Вчера вечером, когда она ездила верхом в Виндзоре, все ее мысли были только о Рози и записках. Если Синтия Харрис отправляла записки сама себе, нужно было понять, кто и почему выбрал целью Рози. Судя по запискам, от нее хотели избавиться, и королева размышляла, кому и каким образом она могла перейти дорогу.

И вот как все обернулось. Миссис Харрис убита в тот же день, как вернулась во дворец из Шотландии, чтобы Рози не могла с ней поговорить. Но почему? Потому что Рози интересовалась пропавшей тридцать лет назад картиной малозаметного австралийца. Причина нелепейшая до смешного. И все же…

Подозрительнее всего вел себя Шолто Харви, который умолчал, что когда‑то тесно сотрудничал с женщиной, о чьей смерти трубили во всех новостях, вперемешку со сказками про юных принцесс и шампанское. Почему ее он не упомянул, но при этом раскрыл историю о банде браковщиков?

Если убийца и существует, то это точно не Шолто. Какой вред он мог причинить, сидя в Котсуолдсе? Вот только почему, пытаясь помочь, он тут же вставляет палки в колеса?

Раздался осторожный стук в дверь.

– Мэм?

Черт! Суп либо остынет, либо выкипит, а Филип, Анна и Чарльз будут в бешенстве. Королева крикнула, что уже идет, и засеменила вслед за собаками так быстро, как только могла.

Глава 21

Днем в кабинет заглянула Анна.

– Не помешаю?

На самом деле, она сильно помешала. Королева разбирала давным-давно ожидающую ответа личную корреспонденцию. Анна только что вернулась из города, куда ездила по делам, села в удобное кресло – она всегда выбирала его, когда приходила к матери, – и принялась поглаживать сгорающих от нетерпения и любопытства Вулкана и Кэнди, тут же прибежавших к ее ногам. Уиллоу не отошла от хозяйки, но учтиво навострила уши.

– Теперь все совсем не так, как раньше, да? – спросила Анна твердым голосом, но в ее глазах читалось сочувствие. – Сильно по ней скучаешь?

Она говорила о собаке. Прошел всего месяц с тех пор, как ветеринар сделал Холли последнюю, но необходимую процедуру, и королева по несколько раз на дню мучилась угрызениями совести. Когда слышала, как по ковру теперь топают шесть пар лап вместо восьми; когда давала лакомство и гадала, подойдет ли оно пожилой собаке, но вдруг вспоминала, что теперь задаваться этим вопросом ни к чему; когда видела, как впереди нее по коридору забавно ковыляет, виляя хвостом, корги и трется о ноги, стоит ей только присесть, или ложится в самом неудачном месте. Теперь ничего не осталось – лишь призрачные воспоминания.

Как раз в этот момент королева отвечала на соболезнования старых друзей. Они тоже любили собак, поэтому все понимали.

– Да, мне очень ее не хватает, – ответила королева. – Но ведь жизнь продолжается, правда?

– Конечно, мамочка. Если захочешь, ты всегда можешь со мной поговорить. Когда умерла Мейбл, я все глаза выплакала.

– Это точно, – подтвердила королева.

В этом вся Анна: твердая, как кремень – ей не было никакого дела до того, что вся семья видит, как она рыдает по любимому питомцу. Королева вспомнила, как однажды ей пришлось усыпить корги из‑за бультерьеров дочери. Да уж, не самое приятное воспоминание.

“Кем надо быть, – спрашивала себя королева, – чтобы убить собственную морскую свинку?” Она снова вспомнила историю о Пегги Торникрофт, и это навело ее на мысли о Синтии Харрис.

– Какая‑то ты сегодня задумчивая, – сказала Анна. – Я еще за обедом заметила. Я могу тебе как‑то помочь?

Королева рефлекторно отказалась.

– Нет-нет, дело не в Холли.

– Боже, неужели президент Колумбии устроил балаган в Бельгийском люксе? Как тот принц, который хотел разжечь костер, помнишь?

Еще бы. Он заявил, что ест только еду, приготовленную естественным способом. Тогда его смогли убедить, что будет гораздо безопаснее, если личный повар разведет огонь на кухне.

– Помню. Нет, с ним все в порядке.

– Ах, горничная в бассейне? Это просто ужасно. Я не стала рассказывать малышам, они бы с ума сошли.

– Тоже нет, – солгала королева. – Есть одна проблема. Я чувствую, что должна кое о чем сообщить, но, если сделаю это, ситуация может выйти из‑под контроля, и я боюсь с ней не справиться. При этом, возможно, что я вообще не права.

– А нельзя попросить сэра Саймона, чтобы он все уладил?

– Нет, к сожалению.

– Точно? Мне кажется, для него нет ничего невозможного. Разве что заставить Беатрис и Евгению заняться чем‑нибудь полезным.

– Не в этом случае.

– Может, просто подождать, пока все само собой рассосется?

Королева ласково улыбнулась дочери. Она очень ценила в ней практичность и инстинктивное желание помочь, которое при этом сочеталось с тактичностью, проявившейся с возрастом. Анна понимала, что мама зачастую не может раскрывать секретную информацию, поэтому, если она сама о чем‑то не говорит, то не стоит спрашивать.

– Вряд ли такое возможно, – ответила королева. – Хотя было бы замечательно.

– Что ж, – сказала Анна, вставая с кресла, – в одиночестве тебе лучше думается. Только напомню тебе один случай. Когда у меня никак не получалось организовать скачки в Гаткомбе, я обзвонила всех и вся, постоянно капала на мозги, и люди от меня чуть ли не вешались. А ты мне тогда сказала, что проблемы надо решать по мере их поступления и лучше ничего не предпринимать, если не уверена на все сто. – Анна подошла к матери и нежно ее поцеловала. – Пойду переоденусь. У меня торжественный вечер в Сити, надо собрать кучу денег для женской волонтерской службы. До завтра!

Когда дочь ушла, королева отложила недописанное письмо, чтобы обдумать ее совет. Чувство долга подсказывало, что нужно как можно скорее высказать старшему инспектору свои опасения по поводу миссис Харрис. Если Синтию убили, чтобы она не смогла рассказать Рози о произошедшем в восьмидесятые, то на территории дворца совершено убийство и, естественно, нужно сообщить в полицию.

А если это не убийство?

Официальной версией все еще считается несчастный случай, несмотря на то что королева сомневалась в ней с самого начала. Неужели кто‑то намеренно инсценировал глубокий порез осколком стакана? (Королева никак не могла уложить в голове, что такую травму можно получить случайно.) Рози все лето выясняла обстоятельства пропажи картины. Стал бы кто‑то планировать и совершать убийство, чтобы ей помешать? Серьезно?

Если сказать старшему инспектору, он вряд ли сможет навести справки, сохранив эти сведения в тайне. Он не Билли Маклахлен, который служил у нее в охране и иногда помогал ей после выхода на пенсию. Стронг будет обязан доложить о новой версии начальству. Даже если они и попытаются не поднимать лишнего