Первый черновой набросок этого эссе был написан Черчиллем в мае 1925 года и был приурочен к кончине фельдмаршала. В форме статьи материал был опубликован в январском номере Nash’s – Pall Mall в 1930 году.

Новая, более полная версия была издана в News of the World в феврале 1936 года.

Чем привлек известный военачальник известного политика? Помимо того, разумеется, что между ними сложились дружеские отношения, развивающиеся по привычной для Черчилля траектории: недовольство в начале знакомства, позже – взаимный интерес, затем дружба и уважение? Черчилль считал, что с Френчем обошлись несправедливо, когда в декабре 1915 года сняли с поста главнокомандующего британскими экспедиционными силами. На его место был назначен другой герой Первой мировой войны, фельдмаршал Дуглас Хейг (1861–1928). О Хейге Черчилль также напишет очерк, но об этом позже. Что же до Френча, то, хотя у руководства страны и были объективные причины для его отставки (многочисленные конфликты с подчиненными, непродуктивные споры с военным министром и французским командованием, неудачи во время сражения на Ипре, большие потери во время масштабных, но безуспешных наступлений осенью 1915 года), Черчилль считал, что фельдмаршал стал жертвой обстоятельств. Британский политик сам в тот момент – в декабре 1915 года – находился на фронте, и снятие Френча происходило на его глазах. «Мне его так жаль, – писал он супруге из ставки главнокомандующего. – Ни один человек не в состоянии одновременно справиться с двумя разнонаправленными беспокойствами: за огромную армию, расположившуюся перед лицом врага, и разъедающими интригами за твоей спиной»[399].

Пройдут годы, и Черчилля будет продолжать волновать, что у потомков сложится несправедливое мнение о личности Френча, о его достижениях полководца, особенно в сравнении с Хейгом. «Лично я считаю, что Френч превосходил Хейга, – признается Черчилль одному из своих друзей в июле 1937 года. – И если бы он остался на посту главнокомандующего, то нам удалось бы избежать ужасного кровопролития в Пашендейле»[400][401]. В самом очерке на эту тему появятся следующие строки: «Френч был солдатом по природе. Пусть у него не было интеллектуальных способностей Хейга, ни даже его внутренней выносливости, зато он обладал способностью глубоко понимать военные вопросы. Он не мог сравниться с Хейгом в точности деталей, но у него было сильнее развито воображение, и он никогда бы не втянул британскую армию в эту долгую изнуряющую бойню»[402].

Несмотря на все благородство со стороны Черчилля, одним стремлением восстановить историческую справедливость написание очерка не ограничивается. Биография Френча привлекала его не только своими достижениями и провалами. Непредсказуемая жизнь фельдмаршала лишний раз подтверждала веру Черчилля в Провидение. Он считал, что каждая великая личность является орудием в руках Господа, который создает условия для реализации Своего промысла. Поэтому взлеты и падения неизбежны. Нужно лишь верить, что твой «звездный час» еще не пришел, что ты еще не реализовал весь свой потенциал, что тебе еще представится возможность продемонстрировать все, на что ты способен. В 1930-е годы эти взгляды стали больше чем просто точкой зрения. По мере того как Черчилль старел, а на политическом олимпе уверенно чувствовали себя лидеры отличной от него формации, вера в собственное предназначение оставалась одним из немногих якорей, за который продолжал держаться черчиллевский фрегат, надеясь, что ему еще предстоит выйти в большое плаванье.

Каким бы сильным ни было внутреннее убеждение в правоте собственных суждений, людям свойственно искать подтверждение им во внешнем мире. И пример Френча, который к тому времени уже почил с миром, но продолжал занимать почетное место в памяти друга, представлял удачный объект для исследования. В декабре 1937 года у Черчилля состоялся разговор с генералом Уильямом Эдмундом Айронсайдом (1880–1959). Речь зашла о полководце. Уинстон начал рассказывать собеседнику биографию Френча, грезившего о посте главнокомандующего, о «руководстве великой английской армией в европейской войне»[403].

Френч последовательно шел вверх по карьерной лестнице, но в апреле 1914 года, отказавшись исполнить приказ об использовании войск в Ольстере, был снят с должности начальника Имперского генерального штаба и отправлен в отставку. «Казалось, у Френча больше не оставалось перспектив, – напишет об этом инциденте Черчилль. – Солдаты не часто назначаются на высокие посты в мирное время. Вакансия была занята, во власть пришел новый человек, появились новые привязанности. Кроме того, у высших военных чинов возникло стойкое предубеждение против генерала, который так плотно ассоциировал себя с либеральным правлением. Во влиятельных кругах быстро распространилось мнение, что он больше не хочет командовать, что он устал, что он потерял чувство Армии. Это был его надир»[404].

К моменту выхода статьи о Френче, содержащей этот фрагмент, в News of the World (1936 год) Черчилль достиг того же, что и у полководца, возраста – шестьдесят один год, и он тоже был списан. Стоит перечитать этот фрагмент еще раз, заменив Френча на Черчилля, а военных – на политиков, и станет понятно, насколько автобиографичны приведенные строки.

Когда в 1914 году Френч был отправлен в отставку, Черчилль занимал пост военно-морского министра. На тот момент он не придал этому большого значения, продолжая заниматься масштабной и срочной мобилизацией Королевского флота. Инспектируя верфи на реке Тайн, он попросил Френча сопровождать его. В течение нескольких недель они вдвоем проплыли по восточному побережью, посещая различные военно-морские объекты. Френч был раздавлен. «Он был уверен, что его военная карьера закончилась, – вспоминал Черчилль. – Полный бодрости и огня, он был обречен на долгие пустые годы безделья в отставке. При всем его самообладании он производил на меня впечатление человека с разбитым сердцем»[405].

Вспоминал ли Черчилль эту совместную поездку по базам в 1930-х годах? Определенно. Причем не только вспоминал, но и размышлял над дальнейшей судьбой полководца. И эти мысли вселяли надежду. Поскольку именно на примере личности своего друга он осознавал, насколько «быстро иногда судьба меняет декорации и зажигает огни»[406]. Спустя всего пару недель после «грустного путешествия» и последующего начала Первой мировой войны Френч был не просто возвращен в ряды действующей армии, а назначен-таки на пост, о котором мечтал столько лет. Эта драматическая история стала для Черчилля, также грезящего о высшей должности, наглядным подтверждением того, что будущее предопределено.