— Я принесла завтрак, мэтр.

Девушка бережно держала перед собой поднос, на котором стояли два блюда, накрытые серебряными колпаками, кофейник, источавший ароматный пар и изящная фарфоровая чашка. Посреди всего этого великолепия синел весенний первоцвет в крошечной узкой вазе. Почему-то именно вид этого скромного цветка заставил сердце холостяка сжаться от умиления и острой тоски.

— Как тебя пропустила охрана, милая?

— Ну, все же знают… — Жанетт смущенно потупилась. — А вы уже вторые сутки голодный. Вот мы с поваром и решили… — служанка сделала попытку пристроить поднос на стол с артефактами.

— Спасибо, спасибо, — мэтр Вернье поспешно забрал у девушки завтрак, присел на низкий табурет в углу площадки, поставив поднос прямо на колени, снял крышку с блюда, вдохнул пряный аромат тушеного мяса и только сейчас почувствовал, как он голоден. — Но право, не стоило тебе так рисковать. Надо было послать Пьера.

— Да что там! — Жанетт махнула рукой, но этот беспечный жест не вязался с печальным и одновременно испытующим выражением ее голубых глаз. — Все равно: или мы выживем, или погибнем. На улицах говорят, средний город уже захватили дикари. Ведь так, мэтр?

— Да. Но ты не должна бояться, — уписывая мясо, проговорил маг.

— А я и не боюсь… с вами. Вы кушайте, кушайте, мэтр, пока горячее.

Волшебник съел все, что принесла служанка, выпил горячий кофе, отставил поднос и вернулся к столу с артефактами.

— Спасибо тебе, милая. А теперь ступай домой.

— Разрешите мне остаться, — Жанетт молитвенно сложила руки, — прошу, не прогоняйте, мэтр. Мне страшно без вас…

— Дитя, — строго произнес мэтр Вернье, — я на службе. Здесь не положено находиться никому, кроме Главного мага.

— И даже его ребенку? — еле слышно прошептала девушка.

— О чем ты? — чародей, увлеченно рассматривавший пирамиды, не сразу уловил смысл ее слов.

— Я перестала носить амулет, мешающий зачатию. И я беременна, мэтр.

Новость, снежным комом свалившаяся на многострадальную седую голову волшебника, постепенно просочилась в сознание и предстала во всей своей безысходности. Мэтр Вернье не был наивен, и прекрасно осознавал, что за свою длинную безалаберную холостяцкую жизнь подарил отпрысков многим дамам. Также он не был сентиментален, и сделай Жанетта такое признание всего двумя днями раньше, он без угрызений совести отправил бы девушку в деревню, дав ей неплохое приданое. Но сейчас, когда разум изнемогал от ожидания последнего штурма, а душа разрывалась под гнетом того, что, скорее всего, ему предстояло сделать, известие отдалось резкой болью и вызвало гнев. Маг раскрыл было рот, чтобы обрушить на служанку заслуженный упрек, но остановился, встретившись с ее взглядом, в котором испуг соседствовал с искренней любовью.

— Хорошо. Хорошо, — отрывисто проговорил мэтр Вернье, обнимая Жанетту. — Конечно, ты можешь остаться. Все обойдется, вот увидишь, милая…

За час до полудня маг застыл перед увеличивающим экраном, глядя на орочье войско. Степняки, расположившиеся на отдых, заполнили все улицы среднего города. И только площадь была занята пленными — измученными женщинами и стариками, которые сидели на камнях, прижимая к себе детей. Мэтр Вернье старался не задерживаться взглядом на этой скорбной толпе, которую никто уже не мог спасти. Шаманы куда-то ушли — скорее всего, отдыхали за стенами Ле-Сили, подпитываясь энергией родной земли.

Яркие солнечные лучи пронзили центр купола башни, заиграли на пирамидах-артефактах, преломившись, брызнули в разные стороны, возвещая о наступлении полудня. Мэтр Вернье активировал связующий амулет:

— Все готово?

— Так точно, мэтр! — браво доложил один из дежурных магов.

— Да помогут нам боги…

Там, за стенами центрального города, зашевелилось орочье войско. На площадь выехал Уран верхом на своем омерзительном звере. В ворота потянулась цепочка шаманов во главе со стариком. Мэтр Вернье смотрел на эти приготовления, зная, что сейчас произойдет, изнывая от собственного бессилия и ненависти к захватчикам. Он готовился увидеть смерть заложников, был уверен, что дикари устроят кровавую расправу, чтобы вызвать ужас у обитателей центрального города. Но старый шаман ударил в бубен, и над пленными сгустилось облако непроглядного серого тумана. Дымка коконом обволокла людей, становясь все плотнее. Спустя полчаса туман рассеялся, подхваченный порывом ветра, оставив на площади неподвижные тела заложников.

Жанетта тоненько заплакала.

— Не смотри, — отрывисто бросил мэтр Вернье. — Тебе нельзя…

Уран взмахнул рукой, и воины отступили, отошли назад, оставляя поле битвы шаманам. И снова начались бессмысленные пляски, дикие песнопения под рокот бубнов… Главный маг не мог уловить в действиях шаманов никакой системы, и именно этот факт все больше укреплял его в мысли: источником их силы служит бездна. Мэтр Вернье на мгновение выскользнул в астрал, но тут же вернулся в свое тело. Все, что нужно было, он уже увидел. К аурам шаманов тянулись толстые, пульсирующие багрово-черные веревки — магические каналы. Ни один источник, порожденный Аматой, не мог давать столь странный, тревожный цвет. Даже каналы темных магов не выглядели так отталкивающе. Это было похоже то ли на жирных дождевых червей, то ли на уродливые пуповины, связывавшие шаманов с их чудовищной матерью из междумирья.

Мэтр Вернье активировал связующий амулет и напрямую доложил о своем наблюдении Верховному парганскому магу.

— Понял. Сила бездны, — коротко ответил тот. — Значит, сутки не продержитесь?

Волшебник не стал лукавить:

— Не думаю.

— Ну что ж… вы знаете, что нужно делать. — Голос в амулете потеплел.

Мэтр Вернье медленно кивнул, будто собеседник мог его видеть. Да, он знал, как и каждый из его предшественников. Выход есть всегда.

Шаманы тем временем продолжали камлать. Мэтр Вернье подошел к столу с артефактами, из которых лишь один продолжал излучать переливчатое сияние — тот, что координировал защиту центрального города. Этот щит был самым мощным и самым древним, созданным еще в те времена, когда Ле-Сили был маленьким военным поселком, рассчитанным всего на роту пограничников. Строя первый форпост Паргании в этих землях, люди возвели высокие толстые стены, стараясь сделать гарнизон несокрушимым. Местные жители, привлеченные надежностью твердыни, селились вокруг нее, и постепенно у стен Ле-Сили образовался небольшой городок. Шло время, военные обживались в гарнизоне. Кто-то женился на девушках из местных, кто-то уже был женат, и перевез в поселок свою семью. Места в стенах не хватало. Тогда крепость расширили, построив вокруг второго городка еще одни стены. Но через сотню лет и этого стало мало: население росло, ширилась торговля, появлялись мастерские ремесленников. Империя прислала в Ле-Сили магов-созидателей, по проекту которых были возведены внешние стены в форме звезды, теперь уже более низкие — ведь уже были изобретены пушки. С тех пор повелось, что главные лица города и знать жили в центральной части, военные с семьями обитали в средней, а ремесленники и прочий простой люд — в наружной.