– Интересно, чем нас попотчует твой протеже, – пробурчал Томек. – В свое время один китаец угостил нас пиявками в сахаре.

– Вкусно было? – заинтересовался Збышек.

– Не знаю, я тайком подбрасывал их Тадеку Новицкому, он, не моргнув глазом, может проглотить любую пакость.

Они вошли в харчевню. Было еще довольно рано, поэтому пока оставалось несколько свободных столов. Из соседнего помещения, явно кухни, неслись соблазнительные ароматы. За чистым прилавком хлопотал щуплый человек с бледно-желтым лицом, с редкой порослью на щеках. Его голову оплетала длинная черная коса. Китаец был одет в темный, свободный халат, длинные черные штаны. При виде входящих он низко поклонился, сложив руки на груди и приветствовал гостей по испанскому обычаю:

– Как вы поживаете, господа?

– Спасибо, очень хорошо. А как вы, господин Чан Тунь? – ответствовал Збышек.

– Очень хорошо! А как поживает жена господина? – спрашивал китаец.

– Спасибо, отлично.

Окончив приветствия. Чан Тунь снова низко поклонился:

– К вашим услугам! – и проводил гостей к столу, стоявшему в нише недалеко от окна.

– Это мой брат, ловец зверей, я вам рассказывал, – обратился к нему Збышек. – А ему я рассказывал о вашей великолепной кухне, господин Чан Тунь. Что вы можете сегодня нам предложить?

Китаец низко поклонился Томеку и стал перечислять:

– Есть свежезажаренная жирная утка с яблоками, цыплята в маринаде, яйца консервированные в оливковом масле, рис со свининой в соусе, чоп-сью, чичаррон, чаншинь[67], рисовое вино, китайский чай, кофе.

– На завтрак лучше всего взять чоп-сью, – решил Збышек. – И тебе, Томек, советую.

– Хорошо, пусть будет чоп-сью, – согласился Томек. – В скором времени отправляемся в далекую экспедицию и не будет уже у нас возможности насладиться деликатесами господина Чан Туня.

– Охотничья экспедиция? Господа собираются отлавливать диких зверей? – поинтересовался Чан Тунь.

– Это совсем другое, – возразил Томек. – Нам нужно встретиться с друзьями на бразильско-боливийской границе, а затем мы вместе направимся в Манаус на Амазонке.

– В Манаус, как интересно! Неблизкий поход. А после этого куда отправятся досточтимые господа?

– Я работаю в Манаусе, в компании «Никсон-Риу-Путумайо», – объяснил Збышек. – Каучук, господин Чан Тунь! В Манаусе я и останусь, а брат с друзьями вернется в Европу, а потом, скорее всего, они снова предпримут какую-нибудь охотничью экспедицию.

– Интересно, очень интересно! – повторил заинтересованный Чан Тунь.

– Один мой родственник как раз намеревается поехать в Манаус. У досточтимых господ уже есть повар? Родственник хорошо готовит, он помогает мне по кухне.

– Господин Чан Тунь, это весьма опасная экспедиция, – серьезным тоном предостерег Томек. – Двое наших друзей находятся в плену у свободных кампов. Им нужна помощь… Это чуть ли не военный поход! Я достаточно ясно вам объяснил?

– Я все-все понял, досточтимые господа, – закивал китаец. – Сейчас подам чоп-сью.

И Чань Тунь исчез в кухне.

– Перепугался, мака… ох, прошу прощения, китаец, – негромко заметил Збышек, когда они остались одни. – Хотел было сэкономить брату оплату за проезд в Манаус. Они такие бережливые и практичные.

– Будь он поваром экспедиции, не только сохранил бы деньги, но еще бы и заработал, – сказал Томек. – А повар бы нам пригодился! Но я должен был сказать правду.

Чан Тунь вернулся из кухни не сразу.

В руках он нес большой поднос, а за ним, тоже с уставленным тарелками подносом, двигался второй китаец, одетый в серые штаны и черную блузу со стоячим воротником. В отличие от Чан Туня волосы его были коротко подстрижены и причесаны на европейский манер. Фасоном блуза, застегнутая спереди на светлые металлические пуговицы, на которых виднелись красные драконы, напоминала военный мундир.

Чан Тунь опустил тяжелый поднос на стол. Збышек и Томек удивленно рассматривали расставленные перед ними блюда. В салатнице прибыло своеобразное китайское блюдо чоп-сью, нарезанное кубиками тушеное мясо с мелко покрошенными овощами, рисом и приправами, тут же жареная утка с яблоками, заливная рыба, консервированные в оливковом масле яйца, соленый миндаль, два графинчика с чаншинь и рисовым вином и рисовые пирожные. Второй китаец тем временем расставлял тарелки, раскладывал вилки, ножи, ложки, неприметно окидывал гостей проницательным взглядом.

– Господин Чан Тунь, мы же заказывали только чоп-сью, – запротестовал пораженный Томек.

– Досточтимые господа, окажите мне честь, будьте сегодня моими гостями, – ответил, низко кланяясь, Чан Тунь.

– Приглашение от такого уважаемого хозяина – большая для нас награда, мы высоко это ценим, – поблагодарил Томек. – Но раз уж вы нас приглашаете, то будьте хозяином за нашим столом.

– Эту роль берет на себя мой родственник, By Мень, я досточтимым гостям о нем уже рассказывал, а я тем временем приготовлю настоящий китайский чай.

– Пожалуйста, садитесь, господин By Мень! – пригласил Томек, встал и подал китайцу руку.

То же самое проделал и Збышек. By Мень самолично обслуживал гостей, усердно потчуя их чаншинь. Томек поднял тост за благополучие хозяина, а когда услужливый By Мень налил в большие бокалы вино, Томек обратился к Збышеку:

– Ты когда-нибудь пил уже рисовое вино?

– Пока нет, – ответил Збышек, – но слышал, что это приятный, легкий, сладковатый напиток.

– Так только кажется, Збышек! – развеселился Томек. – Рисовое вино на вкус, как сладкая водичка, и вроде не ударяет в голову, но если чуть переберешь, встать от стола уже не сможешь, хоть будешь трезвым, как стеклышко, а ноги не идут.

By Мень деликатно усмехнулся, а Збышек рассмеялся и воскликнул:

– Благодарю, Томек, за предупреждение! Мы ведь сегодня идем в монастырь францисканцев.

– Ваш досточтимый брат говорил, что вы собираетесь в Манаус, – обратился к By Меню Томек, он сразу отгадал, по какому поводу Чан Тунь устроил им такое пиршество.

– Совершенно верно, досточтимые господа! Я уже несколько месяцев ожидаю подходящую оказию, – ответил тот.

– Несколько месяцев? – удивился Збышек. – Да ведь поездка в Манаус не настолько же трудна!

– Да, если человек располагает хорошим паспортом, дело лишь в деньгах, но не всегда так просто, – пояснил By Мень.

Томек окинул молодого китайца внимательным взглядом. Не походил тот ни на кули[68], ни на повара либо торговца. То, как он держался, с достоинством, вежливо, но без униженности, показывало, что он привык к предводительству.