- Сейчас сюда приедет экипаж из своих и составит акт осмотра как нужно, - пока я помогал ей одеваться, пояснила Анжела. – Я сказала майору Пашкевичу, что поссорилась с любовником и очень не хотела бы огласки произошедшего.

- Войцех мог пытаться тебя убить по заданию Уэлча, - напомнил я Шиманской о начальнике отдела кадров.

- Пашкевич с Уэлчем на ножах, я поэтому ему и позвонила.

- И обещала ему свою благосклонность?

- Намекнула, - покачала головой Анжела, а на лице у нее на миг промелькнуло гримаса презрительного отвращения.

- То есть он сейчас поможет тебе замять дело только за намек?

- Намек на благосклонность он принял, но даже скидку не сделал – три тысячи кредитов, по стандартной таксе. Я уже перевела деньги в фонд помощи детям Либерии, который курирует жена Пашкевича.

- Понял, - кивнул я немного обескураженно. Забыл ведь совсем о полной коррумпированности полицейской службы в Граде.

По окончанию этого краткого разговора Анжела с моей помощью оказалась в темно-синих штанах с тонкими голубыми, почти серыми лампасами, форменной куртке и высоких легких ботинках. Обезболивающее и биогель уже подействовали, так что вдвоем мы быстро привели комнату в относительный порядок.

Балконную дверь на место Анжела поставила сама, чтобы мне лишний раз не мелькать в окнах – прибывшая патрульная машина по-прежнему сверкала маячками, не уезжая. Как раз, когда Шиманская закончила с дверью, на стенах дома напротив я увидел дополнительные отсветы еще одной подъехавшей машины. Сквозь открытую балконную дверь было слышно, как в ночной тишине хлопнули двери сразу двух машин. Полминуты на выяснение отношений между экипажами, и прибывший первым автомобиль уехал.

В ночной тишине я четко слышал звук шагов по тротуару, и легкий скрип открывшейся двери парадной. Уже почти привычно скользнул в гардероб – Анжела напоследок еще раз успокаивающе мне кивнула. Всем своим видом она источала уверенность, и была совершенно спокойна, судя по ровным эмоциям доверяя Пашкевичу. Я беспокоился гораздо сильнее, но тот факт, что прибывшие первыми патрульные развернулись прямо у двери, все же немного успокаивал.

Ожидая в гардеробе, держал наготове бесшумный пистолет Войцеха. Анжела между тем уже впустила в квартиру двух мужчин в массивных доспехах. И это были не патрульные, а сотрудники спецотрядов быстрого реагирования. Их плечи в доспехах были настолько широки, что за бойцами я не сразу заметил детектива из криминальной полиции в обычном костюме.

Сразу стало довольно громко – комнату наполнили голоса. В основном говорила Анжела – рассказывала, показывала, чуть смущенно улыбалась. Смысл был понятен: пан детектив, мы немного погорячились, градус страсти превысили не только в любви, но и в ненависти, и вот итог нашей ссоры с любимым человеком. Будьте снисходительны к девушке, пан детектив, не проходите мимо. Вернее, проходите не задерживаясь.

Двое закованных в доспехи полицейских сохраняли молчаливую невозмутимость, а детектив ходил по комнате за Анжелой, то и дело кивая и переспрашивая что-то. Они с Шиманской явно хорошо знали друг друга, по ходу диалога обмениваясь вполне приветливыми фразами и комментариями.

Приняв к сведению рассказ Анжелы, явно проникнувшись произошедшем, детектив кивнул и произнес фразу, смысл которой даже без перевода был понятен: «Картина ясна, можно заканчивать, отчет напишу в отделении».

Короткий жест, полувзгляд и ведущая детектива к выходу Шиманская вдруг получила заряд шокером в бок. На полушаге выгнувшись дугой, она отлетела на пару метров, еще в воздухе застыв словно мгновенно замороженная. Ее полностью обездвижило, но сознание Анжела не потеряла – рухнув на пол как срубленное дерево, Шиманская едва-едва дрожала, пытаясь открыть рот для крика.

«В ходе ссоры с любовником получила несовместимые с жизнью травмы» - с нескрываемой насмешкой произнес детектив, чуть позже и вовсе хохотнув. Слова может были другие, но смысл мне легко угадывался.

«Он ее застрелил?» - поднял оружие один из бойцов.

«Нет, бил сильно и долго, явно находясь в состоянии аффекта», - усмехнувшись, отрицательно покачал головой детектив.

Второй закованный в броню полицейский в это время громко хмыкнул и присел рядом с Анжелой, по-хозяйски похлопав ее по ягодице.

«Пан Врочек, может он ее еще раз попользовал перед тем, как убить?» - поинтересовался он, снизу вверх глядя на главного.

Боец успел еще мерзко улыбнуться до того, как выстрел из бесшумного пистолета Войцеха попал ему в открытое забрало. С обратной стороны каску-сферу пуля не пробила, зато голова внутри шлема взорвалась, превратившись в брызнувшую биомассу. Отделившийся от брони шлем покатился по полу, а второй боец даже не успел начать поднимать оружие, как и его шлем мгновением позже оторвался от составной брони. Также взлетев в воздух, и также разбрызгивая красные ошметки.

Детектив получил прямой ногой в грудь. Упал он уже мертвым - я не рассчитал с ударом, и верхняя часть тела пана Врочека превратилась в кожаный мешок с набором переломанных костей внутри. Краткий миг злости на себя и сожаления об утерянном «языке», а я уже присел рядом с Анжелой, которая понемногу приходила в себя.

К счастью, заряд парализатора был поставлен на самый минимум, так что Шиманская уже могла шевелиться и почти обрела способность говорить. Пока Анжела несвязно пыталась сказать мне что-то важное, я коротко посмотрел на труп детектива. Черт, как не в тему он умер! На самом деле я просто испугался, что получится как с Войцехом несколько минут назад. Воспоминания о том, как у меня не получилось вырубить опекуна, и как летел по комнате словно футбольный мяч, было настолько ярким, что с опаски я совершенно ненужно убил детектива Врочека.

- Терминал! – отвлекая, хрипло прошептала мне Шиманская. Только сейчас я заметил, что дрожит она не сколько от последствий удара шокером, сколько от паники.

Вживленный в руку личный терминал. Анжела сотрудник полиции, и у меня есть всего несколько секунд – потому что в ее квартире только что погибло трое сотрудников. И как только информация об этом пройдет по всем ответственным дежурным, система слежения и оперативного реагирования подключится к ее браслету. Я подумал об этом только сейчас, с критическим запозданием. Так случилось, потому что Олег, а не я раньше жил в этом мире под всевидящим оком большого брата.

- Нет! Режь! – отчаянным окриком остановила меня Шиманская, когда я обернулся было в сторону шкафа с аптечкой за обезболивающим. Она права – счет идет на секунды, и кто знает, только ли функция слежения заложена в терминале. Может ее сейчас просто обездвижит как подозреваемую, до прибытия следующего экипажа.

Достав из кобуры нож, я очень быстро справился с браслетом. В самый последний миг перед тем, как перерезать нейрошунт, весь терминал вдруг окрасился аварийной подсветкой и издал предупредительный звук.

- Режь! – закричала Шиманская, и я резким движением окончательно отделил вживленный в руку нейрошунт.