Правильно ли сделал Руднев, приняв решение не взрывать, а затопить крейсер, вдобавок на небольшой глубине (во время отлива борт корабля находился над водой)? Можно себе представить, как рассуждал Руднев. Корея — страна нейтральная, Чемульпо — порт нейтральный и плохо оборудованный. Война только началась и неизвестно как закончится. Судоподъем — дело долгое и хлопотное, а если Россия победит, то и поднять его будет можно. Обычно причиной затопления, а не подрыва крейсера в разных источниках объясняют опасностью повреждения при взрыве иностранных кораблей. Этот довод не очень убедителен. Ничего не стоило отвести корабль на милю-другую, и его взрыв не принес бы никому никаких повреждений.

Есть еще один вопрос — все ли сделал капитан 1-го ранга Руднев, что должен был сделать? Мог ли Руднев направить свой корабль на японский, пусть не на «Асаму», пусть на старую «Наниву»? Скорость этого корабля была не более 18 уз., и «Варяг» мог иметь перед ней преимущество в скорости в 2 — 3 уз. Сумел бы он прорваться к японскому кораблю и не был бы потоплен раньше — ответить трудно. Но попытки такой сделано не было.

После ночной атаки и повреждения трех кораблей, о чем стало известно, разумеется, адмиралу Того, он, чтобы убедиться в боеспособности русской эскадры, появился перед Порт-Артуром во главе шести броненосцев и девяти крейсеров. Ему навстречу вышли пять броненосцев и пять крейсеров. Непродолжительный бой (30 минут) происходил на дистанциях от 25 до 45 кабельтовых и особых результатов не дал. Того предпочел отступить.

Однако несчастья для русской эскадры пришли совсем неожиданно с другой стороны. 11 февраля при постановке минного заграждения, не разобравшись в направлениях местных течений, на собственной мине подорвался и погиб минный транспорт «Енисей». Посланный для выяснения его судьбы крейсер «Боярин», не зная расположения минного заграждения, выставленного «Енисеем», наскочил на мину и подорвался. Его командир, поддавшись панике, преждевременно бросил корабль и перевел экипаж на миноносцы. Однако крейсер еще двое суток находился на плаву и погиб, по-видимому, подорвавшись еще на одной мине. Если бы рядом оказались японские корабли, то они могли бы беспрепятственно его захватить.

Следующие три недели стороны не проявляли особой активности. Русские ограничивались минными поставками и разведкой. Японцы наблюдали за русскими и пытались провести закупорочную операцию входа в Порт-Артур.

Небольшую активность в это время проявили японские крейсера отряда адмирала Дева: «Читосе», «Касаги», «Такасаго» и «Иосино» — их называли «собачками». Эти. крейсера, достаточно быстроходные и сильно вооруженные, постоянно проводили разведку и во время одной из них загнали и вынудили затопиться эсминец «Внушительный». Высланные на его защиту три русских крейсера напоролись на японскую эскадру из двенадцати броненосных кораблей и после недолгой перестрелки отступили.

8 марта в Порт-Артур прибыл вице-адмирал С. Макаров и вступил в командование Тихоокеанским флотом. Этим его полномочия отличались от полномочий предшественника О. Старка, командовавшего только эскадрой. С приездом Макарова неприятности и потери не прекратились. 10 марта два русских миноносца, находившиеся в разведке, были перехвачены четырьмя японскими. «Решительный» сумел прорваться, а «Стрелецкий» погиб. Запоздалый выход «Баяна» на помощь «Стерегущему» результата не дал — крейсер, обнаружив японский флот, вынужден был вернуться. Вызывает некоторое недоумение, почему, отправляя в разведку миноносцы, командование не обеспечивало их прикрытие хотя бы одним крейсером — «Баяном», «Аскольдом» или «Новиком». При этом русское командование знало о преимуществе в артиллерии японских эсминцев. Подобная практика приводила к тому, что русские эсминцы гибли один за другим, не нанося японцам существенных потерь. Очевидно, что использование легких сил — крейсеров и миноносцев — в русском флоте было не на высоте, чего не скажешь о японских кораблях этих классов.

