Свой дорогой дом.

Кто этот маэстро, этот кукловод, который дергает за веревочки столько марионеток?

В том числе меня самого!

Истоки маневров Джарлакса лежат среди теней и задействуют великие силы – и это если говорить только о тех интригах, о которых я знаю. Без сомнения, у него гораздо более обширные связи, связи с самыми жестокими обитателями Мензоберранзана, с представителями драконьего племени, с коллективным разумом иллитидов, с существами и местами, которые я могу только вообразить себе. Нет, скорее – которые могут лишь присниться мне в самых страшных кошмарах.

Кто он такой, тот, кто убедил мою жену, Гарпеллов, тысячу дворфов и архимага Мензоберранзана объединиться в попытке восстановить сооружение, заключающее в себе великую древнюю магию?

Кто он такой, тот, кто тайно контролирует Лускан при помощи огромной лжи и огромных скрытых сил?

Кто он такой, тот, кто уговорил меня и Артемиса Энтрери отправиться в Мензоберранзан спасать Далию, атаковать Дом До’Урден и тем самым навлечь на себя гнев Верховной Матери Города Пауков?

Кто он такой, тот, кто убедил Верховную Мать Зирит из Дома Ксорларрин сдать Гаунтлгрим Бренору?

Кто он такой, тот, кто привел драконов на Серебристые Болота, на поле боя?

Кто этот маэстро, вращающий винтики огромной машины событий на Фаэруне и играющий мелодию неотвратимой судьбы для всех, кто соглашается его слушать?

Я называю его своим другом, но даже отдаленно не представляю себе его истинное лицо, не догадываюсь о намерениях этого самого загадочного и опасного из всех дроу в мире. Одним безмолвным приказанием он заставляет передвигаться целые армии, он привлекает союзников на свою сторону обещаниями взаимной выгоды, он уговаривает самых непохожих друг на друга спутников по доброй воле принять участие в походах, которые, на первый взгляд, ведут к верной гибели.

Он вызывает доверие, заставляющее его союзников идти против голоса разума – нет, заставляющее всех нас стать просто глухими к этому самому голосу разума.

И вот теперь я шагаю по пещерам и туннелям Подземья в компании Джарлакса и Артемиса Энтрери, направляюсь в город, где я родился и где я являюсь, наверное, самым известным отступником, отвергнувшим злобную и несправедливую религию Ллос. Если меня схватят в Мензоберранзане, я больше никогда не увижу ни Кэтти-бри, ни Бренора, ни солнечного света. Если меня найдет Верховная Мать Квентл, она превратит меня в драука и будет пытать и мучить до конца моей кошмарной жизни. Если меня обнаружит Тиаго или его друзья, они наверняка убьют меня, чтобы доставить мою голову верховной матери.

Но я все же иду навстречу возможной ужасной судьбе, иду по собственному желанию.

Я должен признаться, что нахожусь в большом долгу перед Джарлаксом. Что произошло бы на Серебристых Болотах, если бы он не появился и не привел с собой брата Афафренфера, Амбру и сестер-драконов? Возможно, мы победили бы, но цена этой победы оказалась бы слишком велика.

А чем закончилась бы война за Гаунтлгрим, не убеди Джарлакс Верховную Мать Зирит бежать? Да, скорее всего, Бренор победил бы, но, опять же, ужасно высокой ценой.

Сможем ли мы без помощи Джарлакса и его шайки темных эльфов-отступников восстановить Главную башню тайного знания, сохранить магию, которая дает жизнь горнам Гаунтлгрима и препятствует извержению вулкана, способного превратить подземный город в груду развалин? Мне кажется, нет. Существует вероятность того, что Кэтти-бри, Громф и остальные потерпят неудачу в этом деле, деле исключительной важности; но теперь, когда к нам присоединился Джарлакс, у нас появился шанс.

Все мы, даже Громф, так или иначе обязаны маэстро.

Я должен признаться, если не кому-то другому, то хотя бы самому себе, в том, что мной движет не только долг перед Джарлаксом. Я чувствую, что обязан Далии, обязан попытаться вытащить ее из безнадежного положения, особенно после того, как Джарлакс, хитроумный интриган, заверил меня, что нам удастся ее спасти. Точно так же я чувствую ответственность перед Артемисом Энтрери. Может быть, я никогда не назову его другом, но я верю, что, если бы мы поменялись местами, если бы Кэтти-бри очутилась в плену у врагов, он отправился бы спасать ее вместе со мной.

Но почему, во имя Девяти Кругов Ада, я вдруг поверил в это?

У меня нет ответа на этот вопрос, но тем не менее это так.

Среди прочего, Джарлакс намекнул, что все события последних лет – от поражения дроу и их прислужников-орков на Серебристых Болотах до захвата Гаунтлгрима, бегства Верховной Матери Зирит, восстановления башни и спасения Далии – ведут к некоей великой цели.

Гаунтлгрим, управляемый Бренором, послужит для Джарлакса буферной зоной между Подземьем и Лусканом, позволит ему предоставлять убежище мужчинам-дроу, а также обеспечить безопасность бывшему архимагу Мензоберранзана, которому предстоит поселиться в башне, не уступающей по могуществу Академии Магик. Предательство Джарлакса по отношению к Верховной Матери Бэнр на Серебристых Болотах явилось не только унижением для высших жриц Мензоберранзана, но и болезненным ударом для самой Паучьей Королевы. В том числе и по этой причине паутина Верховной Матери Бэнр будет разорвана после того, как Далию вырвут из ее лап.

Кроме того, Джарлакс использует меня – он сам признался мне в этом – в качестве «маяка» для тех мужчин-дроу, которые недовольны угнетением и унизительным отношением со стороны женщин, жриц Госпожи Ллос. Я бежал, но остался жив и прожил долгую жизнь – в этом и заключается моя ересь.

Верховная Мать Бэнр предельно ясно доказала свою точку зрения, когда восстановила Дом До’Урден и попыталась воспользоваться им для того, чтобы очернить мою репутацию среди жителей Серебристых Болот. Я не настолько эгоцентричен, чтобы считать, будто послужил единственной причиной вторжения армии Мензоберранзана на Серебристые Болота; однако абсурдная попытка жриц связать мое имя и герб с агрессией дроу продемонстрировала всем, что за началом войны стоит именно Ллос.

Далее, логично будет предположить, что маневры Джарлакса испугали правителей Мензоберранзана.

И мне хочется видеть в этом страхе надежду для себя.

Но оставим в стороне все это – долг перед друзьями и боевыми товарищами, далеко идущие амбиции неизменно оптимистично настроенного Джарлакса. Я солгу прежде всего самому себе, если откажусь признать, что меня влечет в этом приключении нечто иное, нечто большее. Да, я отказываюсь признать Мензоберранзан своей родиной, и, что бы ни случилось, у меня никогда не возникнет желания жить там. Нет, я возвращаюсь не затем, чтобы сдаться тьме, как я по собственной глупости уже сделал однажды. Однако, возможно, я изучу эту тьму и увижу, можно ли найти там свет, потому что я не в силах так легко стереть из памяти воспоминания о годах, проведенных в Городе Пауков. В Мензоберранзане меня научили сражаться, научили обычаям дроу, и именно отрицание этих нравов и обычаев сделало меня тем, кем я являюсь сегодня.