В романе М.С. Шагинян «Семья Ульяновых» (в третьей главе под названием «Воспоминания одного детства») шведская линия происхождения В.И. разработана подробно и убедительно. Пользовалась Шагинян при написании этой главы, как уже говорилось, записками Веретенниковой. Кстати, именно благодаря роману Шагинян мне удалось установить местонахождение домов, в которых жили в Петербурге предки В.И. с материнской стороны или которые принадлежали им.

Воспоминания Веретенниковой были переданы в ЦПА ИМЯ при ЦК КПСС (ныне РЦХИДНИ). Несколько лет назад эти неоконченные воспоминания («Судьба дала так мало радости…» и «На Петербургской стороне») были опубликованы Ульяновским филиалом Центрального музея В.И. Ленина[334].

Большой вклад в изучение генеалогии В.И. внес шведский исследователь, директор Королевской библиотеки в Стокгольме Уно Виллерс. К 100-летию со дня рождения В. И. он издал книгу «Ленин в Стокгольме» на шведском и русском языках[335]. В СССР эта книга, хотя она и не содержит политических выпадов, сразу попала в спецхран.

В книге Виллерса помещена генеалогическая таблица шведской ветви предков В.И. Отмечу сразу, что при ее составлении он допустил некоторые неточности.

Работа Виллерса была первой ласточкой. Второй — статья Брауэра, а третьей, спустя семнадцать лет, стала монография шведской исследовательницы К. Бакман по истории города Упсала, в которой говорилось об упсальских шляпниках, предках В.И.

Еще через шесть лет была опубликована новая статья К. Бакман[336], на основе которой автор подготовила очерк «Новое о шведских предках В.ИЛенина» на русском языке[337]. На основе церковных, дворовых и фискальных записей Бакман подробно освещает шведскую генеалогию В.И. К сожалению, ссылок на эти документы она в своей статье не делает. Сама исследовательница отмечает, что в ее статье имеются определенные пробелы, и это действительно так. Поэтому, опираясь на материалы и справочники российских архивов, я буду уточнять и дополнять сведения, сообщенные Виллерсом и Бакман.

Кто же были шведские предки Ульяновой (Бланк) по материнской линии? Первым из них К. Бакман называет уроженца Арбоги капитана торгового судна Бертила Йёнсона (умер около 1657 г.), перевозившего железо и медь из Бергсладена (Западная Швеция) в Стокгольм. Он был дважды женат и имел четверых детей. Имена двух из них шведским исследователям не удалось определить, хотя и имеется дата их рождения. Из двух известных сыновей, Мата и Эрика, нас интересует последний.

Эрик Бертилсон родился в 1620 г. в Вестеросе и стал не только процветающим шкипером, но даже мастером гильдии шкиперов и владельцем большого дома в центре города. Он был дважды женат. От второй жены, Керстин Хансдоттер, похороненной 10 декабря 1696 г., имел девятерых детей. Предпоследним был родившийся в конце октября, но не позднее 1 ноября 1671 г. в Вестеросе Симон.

В это время простые шведы вместо фамилий использовали отчества с окончаниями «сон», «доггер». Солдаты и матросы носили фамилии с такими окончаниями, как «пиль» или «ман». Священники брали латинизированные фамилии с окончанием «ус». Были и другие варианты, ибо правила были не особо жесткие, все определяло решение самого человека. Поэтому в одной семье фамилии могли варьировать. Это хорошо прослеживается на сыновьях Эрика Бертилсона.

Двое из них — Симон и Йоханес — взяли фамилию Новелиус. Йоханес стал капелланом в приходе Лёвста-Брук. Трое братьев взяли отчество Эрсон, а один — Норман. Следы седьмого сына, Лисбы, теряются. Видимо, он взял другую фамилию или отчество. Симон Новелиус и стал основателем просуществовавшей четыре поколения династии шляпников. Правда, карьера шляпника в небольшом городке Торшелла не удалась. Симон Новелиус разорился. В 1706 г. он с женой Катариной Арнберг, родившейся в 1673 г. в семье управляющего имением Окерё в Беттне Эрика Эриксона, переехал в Упсалу. Здесь он с помощью жены продолжал делать шляпы и стал уважаемым гражданином.

В семье было шестеро детей — трое сыновей и три дочери. Младший сын Симон (р. 23 октября 1716) стал священником, окончив вместе с братом Йоханом кафедральную школу и изучив теологию в Упсальском университете. В детстве Симон много помогал отцу в работе и, вероятно, отравился ядовитыми парами ртути, которая использовалась в то время при выделке шляп. Это поразило его нервную систему и вызвало душевное заболевание — галлюцинации. Последние обострились после обвинения Симона Новелиуса-младшего в том, что он является отцом незаконнорожденного ребенка. Заболевание проявилось в том, что он вообразил себя внебрачным сыном короля Карла XII и выражал желание жениться на дочери Петра I императрице Елизавете Петровне. Скончался Симон Новелиус-младший 25 февраля 1778 г.

Симон Новелиус-старший не имел наследников по мужской линии, и поэтому после его смерти (вероятнее всего, не позднее 1 июня 1733 г.) наследницей стала Катарина Новелиа (Арнберг), так как в то время в Швеции существовал обычай, что только вдовы мастеров обладали правом на наследование профессии. Но после того, как 13 июля 1735 г. ее младшая дочь Анна Брита Новелиа, родившаяся 27 сентября 1713 г. в Упсале, срочно вышла замуж (24 июля 1735 г., то есть через десять дней после свадьбы, она родила дочь Катарину) за ученика ее отца Карла Персона Борга (р. 1702–1705?), тот стал владельцем мастерской. Этот брак не был счастливым. Обладая плохим характером, К.П. Борг неоднократно в нетрезвом виде устраивал дома скандалы. За этим следовали судебные разбирательства, штрафы и тюрьма. В итоге — серьезные долги, которые вынудили его искать счастья за пределами родного дома. В 1748 г. он покинул Упсалу, где осталась его семья. Спустя два года, 20 июня 1750 г., Борг скончался в Дегерби (ныне Ловиса, Финляндия). Родителями К.П. Борга были Пер Магнус (Монсон) (1656(?) — апрель 1716, Виммерби) и Карин Кнутсдоттер (ум. 1704) из Боргхульта, дочь фермера Кнута.

Фамилия Борг, как пишет К. Бакман, была взята братьями Магнусом (Монсом) (29 сентября 1698 — 5 августа 1752), Нильсом (1699(?)— 1744) и Карлом Персонами в честь их фермы Боргхульт[338].

Дочери Мария (р. 26 декабря 1711) и Карин (р. 21 февраля 1714) вышли замуж.

Сегодня трудно сказать, кто из внуков Пера Магнуса (Монсона) и Карин Кнутсдоттер первым уехал в Россию. В Швеции это было довольно обычным явлением. В России, особенно в Петербурге, выходцы из Швеции, которые обосновались в новой столице после переезда из разоренного Ниеншанца и завоевания Ингерманландии в 1703 г., достигали значительно лучшего экономического положения, чем у себя на родине. Если один из представителей семьи добивался успеха в Петербурге, он приглашал приехать родственников из Швеции. Наглядным примером этому является семья Боргов.