– Отродье шайтана уже близко, мой господин. Двадцать шагов… десять… пять… Он рядом!

Клим и Коба выскочили из укрытия.

– Сбоку! – прошипел тангут. – Сбоку, не спереди! Суй шест между лап! Навались!

Раздался удар металла о камни. Тварь опрокинулась и лежала теперь на верхней части корпуса, дергая в воздухе ногами. В шаговом механизме их было десять или двенадцать – кольчатые, похожие на гибкие щупальца конечности с острыми шпорами, торчавшие из плоского днища. Клим успел заметить, что верхний панцирь более выпуклый, и из него выдаются манипуляторы с набором серпообразных клешней и еще какие-то устройства на штырях и тонких стебельках. Однако тангут, торопивший его, не дал разглядеть подробности.

– Бежим! Скоро демон перевернется или позовет других! Они умеют звать издалека… умеют, хоть совсем без голоса…

Подхватив арбалеты, они бросились вниз с холма, но через несколько шагов Клим остановился, поднял камень с земли и швырнул его в жука. Секунду, склонив голову к плечу, он слушал металлический звон, затем отвернулся и бросился догонять Кобу Тарагана. Теперь он знал, зачем ему кувалда.

Они обогнули бывшее пастбище, спустились в глубокий овраг, и Клим понял, что Коба ведет его к реке другой дорогой. Местность, по которой был проложен их новый маршрут, ничем не отличалась от прежней – те же ямы и распадки, камни и скалы, а ближе к воде – обгоревшие пни и стволы. Правда, в некоторых оврагах встречалась фиолетовая плесень, свисавшая со склонов и камней длинными языками. Такие места тангут обходил, а иногда, выбирая дорогу, разбрасывал камешки.

– Мы идем по пути Сосо Сайкела, – пояснил он Климу. – Сосо любит эту дорогу. Много глубоких лощин, есть где укрыться.

– Где теперь этот Сосо? В Хванчкале, у генерала Шалома?

– Нет, он в пустоши. Я видел его онагров и его мешки. – Помолчав, лазутчик добавил: – Наверное, он уже отдыхает в пещере. Мы вернемся и встретимся с ним.

Но с Сосо они встретились раньше. Он лежал на дне оврага с отрезанной головой и отсеченными кистями рук. Сквозь его плоть уже проросла фиолетовая плесень, выела глаза, губы и язык и продолжала пожирать мертвеца неторопливо и упорно. Плащ и башмаки Сосо были покрыты мерзкой слизью, волосы и кожа на лице исчезли, и Коба опознал его лишь по шесту, что валялся рядом. Приметный посох, с резьбой и окованный медью с обоих концов.

– Что его убило? – спросил Клим. – Шептун, о котором ты мне рассказывал?

– Нет, жук. Он убивает без затей, а шептун… – Коба скрипнул зубами. – Шептуну нравится поиграть.

Он опустился на колени у тела Сосо, пробормотал молитву и бросил на труп горсть земли.

Через час они были у реки и начали переправу.

Когда пала на землю северных тангутов злая звезда, горел лес и усадьбы скотоводов и охотников и тех, кто промышлял сбором смолы и меда, рыбачил в озерах, лепил из глины горшки, плел циновки, дубил шкуры и занимался другими промыслами. Лес и дома горели, но многие люди спаслись и сохранили свою живность, скот и птицу. Тогда двинулись в пустошь демоны, кто из железа, кто из нерушимой плоти, и стали убивать животных и людей, и одни бросали мертвые тела, а другие пожирали их, оставляя лишь черепа и кости. Но самым страшным был зеленый туман, в коем все растворялось без следа, и не было после него ни зверя, ни человека, ни травы, ни дерева. Только земля, покрытая коркой, похожей на стекло.

Записано в крепости Хванчкала со слов очевидца, лазутчика Кобы Тарагана, который служил в эти бедственные годы достойному Шалому Упанишаду, военачальнику великого пресвитера

– Не могу сказать, сколь велики эти башни и быстро ли их возведут, сегодня, завтра или днями позже. Мы следили за ними недолго и в сумерках, с четырех полетов стрелы, – говорил Клим, прихлебывая теплый напиток из трав и меда. – Мне хотелось рассмотреть башни утром, но еще в темноте к нам пожаловала тварь, от которой пришлось уносить ноги. Жук из металла, чей панцирь не пробьет ни меч, ни копье.

– Благой Господь! – молвил Мабахандула, горестно всплестнув руками. – Что творится в Мироздании! Мало нам гоблинов и драконов, оборотней и вампиров, так еще железные жуки! И эти… как их…

– Шептуны, – подсказал Клим. – Но сам я с ними не встретился.

– К нашему счастью, мой господин, – проворчал Коба Тараган. Он выглядел усталым и мрачным, – видно, гибель лазутчика Сосо потрясла его сильнее, чем он старался показать.

Кот дремал в своей корзине, иногда сопя и дергая во сне то лапами, то хвостом. Остальные четверо, считая Црыма, расположились в пещере у очага, на котором грелся котелок, жевали сухари с копченым мясом и запивали еду травяным напитком из медных кружек.

Блики света от маленького костра и закрепленных на стене факелов скользили по их лицам, выхватывая из полумрака то густые брови волшебника, то ястребиный нос тангута, то кривую усмешку шута. Слушая своего короля, Црым, похоже, прощался с жизнью.

– Что ты думаешь об этом бедствии, сын мой? – произнес Мабахандула, отставив свою кружку. – Скажи мне правду, ибо я стар, пережил на своем веку больше горя, чем радости, и теперь не боюсь ничего. Что, по-твоему, случилось в этих землях, на окраине нашей державы?

– Упала звезда, но я не знаю, откуда она и в чем ее суть. С этим можно разобраться, если доберемся в центр пустоши, – сказал Клим. – Остальное я могу представить. Был пожар при падении звезды, и тогда выгорел лес по берегам Тангутки. Дома горели тоже, но лесной пожар не сгубил всех жителей, их уничтожили потом, вместе с воинскими отрядами, посланными против чудовищ. Думаю, эти твари очищали территорию. Живого не осталось ничего, ни людей, ни животных, и теперь они возводят башни или вышки, чтобы пустить по всей округе нечто губительное и расширить захваченные земли.

– Губительное… – эхом отозвался чародей.

– Коба, наш проводник, зовет эту напасть зеленым туманом, – уточнил Клим. – В середине пустоши его уже применяли, так? – Тангут молча кивнул. – Теперь Зона… то есть пустошь будет расти. Сначала они захватят эту сторону реки, потом двинутся вверх по течению, уничтожая лес, поля, дома, людей. Им определенно нужны новые земли, и много!

Мабахандула вздохнул и понурился, сложив маленькие руки на тощих коленках.

– Кто наточит клинок против зла и несчастья? Страшную картину ты нарисовал, сын мой! Но для чего им земля, да еще и пустая? Как ты думаешь?

– Чтобы плодиться и размножаться, хотя каким способом, я представить не могу. А земля пустовать не будет. Мы видели странное растение, видели плесень… Эта мерзость не из нашего мира.

Наступила тишина, только потрескивали факелы и ветви в костре да слышалось сопение кота. В пещере появился джинн, сделал круг над очагом и снова исчез в щели прохода – он стоял на страже, бдительно наблюдая за небом и рекой. Но сейчас Бахлул ибн Хурдак не произнес ни слова, – значит, с другого берега еще не ползли стены зеленого тумана.