Дальнейшие операции обоих флотов носили довольно нерешительный характер: японцы производили обстрел порта и кораблей с дальней дистанции и предпринимали попытки закупорить вход на внутренний рейд брандерами. Русские корабли выходили на внешний рейд и перестреливались с японцами. И все. Крейсера с обеих сторон действовали в составе эскадр: русские боялись удаляться от порта, японцы их стерегли.

В ночь на 13 апреля трагедия «Стерегущего» повторилась: захваченные в море два русских миноносца встретили шесть японских. «Смелый» сумел прорваться, а «Страшный» погиб. Подошедший к месту боя «Баян» сумел только подобрать из воды пять человек, уцелевших в том бою. Во время спасения людей с моря к месту нахождения «Баяна» подошли шесть японских крейсеров и открыли по нему огонь.

На помощь «Баяну» адмирал Макаров вывел эскадру. Ошибкой Макарова стало то, что эскадра шла без тральщиков. Не дожидаясь остальных кораблей, флагманский броненосец «Петропавловск» направился к «Баяну». Неприятельские крейсера открыли огонь и направились к своим главным силам, появившимся на горизонте. «Петропавловск» также повернул к Порт-Артуру на соединение с остальными кораблями. Объединившись с ними, «Петропавловск» пошел навстречу японским кораблям В двух милях от Тигрового полуострова броненосец попал на минную банку, выставленную ночью японскими миноносцами, и погиб почти со всей командой. Было спасено всего 80 человек Вместе с кораблем погиб и адмирал Макаров. После его гибели прекратились и те немногие активные действия русского флота.

Японцы тем временем продолжали вести обстрел Порт-Артура и пытались в очередной раз провести закупорочную операцию. Наконец фортуна улыбнулась и русским 12 и 14 мая погибли на русских минах миноносец № 48 и авизо «Миако», а 15 мая японцы понесли более существенную потерю: на минах подорвались броненосцы «Хатсусе» и «Ясима». «Хатсусе» погиб на месте, а «Ясима» — при возвращении в Японию. На «Хатсусе» погибло около пятисот человек

На этом потери японцев не ограничились. 15 мая при столкновении с крейсером «Кассуга» погиб крейсер «Иосино», а 17 мая на минах погибли миноносец «Акацуки» и канонерская лодка «Осима», протараненная другой канонерской лодкой «Акаги». Этот месяц был самым тяжелым для японского флота. Понеся значительные потери, японцы на время ослабили давление на русскую эскадру.

В это время с русской стороны активность проявили в основном миноносцы и крейсер «Новик». К июню в строю уже находились все поврежденные в начале войны корабли, и эскадра была готова к активным действиям.

Поскольку положение Порт-Артура стало если не угрожающим, но тревожным — поступило распоряжение адмирала Е. Алексеева увести эскадру во Владивосток. 23 июня порт-артурская эскадра из шести броненосцев, пяти крейсеров и миноносцев вышла в море. Впереди эскадры шел тралящий караван. Попытку воспрепятствовать тралению сделал японский крейсер «Мацусима», но был отогнан русским крейсером «Новик» и миноносцами.

В 17 час 10 мин с востока на пресечение курса русских кораблей двинулась японская эскадра в составе четырех броненосцев, четырех броненосных и десяти легких крейсеров. Вскоре к ним присоединилось еще четыре старых крейсера во главе с броненосцем береговой обороны «Чин-Иен». Считая соотношение сил не в свою пользу, русский командующий контр-адмирал Витгефт принял решение отступить в Порт-Артур, что и было сделано. Атаки японских миноносцев успеха не принесли и были отбиты русскими крейсерами «Паллада» и «Новик». Однако без потерь не обошлось — на внешнем рейде на японской мине подорвался броненосец «Севастополь» и получил пробоину размером около 15 м2.