На этом развлечения закончились.

Мы с хозяйкой пошли решать вопросы и обсуждать моменты. Варвара, мгновенно поняв про конец развлечений, забилась в клетке так истошно, что у меня случился порыв послать всех… А себя оттаскать за волосы и всыпать по первое число.

Потом я все-таки вернулась и попрощалась с моей девочкой. У нее были такие обезумевшие глаза, что я, признаюсь, испугалась. Возникла мысль, что, открой я сейчас вольер, она бы всех тут — ну не знаю — искусала бы, сожрала, разнесла в клочки.

Дикие больные обезумевшие глаза…

И лай: то ли крик, то ли мат, то ли стон, то ли проклятия.

Мне кажется, она меня даже не узнала.

Притихшие дети сидели в углу клетки.

Я поклялась, что больше свою собаку не оставлю никогда.

Много ли стоят такие обещания — не знаю. Но за выражение ее глаз мне придется очень долго просить прощения и у нее, и у себя, и у Бога.

В какой, интересно, момент в моей тупой голове возникла уверенность, что я СМОГУ отдыхать, расслабляться, веселиться в отпуске, если мой ребенок сдан в детдом и сидит за железными прутьями. И думает, что его бросили и больше не любят. И что этот кошмар никогда не кончится. И он не понимает — ЗА ЧТО? Хозяйка поняла мое состояние и уже у ворот тронула за плечо.

«Послушайте, — сказала она, — у вас ведь все равно нет другого выхода. Все будет хорошо».

Вернувшись домой, я напилась…

Опустевшая квартира. Забытые разбросанные игрушки. Запасная миска под шкафом. Любимая обгрызенная тапка. Сиротливое кресло, за которым никто не прячется с веселым рыком, забыв подтянуть кончик хвоста. Оглушающая тишина. Без радостного топанья и смешного сопения под рукой.

Звонит телефон. Объясняю по привычке: «Это телефон, это телефон…» В трубке тишина, в доме тишина. Гробовая.

Вышла на балкон, вижу, гуляет наш знакомый доберман. Вот и славно, думаю, какое-то большое дело, запланированное, сделала, можно пораньше выйти с Варварой… Нет Варвары.

Пожевала холодную курицу, оставила, как всегда, последний кусочек — собакам… Кусочек в ведро. И умыться холодной водой, чтоб не реветь. И никто, пока умывалась, не терся теплым боком о ноги, не тыкался холодным любопытным носом: «А что ты тут делаешь?»

Залаяла на улице собака. Бегу к окну посмотреть — кто-то из знакомых или нет. Знакомые. Оборачиваюсь сообщить новость Варваре. Нет Варвары.

Включила телек. Парфенов гуляет по городу-музею Помпеи. Рядом крутятся собаки. «Бродячие собаки — единственные постоянные жители этого города-призрака… Поэтому считается хорошей приметой подкормить этих верных друзей человечества…» Выключила.

Взяла книжку. Когда-то читала, потом стало некогда. Открываю, где закладка.

— А зачем ты Лушку увел?

— Но ведь с ней просто некому будет гулять. Кто ее выводил, может быть, ты?

— Я ходила с ней…

— Раз в год по обещанию! И Иришка тоже только тетешкалась с ней, а гулял почти всегда я. Собаку просто необходимо выгуливать как минимум два часа в день.

— Ты пришел, чтобы рассказать мне, сколько положено гулять таксам?

— Тата, не надо истерик.

Галя, не надо истерик. Буду смотреть Олимпиаду про женщин-штангисток. Они вон сколько на своих плечах… А я рассиропилась… Изнылась. Не думать, не думать о Варваре, не вспоминать тех ее глаз.

Воскресенье

Утро дождливое. Настоящая осень, хоть и август, — унылая, холодная, долгая. Как они там? «Там». Я даже про себя не могу назвать это место… Они «там». Я здесь. Ночью был дождь. Замерзли?

Позвонила. Дети, сказала хозяйка, адаптировались. Вовсю играют, носят игрушки из будки и обратно. Гоняются друг за другом.

А Варвара сидит и ждет.

Корм ест, но к вольеру не подпускает. Лает. Потом ложится и, положив лобастую башку на лапы, ждет.

«Она без вас скучает», — сказала добрая женщина.

И джин мне уже не помогает.

Пошла она на хер, эта Норвегия.

Через 4 часа я улетаю.

23 августа

Детям по два с половиной месяца

Я за границей. Отдых — по понятным причинам — не задался. По ночам реву в гостиничную подушку, днем смотрю пустыми глазами на красоты любимой Скандинавии. Душа не откликается. Отдергиваю руку от телефона, чтобы не звонить каждый день хозяйке передержки.

Мастифятам на даче нравится: бегают, прыгают, мутузят друг друга. Хорошо едят, проявляют интерес к кроликам, живущим рядом в клетках. Развлекаются.

Варвара освоилась, хорошо ест, но скучает по вольной жизни со мной. Облаивает чужих. Пускает к себе только Лиду — хозяйку дачи. Погода хорошая — Варваре и щенкам на улице не холодно. Это так, сухой отчет. Но… еще неделька, и я в красках опишу День встречи.

В это время Влад с хозяевами жил в деревне.

Малыш весит уже 20 кг, рост — 44 см. Очень напоминает «бедного маленького верблюда» — ноги отрасли длинные. Подросток голенастый.

Монолог Влада на даче (записан Ульяной):

«О! Машина, машинка, а какой багажник в ней? А в нем можно побегать? А пописать? Как? Писать нельзя? А что можно?

Ой, бутылки с ВОДОЙ! Почему нельзя? Опять нельзя? А если я тебя за руку? Что значит «высажу»? Обижать маленьких? Как не стыдно! Ну, ладно, тогда я посплю.

Как трясет! Вы что, издеваетесь? Кошмарная дорога! Объехать нельзя было? Мама! На меня что-то упало. А! Так это моя игрушка, УРРААААА, можно поиграть!

Приехали? Какая мягкая полянка! Какая дача! Пойду, посмотрю, что новенького и вкусненького. А как насчет покормить меня? Есть хочу! Никаких «подожди, мы еще не все выгрузили из машины»? Естььььььььь! рррр! Хогда сам утащу всю рыбу…

Урррааа, догиня Ася и тетя Катя приехали! Ася, какая ты большая! А я уже до брюха тебе дорос! Давай поиграем? Ну давай поиграем? Давай поигрррраем, говоррррю! Смотри, там какие грядки чудные! Растения, да. Я их уже пропалывал сегодня, пока бабушка не увидела… Она сказала, что я нерпа в перьях и изверг, представляешь? А кто такой «нерпа»?

Ну побежали играть? Ну побежали! Ну Асяяяяяяяяяяяя!

А что это ты ешь? Как вкусно пахнет! А еще! А дай мне все! Уйди — РРРР! — это моя миска, ну и что, что там твоя еда, а миска моя! Ты старше, зато я уже все съел.

Я посплю чуток, ладно? Что-то меня разморило…

Ася, Ася, ты где? А интересно, если тебя пососать, из тебя молоко пойдет? Нет ничего… МАМААААА, я есть хочу! Давно пора обедать. Или ужинать.

Ой, как темно. Ночь уже, да? Ася, тетя Катя, я тут полежу, можно? Вы мне вот тут, за ушком почешите. Во-от тут, ага. Ммм, хорошо. А сказку? А поесть у вас ничего нет? Сейчас я только к кусту сбегаю…