На это Кристоферу нечего было возразить. И он по старался забыть слова мисс Бери. Ему нужно поторопиться — вдруг урок стрельбы закончится быстрее, чем он рассчитывал?

Кристофер поклонился и сказал:

— Спасибо за совет, мисс Бери.

Улыбка вновь появилась на лице пожилой женщины.

— Если кто-нибудь и способен принять его, то только вы, ваша светлость.

И она ушла, оставив его наедине со своими смятенными мыслями.

Когда мисс Бери исчезла за углом, Кристофер скользнул в комнату Эбигейл и закрыл за собой дверь. Он быстро просмотрел шкаф и комод, где нашел лишь одежду. Зато на письменном столе он обнаружил блокнот, в котором Эбигейл писала что-то накануне вечером. Как она и говорила, речь там шла лишь о привидении и о том, как интересно было наблюдать за растущей симпатией между Гвен и мистером Уэсли.

Значит, Эбигейл ничего не скрывает от него? Значит, он ведет себя как дурак?

Но когда Кристофер еще порылся на столе, то нашел второй блокнот, такой же, как и первый. Четким почерком, без дамских завитушек, на первой странице Эбигейл проставила число почти двухнедельной давности и написала: «Герцог Мэдингли оказался не таким, каким я его себе представляла». Следующий абзац тоже был посвящен ее мнению о нем.

Кристофер остолбенел.

Тут он услышал голоса в коридоре. Не думая о последствиях, Кристофер спрятался за портьерами, все еще сжимая в руках злополучный блокнот.

Дверь открылась, и Кристофер, затаив дыхание, услышал женский смех. Это пришли Эбигейл, Гвен и Элизабет. Они весело обсуждали необычные места, в которые попадали стрелы во время урока.

Если его обнаружат тут…

Но нет, он мог убедить в чем угодно, кого угодно, начиная от политиков в парламенте и заканчивая самим принцем-консортом[2]. Если понадобится, он объяснит свое появление здесь как шутку или ошибку. Кристофер так погрузился в обдумывание различных вариантов, что не заметил, как дверь снова захлопнулась. В спальне стихли все звуки, кроме шелеста женских юбок.

Эбигейл осталась одна?

Кристофер подождал минуту, но никто не заговорил. Затаив дыхание, он осторожно выглянул из-за портьеры и увидел всего в шаге от себя Эбигейл. Она была одна и, заведя руку за спину, с трудом расстегивала крючки на платье. Кристофер не мог оторвать взгляда от ее пальцев. Показалась полоска гладкой кожи, а потом он увидел белую кружевную сорочку и чуть не потерял голову от возбуждения. Его остановило только то, что в руках он продолжал сжимать блокнот Эбигейл.

Когда она, застонав от досады, шагнула к шнурку звонка, чтобы вызвать на помощь горничную, Кристофер не выдержал. Он вышел к ней из укрытия и накрыл ее рот рукой.

Эбигейл замерла, а Кристофер шепнул ей на ухо:

— Тебе помочь расстегнуть платье?

Она с явным облегчением опустила плечи, но попыталась убрать его ладонь. Кристофер подчинился ей не сразу, словно ее досада могла возместить ему все те неприятности, которые она ему причинила.

Наконец он позволил ей повернуться к нему лицом.

— Что ты тут делаешь? — охваченная яростью, спросила она. — Если бы тебя обнаружили тут, все твои планы пошли бы прахом.

— Возможно, именно этого ты и хотела. Судя по тому, что здесь написано, я тебя очень интересую. — Он помахал ее блокнотом.

Эбигейл побледнела, но глаз не отвела.

— Не знаю, что именно ты там прочел, но ты меня заинтересовал. Если ты обратил внимание, на первой странице проставлена дата, когда я впервые увидела тебя в Гайд-парке. Гвен только что рассказала мне, что я поеду с ней к тебе в гости. Я никогда не встречала такого… — Она смолкла и обвела его взглядом. На смену бледности пришел яркий румянец.

— Красивого мужчину? — предположил Кристофер невозмутимым тоном. — Вряд ли это можно назвать оригинальным замечанием.

Ее взгляд стал холодным.

— Я хотела сказать — такого высокородного и недоступного. Но ты, конечно, понял бы эти слова превратно.

Эбигейл попыталась выхватить блокноту него из рук, но Кристофер убрал его подальше от нее.

— Что еще там написано?

— Ты уже все прочел, я уверена, только не хочешь в этом признаться. — Она сверлила его взглядом. — Неужели твоя глупая гордость и голубая кровь помешали узнать сокровенные мысли девушки?

Кристофер ничего не ответил. Он прочел бы ее записи, если бы его не прервали, и по этому поводу не испытывал ни малейшего стыда.

— Я хотела, чтобы ты научил меня, как вести себя с мужчиной, — произнесла Эбигейл. — Разве это не еще одно доказательство того, что я говорю тебе правду? Я выбрала тебя после долгих размышлений. Какой еще мужчина мог бы прекратить наши отношения сразу, как только я попросила бы его?

— Выбрала меня? И как далеко ты намерена зайти в этой нашей игре?

В дверь постучали, и хотя Кристофер заметил, что Эбигейл замерла на месте, она не испугалась, а стояла, гордо выпрямившись.

Неужели все, что ему казалось подозрительным в ее поведении, в итоге обернулось просто неопытностью девушки, решившей, что настала пора расстаться с невинностью? Но понимает ли она все последствия своего решения?

Из коридора донесся женский голос:

— Ваша ванна готова, мисс.

Это была превосходная возможность доказать, что Эбигейл говорила неправду.

— Скажи, чтобы внесли ванну, — прошептал Кристофер. — Если хочешь, чтобы я научил тебя всему, то вот тебе отличный шанс. Ведь ни один мужчина не устоит перед обнаженной женщиной, лежащей в ванне. А женщина, которая хочет узнать тайны страсти, должна распроститься с девичьей робостью.

Кристофер опять шагнул за портьеры, понимая, что его репутация теперь в руках Эбигейл. Если она покажет его слугам, разразится скандал.

Но по выражению ее лица Кристофер понял, что Эбигейл не станет этого делать, потому что ей от него нужно что-то гораздо более важное, чем обучение искусству соблазна.

И она готова на все, чтобы достичь своей цели.

Когда Кристофер спрятался, Эбигейл стояла, замерев на месте, понимая, что ее тщательно продуманный план рушится у нее на глазах. Как она теперь сможет остановить его после того, что наговорила ему?

И захочет ли?

Эбигейл крикнула, чтобы входили, и отошла в сторону, наблюдая за парадом лакеев, которые внесли в комнату ванну и ведра с горячей водой. Когда горничная расстегнула ей платье, Эбигейл заявила, что у нее разболелась голова, и она хочет побыть одна. Конечно, она выдумала головную боль в страхе, что Кристофер может ненароком выдать себя, например, чихнуть.

Пока лакеи выливали воду, а горничная выкладывала полотенца и мыло, Эбигейл едва сдерживалась, чтобы не бросать постоянно взгляды в сторону окна. Ей в голову пришла скандальная мысль, что если она перестанет быть девственницей, то отец не сможет заставить ее выйти замуж. А если она останется свободной, то сможет доказать родителям, что способна сама зарабатывать себе на жизнь, особенно после того, как в газете опубликуют ее статью о скандальном герцоге.