— Вроде нет, — я покачал головой. — Ты что думаешь, я запоминаю все имена, с кем общался в Чечне? Некоторые не выживали после моих бесед. Болевой шок, несчастный случай, инфаркт и прочее. Всех не упомнишь. Нет, не помню такого.

— А он тебя вспомнил. Ты его кровник… — последовала пауза, я соображал, но не мог вспомнить этого чечена. — Был кровник.

— Кончили? И откуда он меня знает?

— Ты поймал его брата Мусу Муслимова, он был связником.

— А-а, что-то припоминаю, припоминаю. Был такой случай. Ждали мы этого хлопчика двое суток на тропе. Вымокли до нитки, но взяли. Было дело, было. Ты смотри, как информация обо мне просочилась. Не думал я, что такая популярная личность в Чечне. Так кончили вы его? А то, может, бегает по Чечне и кричит, что Салтымаков его кровник?

— Болевой шок, — Андрей усмехнулся.

— Понятно. И что он перед комой успел рассказать гражданам, привезшим гуманитарную помощь?

— Много. Но про Амир Амира он толком не рассказал. Информация у него была трехмесячной давности, так что ее оперативной по времени назвать было очень сложно. Но узнали другое.

— Что я его кровник?

— И это тоже. А также, что этот Ислам был личным охранником сначала Джохара Дудаева, а затем, после гибели последнего — его брата — Лечи Дудаева. Кстати, именно Ислам подтвердил, что Дудаев погиб, и он сам лично принимал участие в его похоронах, указал нам место и приметы захоронения.

— Это уже интересно.

— Так вот, по его словам, есть хранилище, в котором спрятано золото Дудаева. Валюта — как настоящая, так и фальшивая. Золотые слитки, драгоценности. Все это предназначено для борьбы за независимость Чечни.

— Давай я угадаю, где это спрятано.

— Попробуй.

— В районе Бамута.

— Правильно! — Андрей был поражен. — Ты что, мысли читаешь?

— Нет, просто он вам «впарил» от дохлого осла уши. Эту байку я слышал еще в Чечне. В районе Бамута стояли ракетчики-«стратеги». Там полно подземных коммуникаций, многие из них взорваны. И вот, якобы, на одном из КП[3]или ЗКП[4]спрятаны несметные сокровища. Али-Баба по сравнению с ними просто бомж на помойке. Проходили мы все это. Знаю, что было много охотников за этим золотом. Только поначалу многие там рвались на минах-ловушках. Потом разминировали, прочесали с миноискателями и собаками все, что можно, но кроме тех ушей, которые я упомянул, не нашли ровным счетом ничего. Так что Ислам оказался верным воином ислама и стал шахидом. Сейчас где-нибудь на небесах, в окружении гурий он рассказывает, как ему удалось ловко провести хитрых евреев. И он не сказал, где скрывается Амир Амир. М-да, Андрей, легковерные бывают не только у нас.

— Ты все сказал?

— Продолжай.

— Это он все пел, когда мы беседовали с ним обычными методами. А потом мы начали его «лечить» медикаментозными способами.

— «Мыло»?

— Какое мыло? — Андрей был в недоумении, видимо это вещество на их сленге называлось иначе.

— Производная пентотала натрия?

— Вчерашний день, — Андрей откровенно потешался надо мной. — Хотя, основа та же. — Потом подумал и добавил: — Получается, что на самом деле «мыло». А как ты стал «кровником»?

— А черт его знает! У меня таких «кровников» по всей Чечне, наверное, сейчас много. Я же старался особо не афишироваться, мне реклама ни к чему. Всю черную работу разведка делала. Официально я был офицером штаба и не более того. Видимо, где-то прокол, осечка.

— А может сдали? — сделал предположение Андрей.

— Может и сдали, — я кивнул головой. — Отчего не сдать, когда тебя на куски живого режут. Сдашь все. Это же не регулярная армия, их материальная часть твоего вооружения не интересует. Это в училище военном говорили: «Учите ребята матчасть — пригодится! По крайней мере, когда попадете в плен, есть шанс спасти свою жизнь!»

— Так как ты с Муслимовым познакомился?

— Забавный случай был. Слушай.

3.

— Стояли мы, значит, в деревне. И пакостили нам духи из местных. То мину заложат, то фугас радиоуправляемый. И оперативные данные поступают, что верховодит всем этим местный глава администрации. Но тогда уже нельзя было кишки на локоть мотать, для этого основания нужны были. Широкомасштабных действий уже не было, а мелкие диверсии, в результате которых гибли как наши солдаты, так и местные жители — не в счет. И чуем, что связь поддерживается с бандой. А вот сделать ничего не можем. И я, и Женька Дзюба — командир разведроты пошли ва-банк.

Женька Дзюба — мужик преинтереснейший, должен тебе сказать. Сам откуда-то с Волги, ростом как я, около метра восьмидесяти, но силищи! У него был коронный удар ножом. Он не как все нормальные бил в сердце, в живот, или сонную артерию резал, нет. Он бил по черепу, и не просто, а именно туда, где на затылке, ближе к макушке сходятся пластины черепа, кажется, «теменной шов» называется, но я могу ошибаться. Так вот, это был его коронный удар. И после этого удара не надо было придерживать тело, чтобы оно не билось в конвульсиях, а то мог шум пойти. Просто мешком падало. Банду когда брали, Дзюба таким макаром трех часовых по-тихому снял. Ну, а так как кулачище у него как два моих, то иногда и кости черепа ломал. Большой он любитель был черного юмора. Любимый анекдот у него был такой: «Сидит мальчик безногий в кресле-каталке. Папа смотрит по телевизору футбол. Мальчик жалобно: «Папа. Переключи канал, там мультики идут!» Папа: «Возьми, да переключи!» «Но у меня же ножек нет!» — мальчик чуть не плачет. «Нет ножек — нет мультиков!» — резонно замечает папа». И вот Женя постоянно применял эту последнею фразу: «Нет ножек — нет мультиков!» Сам он — душа компании. Рассказчик отменный. Однажды рассказывал, как пытался в детстве спасти голубя. Нашел его зимой. Крыло что ли сломано у того было, не помню подробностей. Принес его домой, на балконе из коробки сделал домик, насыпал крупы, воды налил и пошел в школу. Приходит — голубь упал в воду, замерз, вмерз в эту чашку с водой крупу всю рассыпал. Вот такая история. Печальная, правда, но когда, Дзюба рассказывал, все вокруг ползали под столом от смеха.

Был у него боец по фамилии Ким. Его предки были корейцами. Он по-корейски ничего не знал, но всегда очень гордился, что в паспорте написано — кореец. И вот этого бойца ранили в перестрелке. На колонну духи напали, обстреляли из «зеленки» и ушли. Убитых не было — только раненые, в том числе и Кима зацепило.

Зацепило по легкому, руку навылет, кость цела. В медроте заштопали. Потом вместе со всеми ранеными на аэродром Северный, что в Грозном, а потом — в Моздок, а оттуда куда направят: Ростов, Москва, Нижний.

Ким чуть на коленях не стоял, чтобы его не отправляли в тыл. Ранение — это конец твоей войны. Все, дембель и домой. Он — нет, уперся, хочу воевать и все тут! Отправили его со всеми на Северный. На следующий день он уже в расположении части был.