а крохотные чешуйки покрывавшие всю его поверхность не допускали турбулентности воздуха вокруг него, помогая лететь

Стояла глубокая ночь, но он видел не хуже, чем днём. Его слух обострился до предела. Сейчас он слышал, как на почти двадцатиметровой глубине в камень вгрызаются механические кроты. Слышал мелкий перестук ног робота-паука, заливавшего пластобетон взлетной полосы в пяти километрах отсюда. Слышал шуршание редких пучков жесткой травы — единственной жизни в этом пустынном месте. Он ощущал мир, встроенными в броню сенсорами, чувствовал упругие струи ветра, полные запахов, обдувавшие его тело, которые он не только обонял, но и мог видеть. Вся долина сейчас пахла металлом пластиком, машинным маслом, перегретым камнем и пластобетоном.

Бессчетные тысячи роботов трудились в долине, прокладывая дороги, создавая сеть каналов, по которым вода с гор стекала в рукотворное озеро, орошая почву, над созданием которой уже трудились сотни кропотливых механических лап. Гранит, оказавшийся здесь не радиоактивным, перетирали, смешивали с необходимыми растениям микроэлементами, микроскопическими волокнами и водой, превращая бесплодную пыль в питательную пасту, которую не в состоянии был унести ветер. Толстым слоем её наносили на камень, засаживая генетически модифицированными местной травой, почти мгновенно всходившей и своими корнями крепко удерживающей новую почву. Совсем скоро она станет пищей для уже развивающихся из эмбрионов коров. В заполненные землёй рвы уже высаживались полосы из местных деревьев, которые не дадут ветру разгоняться и высушивать почву. Отредактированный геном превращал их крохотные семена в орехи, наподобие кедровых. Под деревьями посадили местные кусты, вроде земного можжевельника, на которых вырастут крупные сочные шишки, мало чем отличающиеся от ягод. Всего через год плодородная почва этой еще недавно мертвой долины, сможет кормить тысячи колонистов. Только вот откуда им здесь взяться?

Андрей, наконец приземлился и побежал. Бежалось ему легко. Ветер приятно обдувал броню, из-за гор выглянула меньшая, но самая яркая луна этого мира, стремительно поднимавшаяся над горизонтом, и, заливавшая всё вокруг зеленоватым призрачным сиянием. Искусственные мышцы экзоскелета лишь слегка помогали ему, позволяя наслаждаться бегом. Андрей был счастлив, как бывал счастлив лишь в детстве, бегая по парку родного Лихославля, где ему, наверное, все ещё стоял памятник, которого он, впрочем, никогда не видел вживую.

Наконец он добрался до шагающего танка — «крестовика». На паука он, правда, был похож лишь восьмью механическими ногами, крепившимися к обтекаемому корпусу, да рисунком на крыше весьма относительно, напоминавшим крест. В передней части находилась башня с мазером, а в задней было отделение для десантирования или эвакуации раненых. Забравшись в крестовик, Андрей пару минут прилаживался, а потом заговорил:

— Жук для Стервятника! Стервятник ответьте!

— Эй, а чего это я стервятник? — откликнулся Рамирес.

— Да я почем знаю, это к капитану вопрос. Давай не душни, вон Ким у нас, вообще колибри!

— А кто у нас сам капитан?

— Баклан.

— Капитан Баклан, блин! Можно комикс нарисовать — в голос заржал Рамирес — Капитан Баклан защитник планеты! Не лучше так, Капитан Баклан спаситель человечества!

— Слышь, не засоряй эфир! Короче, тут слева перепонку подтянуть надо, в остальном без замечаний, приступаю к рабочей проверке крестовика.

— Принято. Э-э, про подружку-то не забудь.

— Да завались ты уже!

