Первым у тела человека оказался Кейд. На этот раз жертвой была девушка, горло которой было растерзано так же, как и у парня, на которого они с Броком наткнулись прошлой ночью. Девушка была не только убита, но и изнасилована — юбка разорвана в клочья и обильно пропитана кровью. Ногти девушки, покрытые розовым лаком, были обломаны, колени ободраны, словно она пыталась на четвереньках убежать от своего убийцы, но тщетно.

— О боже, — тихо пробормотал Брок. — Совсем девочка. И ведь она чья-то дочь. Возможно, сестра. Каким же надо быть зверем, чтобы сделать такое…

Кулак Чейза застыл поднятым вверх — знак «молчать». Он кивнул на крышу у них над головой. Там кто-то был. В тишине осенней ночи явственно слышались чьи-то осторожные шаги.

Охотник?

Труп — результат его ночных забав?

— Я наверх, — одними губами произнес Чейз.

— Один не суйся, — попробовал образумить его Кейд, но бывший агент уже вернул пистолет в кобуру и поднимался: молча запрыгнул на мусорный бак, ухватился за край пожарной лестницы и практически бесшумно по шаткой лестнице забрался на крышу.

Не успел Чейз исчезнуть из виду, как раздались выстрелы.

— Вот черт, — прошипел Брок. — Неуемный засранец. Я за ним, а вы — в здание и по лестнице наверх.

Воины разделились и последовали за Чейзом — каждый своим маршрутом. Они практически одновременно оказались у лежащего в крови с простреленной грудью, но, к счастью, живого Чейза.

— Сукин сын, — присев рядом с Чейзом, выругался Кейд.

— Не… он, — простонал Чейз, поморщившись от боли. — Не Охотник…

— Что ты имеешь в виду? Если не Охотник, то кто, черт возьми?..

Слова Кейда заглушили выстрелы.

Стреляли откуда-то из темноты: позвякивал металл, щербился старый кирпич. Кейд и Брок ответили, но стрелять пришлось в пустоту, никого не было видно.

Брок вскрикнул:

— Черт… меня задело!

— Только этого не хватало, — проворчал Кейд и бросил взгляд в сторону товарища: чернокожий воин получил ранение в руку, слава богу не смертельное, Чейзу повезло значительно меньше.

Кейд, разозленный ранением соратника, открыл бешеный огонь. Черная тень мелькнула на фоне черного неба, он увидел, как их противник перепрыгнул на крышу соседнего здания.

— Сукин сын себя обнаружил. Я за ним.

Он оставил Чейза на попечение Брока и пустился вдогонку за огромным вампиром, который быстро удалялся, как кот, перепрыгивая с крыши на крышу. Кейд не был G1, как убегавший вампир, — в этом он не сомневался, — поэтому он не мог бежать с такой же скоростью, но мог полагаться на свою решительность и целеустремленность. Кейд старался не отставать, лавируя между вентиляционными системами и люками, брошенными трубами и прочим металлическим мусором, неизвестно как оказавшимся на крышах Бостона.

И в тот момент, когда расстояние обнадеживающе сократилось, Кейд заметил впереди еще одну, и очень серьезную, опасность — на дальней крыше маячил одетый в черное еще один G1 с полуавтоматом в руке. «Если они оба откроют по нему огонь, — мелькнуло в голове у Кейда, — живым не уйти».

Но вампир в черном начал стрелять не в него, а в того, за кем он гнался.

Оглушительный треск пальбы разорвал тишину ночи, замелькали вспышки. Кейд замер на месте и с удивлением наблюдал, как стрельба перешла в рукопашную.

Схватка была нешуточной, G1 бились насмерть: трещали кости, рвалась плоть, воздух сотрясал нечеловеческий рев.

Кейд сжимал в руке пистолет, готовый в любую секунду пустить его в ход, но он не знал, в кого из G1 ему целиться. Наконец один вампир взял верх над другим: с размаху ударил противника головой о бетонную крышу, затем схватил что-то, похожее на обломок трубы, и с диким ревом нанес поверженному сокрушительный удар.

За металлическим лязгом последовала яркая вспышка ослепительно-белого света. Повинуясь инстинкту, Кейд упал на живот и прижался к крыше. Через несколько секунд вновь воцарился мрак ночи. Кейд приподнялся и сел. На соседней крыше победивший G1 тоже начал подниматься. И хотя ноющие мышцы и здравый смысл требовали от Кейда удалиться от места схватки, он с крепко зажатым в руке пистолетом побежал к оставшемуся в живых противнику.

Оказавшись с ним на одной крыше, Кейд замедлил шаг и приближался к G1 осторожно, готовый в любую секунду выпустить в него целую обойму. Он успел бросить взгляд на мертвое тело вампира: голова идеально ровно отделена от тела, обожженный срез все еще шипит и дымится; на теле дермаглифы, которые он видел на вампире прошлой ночью.

Рядом с трупом лежал черный покореженный ошейник, снабженный каким-то электронным устройством; светодиод мигал красным, затем погас.

Кейд посмотрел в мертвое лицо и чертыхнулся. Чейз был прав. Это был не Охотник, очень на него похожий, возможно брат, но не тот G1, который присоединился к Ордену несколько недель назад.

Охотник приближался к Кейду, бросил бесстрастный взгляд на труп жестоко убитого G1, который, очевидно, был его ближайшим кровным родственником, нагнулся и поднял окровавленный ошейник. — В ту ночь, когда я в последний раз видел Драгоша, он сказал, что таких, как я, много, — ровным голосом сообщил Охотник. — Я выслеживал этого три ночи подряд. Он в городе не один. Скоро их будет еще больше.

Кейд взъерошил волосы:

— Так ты не чудо творения?

Охотник повернул к нему голову и молча посмотрел.

— Ну ладно, пойдем, — сказал Кейд. — Там двое раненых, их нужно доставить в бункер.

Он не хотел, чтобы их совместный вечер заканчивался. Прогулка по Ньюпорту была довольно приятной, хотя бы потому, что Клер вся светилась, показывая ему хорошо ей знакомые местечки, они, вероятно, до сих пор многое значили для нее. Не в Германии, а здесь она чувствовала себя дома, подставляя лицо чуть солоноватому атлантическому бризу, бодрящей прохладе осени, румянцем окрашивающей ее щеки и делавшей губы соблазнительно пунцовыми.

Андреас не представлял, как она теперь вернется в Германию. Он не знал, что может случиться сегодня или завтра, сколько времени ему потребуется, чтобы найти и уничтожить Вильгельма Рота, и останется ли он сам в живых в конечном итоге. Но он точно знал, что эти несколько часов их невероятного воссоединения останутся самыми счастливыми в его жизни.

По большому счету ради того, чтобы сделать Клер счастливой, знать, что Рот больше никогда не сделает ей больно, можно пожертвовать собственной жизнью.

— Это ужасно, что ты не можешь попробовать шоколад и почувствовать, как это вкусно, — сказала Клер, входя в дом и отправляя в рот конфету. Андреас закрыл входную дверь, включил для нее свет, не сводя глаз с движения ее бедер, обтянутых прямой узкой юбкой. Это движение весь вечер приковывало его взгляд. — Ты уверен, что не хочешь попробовать хотя бы капельку?