не поддерживал и оперативники как-то погрузились в молчание вместе с ним.

На полпути в отдел — их застиг шестой вызов. Массовая драка с применением суперсил. Самым ближайшим экипажем, были именно они. Никого не интересовало, в каком состоянии был экипаж. С приданым героем, которому по хорошему стоило бы поехать долечиваться, с пойманным экоактивистом в багажнике и на разбитой машине, под вопли сирены они заявились на баскетбольную площадку.

Зрелище впечатляло, это была первая схватка талантов, которую он видел. Не совсем первая, если говорить начистоту, в учебке определенные вещи им показывали. Но эта была настоящей и шла в полную силу. Буйство действия и красок, несопоставимое с видеозаписью или даже спецэффектами фильма на большом экране. Понять что происходит казалось почти невозможным, но укрываясь за машиной, постепенно, Сергей приспособился.

Потасовка шла трое на трое. Нападавшие были одеты в монашеские рясы, с явно выделяющимися белыми крестами на груди и спине. Двое возможно были киборгами, интерфейсы экзоскелетов виднелись сквозь порванную одежду. У одного из них экзоскелет был дополнен парой дополнительных рук с тремя суставами, которые оканчивались манипуляторами, в виде трехпалых кистей. Второй был вооружен устрашающих размеров мечом больше похожим на корабельный винт, выпрямленный и заточенный.. Третий, внешне ничем не отличался от обычного человека, но удерживал что-то похожее на самодельный штурмовой щит «Забор-М», словно листок картона.

Противостояли им трое явных подростков, в ярких костюмах. Девушка, в облегающем синем костюме с пластинами брони, на которых белым была выведена кириллическая Ф, в виде множества сплетенных между собой молний. Она была явным «спринтером», передвигалась в разы быстрее, чем можно было уследить за ней. Как позднее подсчитали, пятьдесят-шестьдесят метров в секунду, почти в десяток раз быстрее, чем обычные атлеты. Её оружием было нечто вроде копья или заостренного посоха, постоянно генерирующего коронный разряд вокруг себя, и дуговые разряды, сбегавшие с него на её броню и некоторые поверхности при соприкосновении с ними.

Вторым из талантов был парень в эклектичном костюме из штанов пожарника, мотоциклетной куртки с небрежной надписью «Парафин» и плотно облегающего его голову поликарбонатного шлема с маской красно-оранжевого цвета с оплавленными очертаниями. Под полуразорванной курткой виднелся гражданский бронежилет. Закатанные по локоть рукава куртки обнажали бледную кожу предплечий, от на треть вместе с кистями, покрытую чадящим оранжевым пламенем, капли которого падали вниз.

Третьим супергероем была ещё одна девушка, в доспехах и броне с кирасой. Броня была плотным слоем покрыта небрежными, психоделичными блестящими разводами разных цветов. Зеленые, красные, синие — они словно состояли из тысяч блесток. Единственная из всех она была в открытую вооружена чем-то дистанционным, удерживая в одной руке баклер, а в другой массивное оружие похожее на гибрид пистолета и пушки.

Причиной драки, судя по всему, выступал лежащий без сознания государственный талант. Долговязый парень во фраке, маске-домино и шляпе-цилиндре, с нездоровой серо-оранжевой кожей, утыканный дротиками с транквилизаторами. Очевидцы потом так и подтвердили, что монахи собирались его уже утащить, когда троица героев заявилась и после короткой перепалки атаковала их.

Обе группы, явно были готовы к командной работе, и как оказалось эскалация сражения нарастала не менее получаса.

Вполне приличная спортивная площадка превратилась в обгорелые изломанные руины, окруженные погнутой и изорванной сеткой забора, за пределами которой чадили две уже почти догоревшие машины, а со всех окрестных возвышенностей кричали и наблюдали зеваки, доставшие мобильные телефоны и фотоаппараты.

Почему никто из зевак снимавших происходящее не вызвал отдел сразу, Сергей не мог представить. Уже задним числом, он предположил что дело либо в человеческой идиотии и жажде зрелищ, или какой-то глушилке, которую могли использовать монахи.

Приехавшую машину с опознавательными сигналами Комитета, сражавшиеся не удостоили даже взглядом. Их было трудно упрекнуть, потасовка занимала все их внимание, поскольку их силы были почти равны.

‘Монах’ со штурмовым щитом, подняв свободную руку, обстреливал оппонентов чем-то, что было похоже на лучи сверхяркого света, сфокусированные устройством на руке вспышки, попадая, оставляли дымящиеся подпалины на большинстве поверхностей, а если у таланта была возможность сделать паузу перед атакой, могли оставить и выбоину от взорвавшихся или испарившихся материалов. Своей целью он выбрал девушку в синем, маска которой вся была в характерных черных пятнах. Скорее всего (и эту гипотезу потом подтвердил анализ съемок свидетелей), в самом начале сражения ему удалось попасть в лицо оппоненту, ослепив её или как минимум частично ослепив. Атаки девушки были несфокусированными и часто промахивались, в результате чего ей больше приходилось выступать в качестве разбивателя клинча между другими нежели, как самостоятельной атакующей силой. Её основной целью был четырехрукий монах, который в подвижном стиле, боксирующими атаками все время стремился достать до парня в мотоциклетной куртке. Дополнительная пара рук, перемещалась вокруг его торса настолько стремительно, что временами превращалась в размытое марево, казалось, эти конечности жили своей жизнью. Каждый раз, когда они наталкивались или задевали что-то лежащее на земле или незакрепленное, как схваченный объект тут же запускался в одного из противников, как снаряд из катапульты. Парень-пирокинетик на этом фоне выглядел бледно. Периодически с его ладоней срывались широкие клубы пламени, похожие на огнеметные, которые он использовал для разрыва дистанции. Каждый раз, когда он получал расстояние для атаки, он подобно питчеру в бейсболе начинал закидывать оппонентов комками вязкой жижи, похожей на плотные, горящие снежки. Сила ударов и масса этих снежков, судя по всему, была значительна, как минимум одна из сгоревших за пределами площадки машин была именно на его счету. Но ‘монахов’ он не мог ни сбить с ног прямым попаданием, ни поджечь, несмотря на то, что на рясах оставались полыхающие лепешки, ни один из них не выказывал признаков неудобств.

В аналогичной ситуации оказался и последний монах, вооруженный огромным мечом, он наносил широкие и размашистые удары, способные пробить крепостную стену и разрубить слона пополам. Его противница вполне успешно отражала те немногие атаки, которые в принципе могли по ней попасть. Большая часть попаданий, казалось бы, должна была рассечь её на множество частей, но причудливая заляпанная броня даже не прогибалась от ударов, столкновения отталкивали её в сторону, но и здесь те из них, которые подбрасывали её в воздух, были не способны отправить её в долгий полет. Беспорядочное движение всегда превращалось в сальто или пируэт, в конце которых девушка всегда оказывалась на ногах. Её собственное оружие, окутанное блестящим туманом, с грохотом выстреливало чем-то крупным, заметным даже, несмотря на скорость выстрела. Одно из попаданий выбило из рук монаха меч, отрикошетив в землю и оставив там ровную, глубокую дырку.