спины, и мои колени разом лишились всякой гибкости.

– Вам нечего сказать? – спросил император, не дождавшись ответа.

После Дораяики Вильгельм не внушал мне ни капли страха.

– Ваше величество, я выполнил свои обязанности, – сказал я.

Напряженная тишина в зале стала гробовой. Все затаили дыхание. Я возразил самому императору. Высказался ему в лицо перед всеми придворными.

К моему изумлению, император лишь прищурился в ответ.

Тогда я продолжил:

– Ваше величество, Содружество уже не один десяток лет прислуживает сьельсинам.

Я взял паузу. Императору и это было известно. Быть может, меня вызвали сюда, чтобы я объявил об этом публично? Или все-таки ожидалось, что я покорно склоню голову и уползу?

– Лотрианский Великий конклав продает свой народ Бледным. В рабство. На корм. Они убеждены, что сьельсины помогут им установить господство над звездами. В союзе со сьельсинами они рассчитывают захватить наши планеты и территории…

Услышав это, толпа снова всколыхнулась. Кое-кто – например, сэр Грей – уже знал о предательстве лотрианцев, но для большинства это было новостью. И какой!

– …но они лишь выиграют время. Сьельсины съедят их напоследок.

Я остановился, позволив зрителям впитать эти слова, но ненадолго. Лишь терпение императора позволило мне столь красноречиво выступить в свою защиту, но оно было на исходе.

– Ваше величество, моя заслуга в том, что вы узнали об этом предательстве, об этом преступлении против священной человечности. Мой отряд пожертвовал собой, чтобы я смог вернуться и известить вас, – сказал я, после чего все-таки преклонил колени и опустил голову. – Они с честью исполнили свой долг.

Толпа за спиной как будто превратилась в ивовую рощу: раскачивалась и тихо шелестела, пока император обдумывал мои слова. Я не отваживался поднять голову, считая крошечные плитки, которыми была выложена нижняя ступенька помоста, чтобы отвлечься от внезапно усилившегося биения сердца.

На меня упала тень, и на ступенях передо мной появился подол белой мантии императора и его алые туфли.

– Это так, – произнес кесарь вполголоса, sotto voce.

Затем император Вильгельм Двадцать Третий повысил голос, обращаясь к собравшимся:

– Лорд Марло говорит правду! Лотрианцы предали нас.

Подняв голову, я увидел, что император встал на нижних ступеньках, сложив руки за спиной. Его снежная мантия вытянулась за ним.

– Мы располагаем информацией, что они собираются пойти на нас войной. Пересечь Пояс Расана и ударить в сердце Империи, пока их хозяева грызут нас по краям. Это недопустимо, – сказал он и поджал губы. – Кроме того, замечание лорда Марло справедливо. Без него, без той жертвы, на которую решился его отряд, это предательство могло застигнуть нас врасплох.

Император сумел предвидеть, что я буду защищаться? Неужели, проявив неповиновение, я сыграл свою роль так, как он и ожидал? Я искал на его лице подсказку, но оно было непроницаемо, как маска из слоновой кости. Гофмейстер Никифор с таким же непроницаемым видом стоял за Соларианским престолом рядом с архиприором Леонорой.

– Скажите, лорд Марло, – обратился ко мне император. – Вы по-прежнему служите мне?

Что я мог на это ответить?

– Я никогда не покидал вашу службу, – сказал я и услышал, как позади зашуршал Лориан.

Бесстрастная маска кесаря растянулась в одобрительной улыбке, и он спустился ко мне. Перед глазами возникла бархатная перчатка с массивными блестящими перстнями. Я потянулся поцеловать ее, но император развернул руку ладонью вверх и поманил меня пальцами.

Я взял его величество за руку, и он помог мне подняться. На виду у сотен людей Защитник детей человеческих и Слуга слуг Земли обнял меня, как брата. Я не шелохнулся. Я даже не отваживался вдохнуть. Сколько экскувиторов в этот миг нацелили на меня свои клинки? Любое неосторожное движение могло означать смерть.

Кесарь отстранился на длину вытянутой руки и, положив ладонь мне на плечо, произнес:

– Вы молодец, что принесли нам эти известия. Мы снова перед вами в долгу.

– Что это, черт возьми, было? – прошептала Валка, хватая меня за руку.

Под хруст снега мы покинули наспех заасфальтированную площадку перед императорским фрегатом и вышли на знакомую грязную тропу, которая тянулась вокруг лагеря.

«Лучезарный рассвет» стоял в центре города из кораблей. Громадная обтекаемая черно-золотая стрела, увенчанная покатым зиккуратом, нависавшим над малыми судами и шаттлами. На западном краю лагеря рядами сгрудились лихтеры. Земля повсюду была поделена на участки траншеями, заборами и котлованами. Легионеры в красном и белом стояли на постах или группами передвигались с места на место. Офицеры флота в черных мундирах и зеленые схоласты торопливо выполняли поручения государственной важности. Однако императора сопровождала в этом путешествии лишь малая часть огромного придворного аппарата. Я не видел с земли его флотилии, но она была там, на высокой орбите, и телеграфы денно и нощно передавали и принимали послания, чтобы его величество оставался на связи с советом на Форуме.

В лагере разместилось порядка миллиона человек. Город-караван из кораблей тянулся под облачным небом от горизонта до горизонта. К нашему приезду император и его свита пробыли на Картее уже почти два года, занимаясь восстановлением планеты после нападения сьельсинов.

Если верить солдатам, то в ветреные дни до сих пор можно было почуять гарь.

– Адриан! – не унималась Валка. – Я спрашиваю, что это было?!

Я замедлил шаг, чтобы дождаться отставшего Лориана.

– Не знаю, – ответил я, посмотрев ей в глаза и успокаивающе улыбнувшись. – Все будет хорошо. Могло быть гораздо хуже.

– Хуже? – нахмурила брови Валка.

– Он вас чуть не расцеловал! – со смехом воскликнул Лориан, тростью ковыряя дырочки в сырой земле. – Земля и император! Последний раз я так обалдел, когда застал Корво в душевой.

– По крайней мере, Александра там не было, – заметил я, проигнорировав реплику интуса; мне не хотелось сейчас вспоминать Отавию Корво.

– Я и забыл, что ваш принц тоже увязался в это турне, – сказал Лориан. – Думаете, его специально не позвали?

Интересный вопрос. Мог император запретить сыну появляться на приеме? Простил ли Александр мое давнее оскорбление? Или за минувшие годы его обида укоренилась так глубоко, что переросла в настоящую ненависть?

Я ничего не сказал. Запах гари действительно ощущался, слабый угольный аромат, разносимый ветром. К югу виднелись конструкции новых башен – зародыши нового города на замену уничтоженному Ротсмуру. Сьельсины побывали здесь меньше века назад, и черный кратер на месте прежней столицы до сих пор хорошо просматривался из космоса. От дворца Бампасис не осталось ничего. Барон, его жена, дети и наложницы сгорели в огненной буре вместе с большинством из семнадцати миллионов человек, для которых столичный город был домом, за исключением тех, кого сьельсины уволокли на свои корабли. Бледные разорили все