— Через пару дней он снова вернулся к этой теме. А затем перешел прямо к делу, показал мне Священное Хао и все остальное. Я просто обалдел.

Старик умолкает, погрузившись в воспоминания.

— И это действительно пришло из Вавилона? — спрашивает Джо.

— Я не большой интеллектуал. Моя арена — действие. Так что об этом тебе лучше расскажет Саймон.

Саймон уже сгорает от нетерпения вступить в разговор.

— Главный источник, подтверждающий это предание, — говорит он, — это «Семь космогонических табличек». Они были написаны приблизительно за 2500 лет до нашей эры, в эпоху Саргона, и утверждают, что первые боги, Тиамат и Апсу, существовали в Мумму, или первобытном хаосе. Фон Юнцт в книге «Безымянные культы» рассказывает, что примерно в то время, когда создавались «Семь табличек», появились «Древние Жрецы Единого Мумму». Понимаешь, при Саргоне главным божеством был Мардук. По крайней мере, именно так говорили народу верховные жрецы — а сами тайно поклонялись Иок-Сототу, который в «Некрономиконе» стал Йог-Сототом. Но я забегаю вперед. Возвращаясь к официальной религии Мардука, скажу, что она была основана на ростовщичестве. Жрецы монополизировали средство обмена и могли давать ссуду под проценты. Кроме того, они монополизировали землю и сдавали ее в аренду. Это и было началом так называемой цивилизации, которая зиждилась на арендной плате и ссудном проценте. Древнее вавилонское мошенничество.

По официальной легенде, Мумму погиб во время войны богов. Когда возникла первая анархистская группа, она назвала себя «Древние Жрецы Единого Мумму», или, сокращенно, ДЖЕМ. Как Лао-цзы и даосы в Китае, они хотели избавиться от ростовщичества, монополий и всего остального дерьма цивилизации, чтобы вернуться к естественному образу жизни. Так вот, грокай, они вспомнили о якобы мертвом боге Мумму и заявили, что он все еще жив и на самом деле сильнее всех остальных богов. А знаешь, как они это аргументировали? «Оглянитесь вокруг, — говорили они, — и скажите, что вы в основном видите? Хаос, верно? Это значит, что бог Хаоса жив и сильнее всех других».

Конечно, нам здорово надрали задницу. В те дни мы не могли тягаться с иллюминатами. Не имели ни малейшего представления о том, например, как они творят свои «чудеса». Поэтому нам снова надрали задницу в Древней Греции, где ДЖЕМы начали все сначала — в рамках движения циников. К тому времени, когда эта же история повторилась в Древнем Риме — ростовщичество, монополия и прочие штуки, — наступило перемирие. «Древние Жрецы Единого Мумму» примкнули к иллюминатам и стали специальной группой, которая, сохраняя прежнее название, выполняла приказы Пятерки. Мы считали, что сумеем их очеловечить, как и те анархисты, которые остались членами СДО после прошлогодних событий. Так продолжалось до 1888 года. Затем Сесиль Роде создал свой Круг Посвященных и произошел Великий Раскол. На каждое собрание мальчики из фракции Родса приходили со значками «Вышвырнем ДЖЕМов!» Наши дорожки разошлись. Они нам просто не верили — или, возможно, боялись очеловечивания.

Но за долгое время нашего пребывания в заговоре иллюминатов мы многому научились и теперь знаем, как с ними сражаться их же оружием.

— К такой-то матери их оружие, — прерывает Диллинджер. — Я хочу сражаться с ними моим оружием.

— Так это вы стоите за самыми громкими нераскрытыми ограблениями банков в последние годы?!

— Конечно. Точнее говоря, я их планировал. Я слишком стар, чтобы перепрыгивать через банковские стойки, как в тридцатые годы.

— Джон сражается и на другом фронте, — ввернул Саймон. Диллинджер рассмеялся.

— Да, — говорит он. — Я президент корпорации «Смеющийся Фаллос Будды-Иисуса». Знаешь такую?

— СФБИ? — воскликнул Джо. — Господи, да вы же выпускаете самый лучший рок во всей стране! Это единственный рок, который люди моего поколения могут слушать без содрогания.

— Спасибо, — скромно отвечает Диллинджер. — Вообще-то львиную долю рока выпускают компании, которыми владеют иллюминаты. Мы создали «Смеющийся Фаллос Будды-Иисуса» в порядке контратаки. Мы не обращали внимания на этот фронт, пока они не заставили «Эм-си-файв» записать диск «Вышвырните ДЖЕМов»[42], чтобы поддеть нас и вызвать горькие воспоминания. Тогда мы начали выдавать обственную продукцию, и лишь потом я узнал, что заработал на этом кучу денег. Через третьих лиц мы сливали информацию издательству «Крестовый поход христиан» в Талсе, штат Оклахома, чтобы они всем показывали, чем занимаются иллюминаты в области рока. Вы видели их издания? «Ритм, мятеж иреволюция»[43], «Коммунизм, гипноз и Битлз»[44]и тому подобное...

— Да, — рассеянно отзывается Джо. — А я всегда считал все это самой что ни на есть идиотской литературщиной. Так трудно, — пожаловался он, — увидеть всю картину целиком.

— Привыкнешь, — улыбается Саймон. — Просто нужно некоторое время, чтобы в это въехать.

— А кто же на самом деле застрелил Джона Кеннеди? — спрашивает Джо.

— Извини, — отвечает Диллинджер. — Сейчас ты в нашей армии только рядовой. И пока у тебя нет допуска к такой информации. Скажу тебе лишь то, что его инициалы — Эйч-Си, и поэтому не доверяй никому с такими инициалами, где бы ты с ним ни познакомился.

— Он честен, — говорит Саймон, повернувшись к Джо. -Со временем ты это оценишь.

— А повышение в звании приходит быстро, — добавляет Диллинджер, — причем награды будут за пределами твоего нынешнего понимания.

— Намекни ему, Джон,-предлагает Саймон, заранее усмехаясь. -Расскажи ему, как ты вышел из тюрьмы Краун-Пойнт.

— Я знаю два варианта, — говорит Джо. — Большинство источников утверждает, что вы вырезали из дерева макет пистолета и выкрасили его в черный цвет ваксой для обуви. В книге Толанда[45]рассказывается, что вы сами придумали и распространили эту сказку, чтобы выгородить человека, в действительности устроившего вам побег. Это был федеральный судья, которого вы подкупили, чтобы он незаметно пронес вам настоящее ружье. Какая версия верна?

— Ни та, ни другая, — фыркает Диллинджер. — До моего побега тюрьма Краун-Пойнт считалась «защищенной от побегов», и, поверь мне, она заслуживала этого названия. Ты хочешь узнать, как я это сделал? Я прошел сквозь стены. Слушай...

ХАРЕ КРИШНА ХАРЕ ХАРЕ

17 июля 1933 года над городом Дейлвиллом палило солнце.

Проезжая по главной улице, Джон Диллинджер чувствовал, как у него взмокла от пота шея. Хотя три недели назад его освободили условно-досрочно, после девяти лет тюремного заключения он был по-прежнему бледен, и лучи солнца беспощадно жгли его кожу, почти не отличавшуюся от кожи альбиноса.