Когда я выхожу на улицу, холод тут же пробирает меня до костей. Уклоняясь от порывов ветра, я втягиваю голову в плечи и тороплюсь пройти через стоянку. Подняв голову, я вижу, что Колин сидит в машине, уткнувшись в свой телефон. Я чувствую, крошечных порхающих бабочек в животе от мысли, что этот красивый, сексуальный мужчина мой, пусть и ненадолго.

Вдруг из ниоткуда возникает грузная фигура и сбивает меня с ног. Закричав, я падаю на асфальт, ударяясь о землю так сильно, что чуть не лишаюсь сознания. Чтобы хоть как-то защититься, я сжимаюсь в комок, чувствуя, что вывихнула руку.

– Ну! Отдавай сумочку, сука! – Из-за темноты я не могу разглядеть лицо парня, возвышающегося надо мной, но судя по голосу, он молодой. Возможно, даже моложе меня.

Я и не осознавала, что буквально вцепилась в свою крошечную сумочку. Ослабив наконец хватку, я позволила ему забрать ее, а затем с легким недоумением наблюдала, как, засунув ее под мышку, как футбольный мяч, он перебегает стоянку и заворачивает за угол дома, исчезая из поля зрения.

Я тяжело дышу, продолжая неловко сидеть на асфальте. Когда я осматриваю парковку, меня накрывает ледяной шок. В горле пересохло так, что я не могу произнести ни единого слова. Я пытаюсь встать, но ноги не держат меня, я спотыкаюсь и падаю на колени на землю, морщась от пронзившей меня боли. Смотрю вниз и вижу, что колени поцарапаны и кровоточат, и вот тогда у меня снова появляется голос.

Я ору так, словно увидела жестокое кровавое убийство.

Через несколько секунд рядом со мной оказывается Колин, а вскоре и несколько сотрудников нашего ресторана окружают меня. Кто-то вызвал службу спасения. Колин обнял меня за плечи, его лицо рядом с моим, и в голосе звучит смесь беспокойства и холодного, сдержанного гнева.

– Что случилось, детка? – шепчет он мне на ухо, утешая и гладя рукой по волосам. – Кто это сделал?

Прижавшись головой к его сильному, твердому плечу, я на минутку закрываю глаза, отказываясь плакать. Я не позволю себе разреветься только потому, что какой-то придурок отнял у меня сумку с сегодняшними чаевыми. Были времена и похуже – гораздо хуже. Невелика потеря.

– Я шла к твоему автомобилю, и этот парень налетел на меня и толкнул на землю. Он ук-крал мою сумочку. – Мой голос дрожит; я тяжело вдыхаю воздух, стараясь не заплакать.

– Вот дерьмо. – Его голос просто звенит от злости. Колин поднимает голову и осматривается. Его глаза полыхают яростным синим огнем, челюсть крепко стиснута, и еще я замечаю у него нервный тик, появляющийся, только когда он сильно раздражен. – Кто-нибудь его видел?

– Никого из нас здесь не было, только ты, – откликается Стивен обвиняющим тоном, который, я надеюсь, Колин проигнорирует, но…

Но увы. Более того, его ярость только возрастает.

– Хочешь сказать, это моя вина, Харпер? – низкий голос Колина, полон тихого бешенства, и по лицу Стивена ясно, что он это заметил и, слава богу, отступает.

Полиция приехала быстро, меня допросили, но мне особо нечего было им рассказать. Женщина-офицер сообщила, что целая серия похожих ограблений случилась за последние несколько месяцев, и мне еще повезло, что я не пострадала. Женщина, которую ограбили несколько дней назад, шла со стоянки к дому, когда получила удар по голове пистолетом – и она до сих пор в больнице из-за полученных травм.

От такой новости по спине бегут мурашки.

Колин уговаривает меня поехать в больницу, чтобы убедиться, что со мной все в порядке, но я отказываюсь. Я просто хочу домой: лечь на кровать и заснуть. Просто забыть о том, что случилось со мной.

– Нужно позвонить в банк и заблокировать кредитные карты, – говорит Колин по пути домой. Перед тем как уехать, офицер полиции прочла Колину целую лекцию о замене перегоревших фонарей на стоянке и настоятельно рекомендовала убедиться, что охранник, числящийся в штате, появляется на службе.

Ее поучающий тон очень разозлил Колина, и я не могу его за это винить. Он и так уже берет на себя всю ответственность.

Он всегда чувствует себя ответственным, особенно за мое благополучие. Интересно, а что, если он уже устал от этого.

– Нет у меня никаких кредитных карт, – устало говорю я, удивив Колина.

– Банковская карта хотя бы? – спрашивает он. – Полагаю, парень надеялся на наличные, но никогда не знаешь, на что он решится. Мошенничество с кредитными картами сейчас повсеместная проблема.

– Ладно. Завтра утром позвоню в банк, сообщу о краже и попрошу заменить ее. – Я закрыла глаза, снова и снова прокручивая в уме, как мужчина врезался в меня своим телом, опрокинув на землю. Что бы я сделала, если бы он применил силу, как с той женщиной несколько дней назад? Стала бы я отбиваться или просто лежала там, позволяя себя избивать?

– Все же лучше позвонить, когда мы вернемся домой, – продолжает Колин. – Или можешь взять мой телефон и позвонить прямо сейчас.

– Я… я не могу беспокоиться об этом прямо сейчас, Колин, – шепчу я, желая, чтобы он замолчал. Последнее, чего я сейчас хочу – это слушать нотации, особенно вкупе с накатывающей головной болью. – Пожалуйста, просто дай мне немного посидеть и успокоиться.

– Хорошо, – резко бросает он. Я слышу раздражение в голосе, но мне плевать, это ведь не его только что ограбили. Я знаю, он беспокоится обо мне, но я хочу, чтобы он просто… немного успокоился.

Конечно, мне следует быть благодарной за его защиту, но меня уже тошнит от того, что он всегда спешит мне помочь и всегда указывает, что мне делать.

Возможно, это совершенно нелогично, но, увидев снова, как он пытается опекать меня, становится для меня еще одним доказательством того, насколько сильно мне нужно уйти от него. Несмотря на нашу связь, удивительный секс… это не сможет продолжаться. Он не удержится в наших отношениях.

Да и я тоже.

Оставшаяся часть пути прошла быстро и тихо, и я сбежала из гаража домой, как только он заглушил двигатель машины. У меня больше нет сумки, а значит, тот урод утащил мою косметичку, ключи от дома Колина, телефон и бумажник. И опять же, я не могу не вспомнить, какие отличные были сегодня чаевые.

Я знаю, что Колин прав и мне следует позвонить в банк, но я слишком устала даже для того, чтобы снять макияж, не говоря уже о телефонном звонке.

Я едва могу думать и вести себя как нормальный человек. Словно зомби я перемещаюсь по дому, мой мозг абсолютно пуст, а тело двигается на автопилоте.

Войдя в комнату, я включаю свет и смотрю на себя в зеркало над комодом. Щеки в разводах от потекшей туши, хотя я даже не помню, что плакала, лицо распухло, глаза покраснели – выгляжу я ужасно.

Великолепно.

Опустив взгляд, я замечаю, что подол платья разорван и колени все еще кровоточат. Со вздохом я иду в ванную, чтобы промыть раны, но Колин уже там, роется в ящиках в поисках заживляющего крема и пластыря.