— Хочу заверить вас, — заметил он, — в том, что, насколько мне известно, на том вожде клана, что сидит перед вами, нет никаких проклятий. И сегодня этот человек — самый счастливый во всем мире!

— Я знаю, что вы никогда… не поступили бы, как предатель.

— И все же подозревали меня в этом.

— Простите… меня, — попросила она. — Пожалуйста… простите меня!

Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал — сначала мягкую ладошку, а потом все пальчики, один за другим.

— Нам нечего друг другу прощать, — сказал он. — Мы понимаем друг друга. Мы не два разных человека, отныне мы — единое целое.

Когда он произносил последние слова, в глазах его зажегся огонь. Затем, с некоторым усилием, как показалось Леоне, он произнес:

— У вас был долгий день, моя дорогая. Вы должны хорошенько отдохнуть. Такие события, какие мы пережили с вами сегодня, могут отразиться не только на здоровье и самочувствии, но и на мыслях и настроении.

Он поднялся и помог встать Леоне.

— Я непременно приду пожелать вам спокойной ночи, — сказал он низким голосом. — Впереди у нас целая жизнь. Я столько раз смогу сказать вам, как вы прекрасны и как я люблю вас!

Он говорил это, как ей показалось, скорее чтобы убедить самого себя, а не ее. Леона покорно направилась в свою спальню, где ее уже ждала миссис Маккрей.

— Ох, миледи! — растроганно всплеснула руками экономка. — Я еще никогда не видела невесты более красивой, чем вы!

— Спасибо, миссис Маккрей.

— Вот о такой жене для нашего лорда мы и мечтали. Вы сделаете его счастливым, и он уже не будет так одинок, как прежде, с тех пор как умерла его матушка.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы он был счастлив, — сказала Леона, — и вы тоже.

Миссис Маккрей вытерла слезы платком.

— Завтра вечером будут танцы, и все соберутся в большом зале, чтобы поздравить вас, разломить над вашими головами пресную лепешку для мира и благосостояния, а еще они принесут вам подарки.

— Подарки? — удивилась Леона.

— Которые уже давно готовили к этому дню.

— А какие это будут подарки?

— Украшенные резьбой оленьи рога и кости крупного скота, перья из хвоста тетерева и глухаря для лорда.

Миссис Маккрей улыбнулась:

— А для вас, миледи, набор для плетения кружева и вязания, ведь именно этим всегда славились жены Маккарнов.

— Звучит великолепно! — воскликнула Леона.

— И еще молочно-белый жемчуг из реки, — продолжала миссис Маккрей, — и аметисты из горных недр.

— Как замечательно! Чудесные подарки! Я буду с нетерпением их ждать!

Миссис Маккрей явно хотелось рассказать еще, но тут, словно вспомнив, что ей велели, она остановилась:

— Лорд сказал, что сегодня вы будете отдыхать. Мэгги принесет вам горячее питье, чтобы вам хорошо спалось.

— Сегодня я буду спать крепко-крепко.

Миссис Маккрей помогла Леоне снять подвенечный убор. Девушка надела одну из ночных рубашек, что были привезены из Эдинбурга вместе с платьями, причесала волосы и легла в постель.

Миссис Маккрей развела огонь, поставила горячее питье, что принесла Мэгги, рядом с кроватью и задула свечи.

Затем она присела в реверансе и сказала с неподдельной искренностью:

— Благослови вас Господь, ваша светлость. Вы принесли в замок счастье — я уверена в этом!

Снова прослезившись от умиления, экономка вышла из комнаты.

Леона откинулась на подушки. Отблески огня освещали комнату золотистым светом, но тени на стенах не были такими пугающими, как в замке Арднесс.

Дверь открылась, и вошел лорд Стрэткарн.

Он переоделся, и теперь на нем был шелковый халат. Когда он шел к ней через комнату, Леона подумала, что он кажется очень сильным и властным, но она знала: его не надо бояться, ведь муж никогда не сделает ей ничего дурного.

Лорд Стрэткарн улыбнулся ей и сел сбоку на кровать, взяв ее руку в свою.

Они смотрели друг на друга, и глаза Леоны казались очень большими на маленьком личике, а волосы отливали золотом от горящего в камине огня.

— Мы поженились очень поспешно, — сказал лорд Стрэткарн через некоторое время, — потому, любовь моя, что мне хотелось иметь полное право заботиться о вас. Кроме того, было бы совсем неправильно, если бы вы оставались в этом замке, не будучи моей женой.

— Я уже оставалась здесь… раньше.

Она с трудом понимала, о чем он говорит. Прикосновения его рук заставляли ее трепетать, как никогда раньше, и она страстно мечтала, чтобы он поцеловал ее.

— Едва я увидел вас, я понял: вы не такая, как все те женщины, которых я прежде встречал, — сказал он. — Сердце трепетало у меня в груди оттого, что вы — рядом.

Он улыбнулся:

— Но поскольку мы не были с вами знакомы, я смог соблюсти все правила приличия. Теперь бы мне это ни за что не удалось!

Леона ждала, что он скажет дальше, и он продолжал:

— И поскольку я люблю вас больше жизни, поскольку я дал клятву не только служить вам, но и защищать вас и заботиться о вас в болезни и в здравии, сегодня я собираюсь дать вам отдохнуть.

Он глубоко вздохнул.

— Впереди у нас целая жизнь, и я еще много раз смогу сказать вам, как вы прекрасны и как сильно я люблю вас!

Последовала тишина. Затем Леона с некоторым колебанием проговорила:

— Но… сегодня… день нашей свадьбы.

— День, который я никогда не забуду, — ответил лорд Стрэткарн. — Мы будем праздновать его каждый год, пока не доживем до золотой свадьбы.

Снова последовала тишина. Леона чувствовала, как его пальцы сжимают ее руку до боли. Наконец он заговорил, но теперь голос его звучал хрипло:

— Когда я впервые увидел вас, я подумал, что никогда не встречал никого прекраснее. Когда вы вышли ко мне в подвенечном наряде, я думал, что просто прекраснее вас никто никогда не может быть. Сейчас, глядя на вас, я не могу найти слов, чтобы описать вас.

Леона почувствовала, как все ее тело задрожало, отзываясь на желание в его голосе.

Она знала, что он хочет ее. Она знала, что он специально держится так строго — чтобы не поцеловать ее, не прикоснуться к ней.

Внезапно он отпустил ее руки и встал.

— Я должен пожелать вам спокойной ночи, Леона, — сказал он. — Если я вам понадоблюсь, если вам будет страшно или тревожно, я — в соседней комнате. Я услышу, когда вы позовете.

В первый раз Леона заметила, что в ее спальне была еще одна дверь, кроме той, что вела в коридор.