– Ты удивлён? – иронично выгнув бровь, спросил Император.

– Удивлён. И ты даже представить себе не можешь, как будут изумлены все остальные члены Совета. Они уже не единожды высказывали своё недовольство тем, как обстоят дела с колонизацией планеты Альтернатива. Они едва не подняли бунт, когда ты объявил, что не станешь использовать Фаэлу, полностью пригодную для нашего проживания и населенную разумной жизнью, для переселения терраэнов.

– Нет, только не Фаэла. Это запасной вариант, на самый крайний случай.

– Фаэла подходит лучше, чем любая иная планета, плюс цивилизация находится на достаточно высоком уровне развития, который можно поднять при желании. Они легко обучаемы…

– Нет! – отрезал Император. – Открой доступ к нашим технологиям широкой массе и жди открытого масштабного восстания. Пока мы поддерживаем в некотором количестве фаэлинов иллюзию избранности, мы держим их под контролем.

– Советники так не считают…

– Советники просто глупцы, которые не прочь приткнуть свой член между ножек птичек, вот и всё.

– Кажется, у тебя самого неплохой гарем из отборных шлюх?

– Не передёргивай. Я не стану обосновываться на Фаэле. Пока я жив, этого не будет.

– Кажется, Советники только этого и ждут… Ведь еще предыдущий Император Реннар обещал им сытый и открытый мир, которым по их мнению, как раз и является Фаэла.

– Реннар не обещал ничего конкретного Совету. Он распылил перед ними в воздухе туманную формулировку. Он никогда не хотел делать Фаэлу вторым домом, считая, что новый мир нужно начинать строить с нуля. Но он был чертовски умён, чтобы не показывать своих истинных намерений всем остальным.

– Советники будут против, – повторил я в очередной раз.

– Им придётся согласиться со мной. Я поставлю их перед выбором: не тратя усилий на то, что уже мертво, продолжаем колонизировать планету Альтернатива, или избавляем Фаэлу от коренных жителей. Полностью.

Я стоял, шокированный словами Императора, произнесёнными им так легко, будто речь шла об уничтожении небольшого места обитания паразитов, а не об истреблении разумной расы, численность которой превышала несколько десятков миллионов живых особей. Честно признаться, меня не особо волновала судьба этой планетки и её обитателей, пусть живут, как им в голову взбредёт, пусть перебьют друг друга в бесконечных войнах или сожгут всё дотла, но сами, без вмешательства извне.

– Советники ни за что не одобрят ни один из предложенных тобой вариантов.

– Почему? – взвился Император, расплескивая спиртное из бокала. – Отправлять корабли на Терру и есть самое настоящее безумие. Производить пересортировку, нагружать необходимым, снаряжать в обратный путь колонну кораблей… И ради чего? Ради того, чтобы привезти с Терры кучку полуживых трупов, выживших из ума и едва напоминающих терраэнов? Ты видел последние данные с автоматического передатчика, фиксирующего изменения на Терре? Когда в последний раз мы получали осмысленный сигнал? Всё, что удаётся зафиксировать сейчас, это лишь бессмысленный набор букв и бесконечное шипение. Приборы вышли из строя. Терра мертва, как и её обитатели. Мы – единственные выжившие. И у нас просто нет права разбрасываться имеющимися в нашем распоряжении силами впустую.

Император перевёл дух, осушив бокал, и подтянул к себе бутыль со спиртным.

– А ты, Пёс, нисколько не облегчаешь мне задачу, опровергая все мои слова и предложения.

Император недобро взглянул на меня исподлобья.

– Я всего лишь повторяю неоднократно высказываемые мнения представителей Совета.

– И только? Мне отчего-то так не кажется… – Император выжидающе смотрел на меня, буравя взглядом.

– Иди на хрен, Ларс, – я специально назвал его по имени, зная, как его это бесит. – Твоя паранойя достигла невиданного размаха.

– Не называй меня так, Пёс, – зашипел негодующе Император.

– Кто кроме меня сможет тебя образумить? Оглянись вокруг, ты своими действиями настраиваешь всех против себя, зарождая неприязнь даже среди самых верных своих соратников.

– Подданных, – надменно перебил меня Император, постукивая пальцами по столу.

– Хорошо, пусть будет по-твоему, среди подданных. Сути дела это не меняет. Если так пойдёт и дальше, мне придётся собственноручно перебить всех твоих врагов. И знаешь, кто останется с тобой после этого по одну сторону баррикад?

– Только ты и я вдвоём против целого мира? – иронично хохотнул Император, подливая себя спиртного в бокал, – в таком случае я поставлю всё, что у меня есть, на нас.

Император отсалютовал мне бокалом и залпом опрокинул в себя его содержимое. Его уверенность в себе и во мне одновременно и раздражала, и воодушевляла.

– Что насчёт моей маленькой просьбы? – воспользовавшись паузой в разговоре, зашедшем в тупик, спросил я.

– Не получится, – покачал головой Император. – Слишком много модификаций. Ещё одно изменение – и твой мозг не выдержит нагрузки. Ты и без того напичкан практически под завязку. Но есть одна лазейка… Заменить часть твоего мозга на бионическую ткань…

– Нет, – отрезал я мгновенно.

Становиться марионеткой, невластной над своим телом и разумом не хотелось. Да, я был цепным псом в ошейнике, послушным и преданным Императору, исполняя все его приказы, но во всём остальном я был свободен.

– Успокойся. Если бы мне хотелось получить в своё распоряжение еще одного безголового болванчика, ты бы уже был им.

Император нагло усмехнулся, глядя мне в глаза, ещё раз всем своим видом показывая, кто Хозяин положения.

– Что будешь делать? Твоё решение станет сюрпризом для многих, скорее всего неприятным.

– Ничего. Просто озвучу его, и пусть решают… Либо проваливают с моей посудины, либо послушно следуют за мной в новый мир.

Я покачал головой.

– Терра для многих из совета – как раковая опухоль у кого-то из близких родственников.

– Мало кто из ныне живущих бывал там, вороша подошвами своего скафандра пепел, всё ещё устилающий плотным ковром почву Терры. Она мертва, и им придется смириться с этим. Терра ушла в прошлое, она стала поучительной легендой. И мне непонятно, откуда в их головах берется тоска по чуждому и незнакомому!

Император невольно повысил голос, звенящий от злости, едва не срывающийся на крик. Я улыбнулся… Скольких трудов Императору стоило сохранять спокойный приличествующий вид перед Советниками. Но передо мной он мог не ломать комедию и быть тем, кем он являлся на самом деле – эгоистичным злобным сукиным сыном, равнодушным ко всему, что выходит за пределы его интересов.

Хотя в последнее время тот Ларс, которого я знал на протяжении нескольких десятков лет, всё чаще начал прятаться под маской, принимая холодный величественный вид, словно маска врастала в него, становясь частью его самого. Какая ирония!.. Сейчас в этой комнате находились два терраэна, связанных друг с другом с самого детства, носящих каждый свою маску. И единственная разница между нами была в том, что моя маска видна всем и каждому, а его – лишь немногим.