— Ты можешь издеваться сколько хочешь, но все же будешь меня слушать. Иначе не получишь ни цента из наследства своей тетки. Не забывай, что ты у меня в руках: от того, что я напишу о тебе, зависит твое будущее.

Боже, что я говорю! — с ужасом подумала она. Но отступать было поздно.

Хантер презрительно рассмеялся.

— Дорогая Энн! Это становится все более занятным. Сначала ты берешь меня в заложники, а потом начинаешь шантажировать. Что дальше? Кинжал в спину или пуля в затылок?

Но Энн не собиралась сдаваться. Сейчас решалась ее судьба, и она была готова бороться до конца. Гейбриел это понял.

— Хорошо, Энн, — проговорил он все тем же ледяным тоном. — Если ты настаиваешь, я выслушаю тебя, хотя и не вижу в этом смысла. Но нам лучше все же перейти в гостиную, а не стоять на пороге.

В гостиной они уселись за маленький столик друг против друга, как бывало уже не раз.

— Итак, дорогая моя, — надменно начал Хантер, с неприязнью глядя на нее, — думаю, нам хватит десяти минут на твои очередные сказки. Но предупреждаю: или ты через десять минут отопрешь дверь, или я ее выломаю. И еще хотелось бы знать, куда ты спрятала кота?

— О, это не так. Я не знаю, где он. Но что бы ты ни думал, сейчас мы посмотрим кассету.

— Кассету? Что ты имеешь в виду?

— То, что сказала. Ты же прочитал письмо адвоката Шоу. В нем говорится о видеокассете с записью последней воли Эльвиры Фидерстоун. Твоя тетушка пожелала, чтобы мы вместе посмотрели ее обращение к нам. Сейчас мы этим и займемся.

Энн открыла сервант, вынула оттуда кассету и, вставив ее в видеомагнитофон, включила телевизор.

На экране замелькали белые полосы, потом побежали кадры пленки, и наконец появилось лицо миссис Эльвиры Фидерстоун. Она сидела в глубоком кожаном кресле в кабинете Джорджа Шоу. Гейбриел и Энн одновременно подались вперед и впились глазами в экран.

Старушка довольно долго смотрела в камеру. Затем кто-то невидимый, скорее всего Джордж Шоу, подал ей знак, и она заговорила. Услышав ее голос, откуда-то из-под кресла вылез Маклейш. Настороженно оглядев собравшихся, он устроился рядом с хозяйкой.

— Здравствуйте, Гейбриел и Энн, — мягко начала миссис Фидерстоун. — Не знаю, приятно ли вам будет видеть и слышать выходца с того света, но другого пути у меня, увы, уже нет.

Боюсь, что я сыграла злую шутку с вами обоими. Но вы сами виноваты и знаете это. Я долго пыталась свести вас вместе. Но вы не воспользовались этой возможностью. Не воспользовались потому, что боялись. Кого? Наверное, друг друга. А может быть, жизнь успела приучить вас обоих к осторожности.

И вот меня уже нет в живых. Я задаю себе вопрос: стоило ли мне тратить силы, чтобы соединить вас? Наверное, стоило. Во всяком случае в эту минуту вы оба сидите рядом и смотрите на меня. Гейбриел, ты, наверное, сейчас думаешь: «Тетка всегда знала, что делала». Сознайся, ведь думаешь?

Теперь о моем наследстве. Надеюсь, вы вместе сумеете им распорядиться как надо. Единственное, о чем я жалею, что не сумела при жизни познакомить вас и заставить полюбить друг друга. Я верю, что это произойдет, но меня, к сожалению, уже не будет с вами.

Ну и последнее. Гейбриел, глупая идея о слежке Энн за тобой принадлежит мне. Правда, Джордж Шоу с самого начала сказал, что ты, Энн, никогда на это не согласишься. Но я знала тебя лучше. Милая моя девочка! Ты такая невинная и честная, что никогда не воспользовалась бы этим в своих интересах, но сделаешь все ради Гейбриела. Я всегда верила в тебя. Так что твоя забота о Гейбриеле — именно забота — заслуживает самой глубокой благодарности. Кстати, Энн, как тебе понравился мой племянник? Уверена, что понравился! И даже больше того… Так же, как и ты ему…

Итак, мои дорогие! Энн, ты получишь от меня в наследство некоторую сумму денег, которая позволит тебе поправить свои материальные дела и позаботиться об отце. Гейбриел, тебе я завещаю все свое остальное состояние. Поступай с ним, как знаешь. Надеюсь, вы всегда будете вместе! Единственное, о чем я прошу вас обоих, чтобы вы не оставили вниманием бедного кота Маклейша. И еще мое главное завещание вам обоим: живите в любви, любите жизнь так, как будете любить друг друга. И она отблагодарит вас! Счастья вам, мои родные!

Экран погас. Гейбриел встал и выключил телевизор. Потом он повернулся к Энн и попытался что-то сказать. Но слов не было.

— Энн, я…

Она прервала его:

— О Гейб, ты…

Но Гейбриел замахал рукой.

— Нет, нет, Энн! На этот раз моя очередь говорить. Я был слеп. Энн. Как я мог, как я посмел плохо подумать о тебе! Я достоин презрения!..

— Гейб, не надо так! Я ведь тоже…

Но он снова прервал ее:

— Подожди! Выслушай меня до конца! Не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь и вообще нужен ли я тебе. Но если нужен, то стань моей женой. Я так хочу этого! Я прошу тебя… на всю жизнь!

Энн вскочила с кресла, вновь забыв о ноге. И вскрикнула от резкой боли. Гейбриел бросился к ней, бережно поднял на руки и перенес на диван. Энн, прильнув к нему и перебирая его волнистые волосы, покрывала поцелуями любимое лицо. Ей хотелось бы выбежать на улицу и крикнуть так, чтобы слышали все: «Слушайте, люди! Гейбриел Хантер любит меня!»

Она наконец избавилась от гнета тайны, мучившей ее все последнее время. Теперь она была свободна любить. И Гейб… Гейб любил ее. Можно было смеяться, плакать, совершать легкомысленные поступки и задыхаться от счастья.

Энн откинулась на спину, притянула к себе Гейбриела и обхватила ногами его талию.

— Энн, дорогая! — задыхаясь, простонал он. — Что ты делаешь со мной!

— Люблю… Хочу… Немедленно!

Пальцы Гейба, распахнув ее халат, коснулись сосков, пробежали вдоль живота и застыли между ног.

— Да, да! — шептала Энн. — Хочу тебя. Безумно!

Она расстегнула его джинсы и принялась ласкать ладонями горячую, полную желания плоть.

— Иди, иди ко мне, — молила она. Гейбриел нежно раздвинул ее ноги, коснулся возбужденной плотью лона и одним движением проник внутрь…

Спустя некоторое время они лежали, обнявшись, уставшие, но бесконечно счастливые. Вдруг Гейбриел приподнялся на локте.

— Боже мой, я же совсем забыл!

— О чем?

Гейбриел встал и подошел к столику. Там, на свертке, который Гейбриел принес до их ссоры, уютно устроился Маклейш. Осторожно переложив его на кресло, Гейбриел принес сверток Энн.

Энн развернула его и вскрикнула от изумления:

— О, Гейб! Как тебе это удалось?!

— Я старался, — скромно ответил он, безуспешно пытаясь скрыть свое удовлетворение.

В свертке оказалось великолепно восстановленное одеяло, подаренное Энн бабушкой и нещадно растерзанное котом Маклейшем.