— Коул, — не сводя с него глаз, сказал Сэм. — Давно он так? Сколько ты уже здесь?

Я пожал плечами, пытаясь напустить на себя небрежный вид.

— Да с полчаса. Он все время превращается туда-обратно. Это нормально?

— Нет, — отрезал Сэм, все еще глядя на волка. Тот припал к полу у самой двери, глядя на него в ответ. — Нет, это ненормально. Если тепло настолько, что он может быть человеком, он должен быть способен оставаться в человеческом облике более продолжительное время. А не так… то есть…

Волк снова уселся на задние лапы, и Сэм не договорил. Он убрал колени в сторону, на тот случай, если Виктор надумает рвануть к двери, но тот внезапно снова навострил уши и задрожал. Мы оба отвернулись в другую сторону и не смотрели на него, пока он снова не превратился в человека и не натянул на себя одеяло.

Виктор негромко простонал и обхватил голову руками.

Сэм обернулся к нему.

— Больно?

— Э-э. Не очень. — Он помолчал, втянул голову в плечи да в таком положении и остался. — Господи, я сегодня весь день так. Когда это все наконец закончится?

На меня он не смотрел; эта откровенность предназначалась Сэму.

— Хотел бы я знать ответ, Виктор, — ответил тот. — Что-то мешает тебе остаться в каком-то одном виде, а что именно, я не знаю.

— И так теперь будет всегда? Выходит, я попал. Зря я тебя послушал, Коул. Давным-давно пора было понять, что именно так всегда и выходит.

На меня он по-прежнему не смотрел.

Мне вспомнился тот день в отеле. У Виктора был тяжелый отходняк после очередной дозы. В последнее время они все у него проходили так тяжело, что даже я при всем своем напускном безразличии начал бояться, как бы в один прекрасный день он не склеил ласты. Когда я уговаривал его превратиться вместе со мной в волка, то пытался ему помочь. Я делал это не только из эгоизма. Не только потому, что не хотел идти на это в одиночку.

Если бы не Сэм, я сказал бы все это Виктору.

Сэм ткнул его кулаком в плечо.

— Эй. Поначалу все иначе. Новые волки всегда нестабильны, а потом все устаканивается. Да, сейчас тебе хреново, и тебе кажется, что хреново все вокруг, но, когда потеплеет по-настоящему, все это останется позади.

Виктор угрюмо посмотрел на Сэма; это выражение я видел уже миллион раз, потому что сам его придумал. Наконец он взглянул на меня.

— Сволочь, это ты должен быть на моем месте, — сказал он и снова превратился в волка.

Сэм всплеснул руками и с досадой в голосе вопросил:

— Как… как… как…

Я понял, каких усилий стоило ему все это время держать себя в руках. Внезапный переход от воплощенного спокойствия к полной растерянности стал для меня почти таким же потрясением, как произошедшее у меня на глазах превращение Виктора. Это означало, что все это время Сэм был вполне способен при общении со мной изображать благожелательность, однако почему-то не захотел. Отчего-то это заставило меня взглянуть на него в совершенно ином свете.

Возможно, это и побудило меня заговорить.

— Что-то перевешивает температуру, — произнес я. — Мне так кажется. От тепла он превращается в человека, но это что-то дает его телу команду оставаться волком.

Сэм посмотрел на меня. В его взгляде не было недоверия, но и веры тоже не было.

— Что это может быть? — спросил он.

Я покосился на Виктора. Вечно с ним одни неприятности! Что ему стоило превратиться в волка, а потом обратно, как это было задумано? И понес же меня черт в сторожку!

— Что-то в биохимии мозга? — предположил я. — У Виктора какие-то проблемы с гипофизом. Возможно, они как-то влияют на его способность изменяться?

Сэм как-то странно на меня посмотрел, но не успел ничего сказать, потому что лапы волка снова начали дрожать. Я отвел взгляд, и Виктор опять превратился в человека. Без предупреждения.

СЭМ

У меня было такое ощущение, что я присутствую при превращении двух человек: Виктора в волка и Коула в кого-то другого. И только я один ни в кого не превращался.

Я не мог заставить себя бросить Виктора одного в таком виде, поэтому остался, и Коул остался тоже; минуты текли, превращаясь в часы, а мы все ждали и ждали, когда он стабилизируется.

— Способа вернуть все назад нет, — ровным тоном произнес Виктор на исходе дня. Это был даже не вопрос.

Мне с замиранием сердца вспомнилась последняя зима перед тем, как я воссоединился с Грейс. Вспомнилось, как я лежал в лесу, царапая ногтями землю, с раскалывающейся от боли головой. Как стоял по щиколотку в снегу и меня выворачивало наизнанку до тех пор, пока у меня не оставалось сил стоять. Как трепала меня лихорадка и мучительно резал глаза солнечный свет. Как я призывал к себе смерть.

— Нет, — солгал я.

И поймал на себе острый взгляд Коула. Если это твой друг, почему я вместо тебя сижу сейчас рядом с ним, хотелось мне спросить его.

Так мы сидели, ожидая очередного превращения Виктора. Сквозь приоткрытую дверь в сторожку медленно вползали прохладные сумерки; день клонился к вечеру, температура падала.

— Виктор, я пока что не знаю, как заставить тебя остаться человеком, — признался я. — Но, думаю, на улице сейчас достаточно холодно, так что если ты выйдешь из сторожки, то, скорее всего, сможешь остаться волком. Ты хочешь этого? Хочешь получить передышку, пусть даже не в человеческом облике?

— Господи, конечно, — сказал Виктор с таким чувством, что у меня защемило сердце.

— К тому же, кто знает, — добавил я. — Может, когда ты немного стабилизируешься, то…

Заканчивать фразу смысла уже не было, потому что Виктор успел превратиться обратно в волка и попятиться от меня.

— Коул! — сказал я торопливо, вскакивая на ноги.

Тот бросился к двери и распахнул ее. Наградой мне был ударивший в лицо холодный воздух, который заставил меня поморщиться. Волк выскочил за дверь и помчался к лесу, метя хвостом по земле и прижимая к голове уши.

Мы с Коулом стояли на пороге и смотрели, как он мелькает среди деревьев. Очутившись на безопасном расстоянии, он остановился и оглянулся на нас. Голые ветви деревьев у него над головой дрожали на порывистом ветру, почти касаясь кончиков ушей, но он не сводил с нас глаз. Несколько долгих минут мы смотрели друг на друга.

Он продолжал быть волком. Я должен был бы радоваться за него, но к радости примешивалось беспокойство. Я уже думал о следующем теплом дне и о том, что будет с этим парнем.

Коул стоял рядом со мной, склонив голову набок и не сводя глаз с Виктора.

— Если так ты обращаешься с друзьями, которым нужна твоя помощь, не хотел бы я видеть, как ты ведешь себя со всеми остальными, — произнес я первое, что пришло в голову.