Андрей направил машину в сторону гор. Он управлял ей через мозгомашинный интерфейс и чувствовал ноги крестовика словно свои. Машина с удивительной легкостью понеслась, перепрыгивая трещины. Добравшись до отведенной под стрельбище площадки, уже огороженной высокими валами гравия, Андрей выбрался из крестовика и, слегка размявшись, привычным движением, вытащил из-за плеча рельсотрон. Пристреливаться не пришлось прицел, повинуясь движениям его зрачков, подсвечивал мишени, обозначая успешное наведение красным цветом. Отстреляв пятьдесят зарядов по статичным мишеням и сотню по движущимся, Андрей успокоился и приступил к проверке оружия крестовика. И тут, его ждал пренеприятнейший сюрприз — мазер почему-то не работал.

— Жук для стервятника! Стервятник ответьте.

— Прием.

— Мазер крестовика поврежден, приступаю к ремонту.

— Принято. При невозможности ремонта на месте, возвращайтесь в муравейник.

— Тупая шутка.

— Не скажи, не скажи, я тебе детонатор приготовил!

— Принято. Сеанс окончен.

С мазером Андрей провозился почти шесть условных часов. Его рабочее тело представляло из себя вихрь аргона в субкритическом состоянии (еще не жидкость, но уже и не газ) вращавшийся со скоростью почти в двадцать скоростей звука. Ну, то есть он должен был бы вращаться с такой скоростью сейчас он не выдавал и пяти. Андрею стоило не малых усилий устранить причину поломки, но он справился и, отстреляв пятьдесят зарядов согласно инструкции, отрапортовал Рамиресу. Над горами поднималось красное словно больное солнце.

— Жук Стервятнику. Ремонт окончен, выдвигаюсь к взлетно-посадочной полосе.

— Стервятник Жуку. Включена система «старший брат» Выдвинул крестовиков в автоматическом режиме к взлетно-посадочной полосе, возьмите под контроль по прибытии — система старший брат записывала все переговоры и действия во время выполнения задач, связанных с риском для жизни.

— Вас понял.

Крестовик легко несся по каменистой почве на юго-запад, где строился космопорт. Сейчас это была просто взлетно-посадочная полоса с разворотной площадкой, за которой уже заливали вход в подземный ангар. Здесь же были расставлены оставшиеся два боевых шагохода и два технических, которые сегодня специально снарядили для обслуживания челнока. Андрей вылез из своей машины и двинулся проверять оставшиеся боевые крестовики.

— Они вылетели — почти час спустя дежурно сообщил Рамирес — Будь осторожен на звезде похоже, что скоро будет вспышка.

— Принято. — ответил Андрей.

— Они вошли в атмосферу — несколько минут спустя сообщил Рамирес.

А ещё минуту спустя он, сообщил дрожащим голосом:

— На звезде происходит вспышка силой до 26 балов — предельным значением было 30, однажды такую зафиксировали на Сириусе. Вспышки на солнце оценивались максимум в 5–7 баллов.

— Вас понял.

-

Стриж с четырьмя членами экипажа стремительно несся к поверхности. За штурвалом был Ринчин, в пассажирских креслах расположились ядерщик Ким, врач Голубев и монтажник Петрович. Система связи ожила внезапно:

— Баклан чайке. На звезде происходит вспышка, по возможности снижайся быстрее.

— Чайка баклану. Вас понял, приступаю…

— Чайка баклану. Неизвестный сбой системы ориентации, передайте данные ориентации.

— Баклан чайке. У нас сбой системы ориентации, работаем над устране… — голос капитана слышался сквозь шуршание и вой помех всё тише.

-

Стоявший в стороне от крестовика, Андрей схватился за шлем. Система квантовой связи, у которой просто не могло быть помех, транслировала вой и шуршание.

— Жук Стервятнику! Стервятник ответьте — в ответ только шуршание и вой.

— Неу….. …ой ….нтации, экст… …..дка стри… — сквозь шум еле слышно доносился голос Рамиреса.

— Координаты предполагаемого места посадки, Стервятник, координаты! — кричал в микрофон Андрей.

Глава 35. Болезнь глаз

Прошло