– Пожалуйста, Кэрон, позвони мне, если еще что-нибудь случится.

– Что ты имеешь в виду? Если нам пришлют диван или пианино? – Я просто не знала, что сказать.

– Нет, если произойдет что-нибудь подозрительное, не важно что. И если тебе захочется обсудить с кем-нибудь эту проблему, помни, что одна голова хорошо, а две лучше.

Моя голова была по-прежнему запрокинута так, что я могла видеть небо. К сожалению, это было бесполезно. К тому же у меня шея затекла. Больше я не могла так стоять.

– А еще можно и так сказать: один рот хорошо, а два – еще лучше, – и поцеловала Джеймса.

Он обнял меня, и я почувствовала, как он вдавил пакет молока мне в спину. Это было чудесно! Его поцелуй был таким нежным, ласковым, мягким и успокаивающим, что я почти забыла о неприятностях и проблемах, преследующих меня в последнее время. Его рука лежала у меня на талии, и, кажется, это было самое подходящее для нее место. Я чувствовала запах его одеколона. К сожалению, стадия эмоций, когда мой внутренний голос вопил: «Давай! Вперед, детка!», прошла. Теперь мой разум говорил мне: «Ерунда это все».

Я отпрянула от него:

– Извини, Джеймс. Мы ведь друзья, и мне, конечно, не стоило…

Он усмехнулся:

– Ну, на вражескую атаку это непохоже. Честно говоря, я не очень ясно представляю, как вести себя с другом-женщиной. В смысле, где пролегает граница между приятельскими отношениями и любовными.

– У меня те же затруднения, только с друзьями-мужчинами. Думаю, это тот самый случай.

Да, мой приятель Джеймс продвинулся быстрее, чем Реактивный Бас в свое время. Я была очень напугана. Мне до сих пор не удалось избавиться от Баса, и сделать это будет еще труднее, если меня рикошетом отбросит к другому мужчине. Наверное, я просто трусиха и скоро опять буду зависеть от другого мужчины, вместо того чтобы учиться жить самостоятельно.

– Джеймс, а что делают просто друзья в разных фильмах? Кажется, они постоянно обсуждают свои любовные приключения и плачут на плече друг у друга. Или, может, в скраббл играют?

– Я не умею играть в скраббл. И в данный момент мне вовсе не хочется заводить интрижку. А вдруг это помешает нашей дружбе?

– Ой, я имела в виду совсем другое. То есть не то чтобы совсем противоположное, я тоже хотела сказать что-то в этом духе. Возможно, нам стоит попробовать играть в шахматы и таким образом мы выйдем из патовой ситуации?

– Что ж, мы уже условились, что не будем обсуждать свои неудачные романы, которые давно в прошлом. И я очень рад, что мы это сделали. Просто в восторге от этого. Если ты хочешь поплакать на моем плече, то можешь приступать прямо сейчас. Тем более что ты его уже согрела.

Что-то подсказывало мне, что я должна установить жесткие границы, например, настоять на том, чтобы мы виделись не чаще раза в неделю и не дольше одного часа. И еще нам нужна дуэнья. Мы можем вместе ходить в кино при условии, что сидеть будем в первом ряду. Но у меня не было сил вымолвить это.

– Понимаешь, Джеймс, когда ты рядом, мне вовсе не хочется плакать. Даже если мне тяжело, это не значит, что я плакса. Понимаешь, по натуре я борец, а не нытик. В основном.

Он улыбнулся:

– То же самое могу сказать о себе. Знаешь, я постоянно смеюсь, когда ты рядом.

– Не очень-то ты вежлив, Джеймс!

– Я имею в виду, что благодаря тебе я чувствую себя счастливым, потому что ты подбадриваешь меня. Я начинаю оживать.

Мой здравый смысл говорил, что мне пора уходить. Я протянула руку, и Джеймс пожал ее.

– Ну что, останемся друзьями, Джеймс? Теперь у нас будут новые правила. И никто не будет обижаться, если другой попытается установить какие-то границы. Если это будет необходимо, конечно.

Он улыбнулся, по-прежнему не выпуская моей руки:

– Абсолютно согласен. Вот номер моего мобильного телефона, так что мы сможем связаться друг с другом, когда я уеду. Если я и не смогу вернуться в ту же минуту, я уверен, все равно смогу что-то предпринять. – Я взяла его визитку. Джеймс добавил: – Не забывай, что ты можешь плакать и смеяться на моем плече, сколько тебе угодно и в любое время. Как там сказал Самюэл Джонсон?[7]«Бессмертная красота женской дружбы»?

Я улыбнулась:

– Ты мне льстишь. Нам все-таки нужно быть настороже. Помнишь, что сказал Уильям Блейк?[8]«Я дружил с тобой, и ты ранил мое сердце. Будь другом, стань моим врагом».

Джеймс засмеялся:

– Мне больше нравится высказывание Джонсона. Еще он говорил: «Если человек идет по жизни и не заводит новых знакомств, то вскоре обнаружит, что одинок. Дружба нуждается в постоянной заботе». Просто дай мне знать как можно быстрее, если почувствуешь, что с нашими отношениями что-то не так, чтобы я успел это исправить.

– У меня к тебе та же просьба.

Небрежно чмокнув меня в щеку, Джеймс ушел. По пути к дому я раздумывала о нем. Он такой интересный и глубокий человек. Бас считал, что поэты пишут только о красных розах и лиловых фиалках, а цитировал исключительно финансовые известия. И еще я немного нервничала, вспоминая Джона Гэя:[9]«Знайте, что дружба женщины заканчивается любовью».

Когда я пришла в понедельник на работу, то испытала настоящее облегчение. Наконец-то можно расслабиться. Все на свете относительно. По сравнению с проживанием в одном доме с Эвелин, преследованиями Баса и ухаживаниями Джеймса восьмичасовой рабочий день кажется просто праздником. Когда все были в сборе, миссис Браун вызвали на какое-то срочное совещание. Поэтому тем, кто успел завершить работу в пятницу, ничего не оставалось делать до ее возвращения, кроме как предаваться блаженному безделью.

Я просматривала свою чековую книжку. Меня хватило секунд на тридцать, не больше. У меня не было никакой надежды на продвижение по службе в течение полугода. А те несколько дней, которые я проработала в компании «Чемберс Эмпориум», показались мне вечностью. Если что-то и менялось в моей жизни, так это состояние банковского счета. Было похоже на то, что я споткнулась и упала еще на стартовой линии. Зато деньги утекали из моего кармана со скоростью, которую может развить только самая выносливая лошадь на скачках в Аскоте. До встречи с Басом я была обыкновенным менеджером. И мне никогда не приходило в голову, что работа – это вовсе не обязательно подъем вверх по карьерной лестнице. В сфере управления это действительно чаще всего так. Но работа в других отделах иногда напоминает не восхождение, а барахтанье в болоте. Можно сделать шажок в сторону (в моем случае это означает пересесть за другой стол), но, чтобы выбраться из трясины и забраться на дерево, требуется нечеловеческое усилие. С одного дерева на другое перепрыгивать намного легче. Наверное, поэтому обезьяны всегда в хорошем настроении.