– Мне надо забрать свои вещи и со всеми попрощаться. А я так не хочу туда идти.

– Пойдем вместе, – Лекс энергично встал, – посмотрим на твоего медведя.

Вдвоем они поднялись на лифте и вошли в офис. Он осмотрелся.

– Он там? – Вольский кивнул на дверь кабинета директора, Альбина кивнула. – Сколько он тебе должен за этот месяц?

– Месяц почти закончился, авансов у нас нет…

– Понял, собирайся, – продолжая лучезарно улыбаться, Алекс двинул к дверям.

– Леш! – окликнула его Альбина. – Не бей его, пожалуйста.

– Не могу обещать, – последовал ответ, и упрямый друг детства без стука исчез в кабинете.

Обстановку изучать было неинтересно. Лекс только заметил, что глобусы с баром внутри, столы под антиквариат и кресло властелина мира все еще не ушли в прошлое, и симпатия к хозяину роскоши скончалась, не приходя в сознание. Это, значит, здесь она отбивалась и бежала. Он покосился на кожаный диван и перестал улыбаться.

– В чем дело? – раздраженно поинтересовался лысоватый грузный человек в деловом костюме. – Вы кто?

Алекс заметил на столе для посетителей коробку с трудовыми книжками и, как будто так и надо, подтянул ее к себе, принялся открывать по одной и откидывать чужие рядом на стол.

– Инспектор я, инспектор, не видно? – отозвался он.

– Что вы себе позволяете? – возмутился хозяин кабинета и поднялся на ноги. – Как это называется?

– А что такое я себе позволяю? – нагло уставился на него тот. – Стою, позволяю себе, а как это называется, не знаю, – он изобразил негодование.

– Я требую ответа на мои вопросы, – рявкнул Олег Николаевич и вышел из-за стола, оказавшись ниже Лекса примерно на голову.

Ух, как чесались руки… Вольский развернулся лицом к противнику и сделал несколько быстрых шагов навстречу директору, да с таким напором, что тот отшатнулся и чуть не споткнулся о гостевой стул, вовремя удержавшись за спинку.

– Да кто вы такой? – вышел из себя начальник.

– Я тот, кто вызвал инспекцию.

– Муж? – тот побледнел и сам отступил на пару шагов.

– Муж, муж, – охотно согласился Алекс таким тоном, что становилось ясно, дела у Олега Николаевича катятся к черту, – тот самый муж, который полгода делал вид, что не замечает, что жена отбивается и притворяется глухой, когда ее обсуждают, как кусок мяса.

Лекс угрожающе наступал, и теперь большой сердитый человек сам пятился, выставив ладони вперед в защитном жесте, пока не уперся в собственное кресло и от короткого толчка в грудь не уселся в него на задницу.

– Тот самый муж, который должен был прийти в тот же день и башку тебе проломить, мразь! Но не пришел, – он цедил слова сквозь бешено сжатые зубы. – Я что, похож на такого человека?

– Я… ничего не понимаю, нам нужно спокойно обо всем договориться. Вы… здесь… я вызову охрану!

Короткий сильный удар, больше похожий на тычок, прилетел ему прямо в переносицу. Олег Николаевич глухо взвыл и схватился за лицо.

– Ой, прости, я, наверное, охраны испугался, – язвительно выдавил Лекс и распрямился. – Был бы я ее мужем, ты бы еще полгода назад поехал в реанимацию с тяжелой травмой яичек.

Директор пыхтел, молчал и пытался остановить льющуюся потоком кровь бумажными салфетками, но уже испачкал ею себе оба манжета. Даже жаль было, что он не бросился отбиваться или не позвал на помощь, тогда бы Вольский с наслаждением добавил сволочи для ума. Но тот молчал и только в ужасе косился на сжатые кулаки Лекса.

Он уже давно заметил, что в людской стае, так же как у животных, если противник сразу отступает и пытается говорить – его можно пускать в демонтаж и в ответ последует лишь нытье и подчинение. Как более слабый пес падает на спину и показывает живот, так же и слабые духом люди цепенеют перед агрессией. Сам он даже не знал, что такое оборона, и всегда старался бить первым, и чаще всего первый же удар и становился последним. Но что с Дениской так не будет, Леха это с первой встречи увидел по глазам. В соперниках у него настоящий хищник, а не этот толстый барин.

Он вернулся к коробке с трудовыми, высыпал оставшиеся на стол и быстро нашел Альбинину.

– Что ты там, деньги ей предлагал? Давай сюда, она должна получить расчет за месяц. И выходное пособие. По закону еще одну зарплату.

– Если по собственному… – начал было возражать Олег Николаевич, но Алекс повернулся к нему с таким воодушевлением и готовностью к конструктивному диалогу, что директор заткнулся и полез в карман.

Он отсчитал стопку купюр и подвинул через стол.

– Я все понимаю, я виноват… – забубнил директор, а вот это было уже удивительно. Вольский замер, вопросительно выгибая бровь.

– Минуточку! Запомни эту мысль, я записываю.

Он дошел до двери и жестом подозвал Альбину войти в кабинет. Она нерешительно переступила порог и ахнула.

– Леша!

– Все нормально! – Алекс с улыбкой взял ее за плечи и вдвинул ближе к багровеющему начальству. – Я почти случайно. Давай, Олежка, жги! – Он поощрил его широкой улыбкой.

– Альбина, я виноват и приношу свои извинения. – За это время человек взял себя в руки и пытался сохранить лицо. – Вот ваша зарплата и выходное пособие, – он бросил быстрый взгляд на Вольского, – в отделе кадров оформят все бумаги.

– Спасибо, – бесцветным голосом отозвалась Альбина.

Алекс чувствовал давление на руки, будто она старалась отступить назад, он разжал ладони, и она действительно сделала шаг назад и уперлась спиной ему в грудь. Это было так приятно, что его снова окутало приятной мурашечной волной.

– Могу я вас попросить не писать заявление в трудовую инспекцию…

– Ну-у-у-у, взял и все испортил, – с досадой протянул Вольский, – не можешь ты ничего просить, понял?

Он обошел Альбину, взял со стола деньги и трудовую, и они вместе вышли из кабинета.

– Всего доброго, Олег Николаевич, – тихо произнесла она на прощанье, и через десять минут они уже сидели в машине и переводили дух.

Она сидела неподвижно и невидящим взглядом смотрела перед собой, Лекс молчал и ждал реакции.

– Не верится, что я это сделала… боже, какое облегчение! – она выдохнула, откинулась в кресле и закрыла лицо руками.

– Поздравляю, – улыбнулся он.

– Спасибо тебе, без тебя я бы никогда не решилась на это…

– Решилась бы, но просто не сейчас.

Она еще немного помолчала, потом повернулась, посмотрела на Лекса и зажмурилась.

– Как я теперь все это Дэну расскажу?

– А в чем проблема? Тут же все очевидно! – Как же трудно было держать истинные эмоции при себе!

– Да нет, все в порядке будет, просто не посоветовалась.