– В нынешней ситуации – бывает. Мне показали предварительные улики. Не прошло и десяти минут после начала перемирия, приуроченного к переговорам, как Томас вошел в посольство под надуманным предлогом и попытался убить короля свартальвов. Все это есть на видеозаписи. И если я не дезавуирую действия Томаса, Этри попросту вынужден будет предположить, что брат явился по его душу по моему приказу.

– Подчиненные Этри могут показаться скучными и консервативными, – тихо сказал я, – но на деле они похожи на викингов и реагируют соответствующим образом.

– Вот именно, – согласилась Лара. – Стоит им решить, что я хотела причинить вред Этри, и начнется война, участвовать в которой у меня нет ни малейшего желания. – Она усмехнулась, и я услышал в ее голосе истерическую нотку. – Даже будь у Томаса целый год на размышления, как все запороть, он не придумал бы ничего лучше, чем в открытую напасть на Этри.

– Наверняка ты можешь хоть что-то сделать, – настаивал я. – Как насчет вергельда?[48]

– Погибший свартальв… – поморщилась Лара.

– Аустри, – подсказал я. – Его звали Аустри.

Пару секунд она озадаченно смотрела на меня.

– Ладно, пусть будет Аустри. Он погиб, защищая главу государства. Это нападение не на индивидуума, а на весь народ. Вергельд выплачивается, когда обе царственные особы хотят избежать конфликта. Но Этри это не устроит. – Она снова покачала головой. – Наш брат находится за пределами моего политического влияния.

– В таком случае для чего тебе все эти морпехи? – хмуро осведомился я.

Лара посмотрела на меня как на ребенка с бейсбольной перчаткой, пропускающего простейшие мячи.

– Предлагаешь силой забрать Томаса из посольства? Во-первых, это серьезная военная операция в самом логове дракона. А во-вторых, нарушение границ суверенной территории и пренебрежение Неписаным договором. Мэб не сможет сохранить нейтралитет и будет обязана помочь свартальвам. Не исключено даже, что подошлет ко мне убийц. – Она помолчала. – При отсутствии других вариантов я охотно выступила бы против Этри и его подданных ради спасения моего придурочного брата. Но не могу – и не желаю – выставлять своих людей против свартальвов, Мэб и остальных подписантов договора. Это будет массовое самоубийство.

Она взглянула на другой флажок с черными кандзи, и мне показалось, что ей совестно.

– Моя власть не беспредельна, – продолжила она. – Даже при моем дворе. Стоит решиться на такой иррациональный шаг, и меня свергнут.

Я медленно выдохнул.

Она продолжала молчать.

– Зачем? – спросил я. – Зачем он это сделал?

– Я надеялась, что тебе, чародей, известно больше, чем мне. Нападение спланировала не я, и Томас даже не обмолвился о нем, – наверное, чтобы у меня осталась возможность избежать войны. А это значит, что он, несмотря на весь свой идиотизм, хотел как лучше.

– Стало быть, драка исключена, – сказал я.

– Да.

– И переговоры тоже.

– Похоже на то.

– Но все равно надо что-то предпринимать!

– Разумеется. – Лицо Лары сделалось совершенно непроницаемым. – Готова выслушать твои предложения.

– Придется найти другие варианты, помимо силового и политического, – сказал я.

Она задумчиво кивнула:

– Завтра начинаются переговоры, и я буду присутствовать на открытии. Возможно, найду подходящие средства для достижения цели.

– Возможно? – Я встал и покачал головой. – Если сидеть сложа руки, наш брат умрет, а если тебе до лампочки…

Лара налетела на меня черно-белой среброглазой молнией, преодолевшей двадцать футов быстрее, чем я успел моргнуть, схватила бледными руками за плащ и швырнула на татами с такой силой, что у меня искры из глаз посыпались. К тому времени, как я отчасти смахнул их прочь из поля зрения, Лара сидела на мне верхом, одной рукой держала меня за грудки, а вторую занесла, будто нож, готовая рубануть мне по горлу ребром ладони.

– Не смей, – прошипела она, приблизив свое лицо к моему, – рассказывать мне, как я отношусь к родственникам. Или что я готова для них сделать.

Я подумал и пришел к выводу, что добавить тут нечего. Мы оба тяжело дышали. Я обнаружил, что глазею на ее губы.

Глаза Лары просветлели и засверкали, словно зеркала. Она тоже смотрела на меня и пыталась отдышаться после недавнего рывка.

Я четко и ясно чувствовал на себе вес Лары. И мое тело тоже его чувствовало. А оно склонно воспринимать подобные контакты с чрезмерным восторгом.

Более того, Зимняя мантия совершенно слетела с катушек. Да, она обеспечивает доступ к отличным источникам сил фэйри и наделяет тебя быстротой и недюжинной физической силой, но не следует забывать, что Зима – духовное пристанище всех первобытных и примитивных существ, охотников, грабителей и захватчиков. Если вам приспичило пообниматься, не суйтесь ко двору Зимней династии сидхе: здесь ваши ребра попросту вомнут в позвоночник. Но если вам нужен грубый животный секс… О да. Вы пришли по адресу. Нельзя исключать, что в процессе вас разорвут на части, но так уж оно устроено при Зимнем дворе.

Мантия решила, что Лара – превосходный вариант. Что Ларе срочно необходим кто-то, кто сорвет с нее кимоно и проведет с ней несколько часов, наполненных мудреными гимнастическими упражнениями, и что этим «кем-то» должен быть я. Мое тело горячо поддерживало эту идею – я почувствовал, как мускулы понемногу наполняет чувственное напряжение и я прижимаюсь к ней чуть крепче.

– О, – еле слышно выдохнула Лара, и ее зеркальные глаза засияли пуще прежнего.

Чтобы не усложнять ситуацию, я отвел взгляд и стал смотреть куда-то вниз, но особой пользы это не принесло, поскольку в моем поле зрения оказалась нога Лары, высвобожденная из складок кимоно, и я увидел, как безупречная белая кожа обтягивает не менее безупречную мускулатуру, а что касается стопы, так на нее я вообще наглядеться не мог.

Лара прильнула ко мне и глубоко вдохнула носом. От ее близости у меня, помимо прочего, голова пошла кругом.

Я сосредоточился, невзирая на… ну, не боль, но влечение, грозившее вот-вот перерасти в боль, выкинул из головы всю физиологическую дурь и сказал спокойным ровным голосом:

– Лара.

– Что? – выдохнула она.

– Это непреднамеренно? Или ты нарочно меня соблазняешь?

Я собирался задать эти вопросы в спокойной, непринужденной, разговорной манере, но оказалось, что голос у меня куда более низкий, тихий и сиплый, чем надо, поскольку в тот момент я мог думать лишь о том, как сильно мне хочется бросить Лару на какую-нибудь кровать, а затем приступить к срыванию одежды. Вернее сказать, за этим посылом не стояло ни мыслей, ни даже эмоций: лишь физиологическая потребность тела, отчаянно требующая удовлетворения.

Я задался вопросом, не чувствует ли Лара то же самое.

Взгляд ее серых глаз был устремлен на мое