В Еловском острожке две зимних юрты. Это большое поселение, ведь в каждой такой юрте проживает несколько сотен человек.

Удивительно, но это так! Ительменская юрта, по сути огромная землянка. Под нее роется обширный по площади котлован глубиной в полторы сажени. Ставится большое количество опорных столбов и на них бросается перекрытие из мощных жердей. Далее в ход идут кора, земля, дерн, что укладываются поверх жердей перекрытия. В итоге со стороны юрта выглядит обширным невысоким холмом. Вход в нее, идет через лаз в крыше, где установлена лестница, а дым от очагов отапливаемых юрту выходит в специальные отверстия расположенные по краю жилища. Внутри, между бесчисленными столбами, устроены перегородки из жердей и шкур. В одной юрте проживают до десяти, пятнадцати семей. Такая юрта окруженная частоколом и есть ительменский острожек, где они проводят зиму.

Набрался Федор Харчин в русских острогах уму разуму, а более хитрости и коварства. Уже который год он плетет паутину заговора и всеобщего восстания. Он хорошо продумал план, и уверен в своей удаче. Его первый помощник в этих делах родной дядя Голгоч, ключевский тойон.

Сейчас наступила зима и Голгоч часто приезжает к племяннику. Здесь в юрте, за острожной стеной, под сугробом снега и толстым перекрытием в дальнем уголке юрты скрытые перегородкой даже от глаз соплеменников и ведут они тайные беседы. Между разговорами угощаются вяленой лососевой икрой, что у ительменов первое лакомство.

— Русские обещали ительменскому народу дружбу и много разного товара. Они обманули нас, — размышлял Голгоч на правах старшего. — Японские купцы теперь боятся идти к нам с товаром. Летом, в селение тойона Авачи, приходили японский купцы. Но их лодка разбилась о скалы, а купцов убили русские. Товар разобрали казаки. Ительменам досталось совсем мало.

— Когда падали листья я был в Большерецком остроге. Туда снова пришла большая лодка «Гавриил». На ней много русских, собрались идти войной на чукоч. Чукчи побили русских и убили большого человека Шестакова. Говорят что он важнее приказчика, — сообщил новость Харчин. — Посылай своих воинов по русским селениям и острогам, пускай разнесут весть, что чукчи собираются идти войной на Камчатку. Страх затмит им разум и не увидят настоящей опасности. После их ухода нападем на русские остроги и всех уничтожим. Повсюду на реках, переправах, горных проходах установить караул. Всех приезжих служилых принимать ласково, а расспросив убивать изменнически, и всеми мерами до Анадырска известий не допускать!

Еловские юрты были отправной точкой далекого пути в земли чукчей. Отсюда вверх по реке Еловке и далее через горный проход уходил путь к западному берегу полуострова до северной части Ламского моря и на реку Анадырь.

— Старый Начика говорит, что у русского царя много приказчиков и казаков. Убьешь этих придут другие и прольют много крови, — вздохнул дядя Голгоч.

— Мы сочиним грамоту и отправим ее царю. В ней отпишем, что не отказываемся платить ясак, и готовы еще больше давать красных лисиц. Одна лишь будет к нему просьба, сами ясак соберем и отправим, а старшим пускай меня, Федьку Харчина ставит. Я крещеный, грамоте обучился, чем не приказчик!?

Большое и страшное дело затеял Федька. Не задумываясь, обрекал свой народ на большие жертвы, а может и полное уничтожение.

4

Январь 1731. Зимой во время метелей и трескучих морозов здесь в Анадырском остроге особо начинаешь ощущать на сколько ты оторван от всего остального мира. Ты будто на другой планете и у тебя нет никакой возможности связаться с родной землей. Даже Якутск и Большерецк кажутся нереально далекими и недоступными. Зимние сумерки, метели заставляют все живое забиваться в спасительные теплые укрытия и ждать наступление лучших времен.

От Анадырского острогу до Большерецкого чуть более тысячи верст будет. Это ближайший и наиболее доступный русский острог. Добираться туда сподобнее на оленьих упряжках. С начало до Пенжины. Если с кладью то недели с две, а оттуда по берегу Пенжинского моря. Далее через хребет на Еловку. От сюда до Нижнего Камчатского острогу недели с две же, а можно поворотить и на Большерецкий куда немногим более.

Сею дорогою и поныне ездят во все объявленные Камчатские остроги и зимовья. Но более по нужде великой, и время не терпящими делами курьеров шлют. А так дорогу забросили, все грузы и люди на Камчатку морем идут из Охотского порта. Но волею капитана Павлуцкого протоптали вновь старый маршрут. И курьеры на Камчатку бегают без конца, а главная радость, что подкрепление посланное Генсом к Рождеству Христову пожаловало. Так что многолюдство в Анадырском остроге по тем местам не виданное. Четыре сотни казаков и солдат собрал капитан Павлуцкий в остроге, да все пушки с ядрами и картечью, что были дадены Анадырской партии.

Дорогою с Колымы до Анадырска, многое узнал капитан Павлуцкий о чукчах, для замирения которых он сюда и прислан. Услышанное вызывало крайние опасения. Не стал он искушать судьбу и сразу не пошел к чукотским поселениям. Надо осмотреться, найти подходящих проводников, да и дело не простое вести столь крупный отряд за тысячи верст по безлюдной каменной, занесенной снегом пустыни. Чукотское ополчение встретит тебя стрелами и копьями, а смертельные ловушки созданные хитроумным противником да и самой природой будут преследовать всюду.

Вскоре в Анадырском остроге объявился некто Афанасий Мельников. Личность в этих местах известная, да и познаний не малых о здешних делах. Долгими зимними вечерами он много рассказал Павлуцкому сказок о этой полуночной землице.

Афанасий человек служилый из поморов. Приказом Якутской воеводской канцелярии еще от 1725 года он послан проведывать новые острова и земли. Вот уж как пять лет все пытается пробиться на восток морем. Но не пускает его льды да штормы. Да особого и старания не надо чтобы удержать. Его кочи, что делались на Анадыре, без должного материала, инструмента и крепежа сами разваливались от непрерывной морской качки. Это не речной дощаник, что на деревянных клиньях и распорках да пакли с дегтем служит потихоньку. Тут крепеж железный нужен, материал добрый да инструмент справный. Открытие тамошних островов и Большой земли стали его болезненной мечтой. Последнюю попытку он сделал осенью 1729 года. Построив коч в Анадырском остроге, он с тридцатью казаками спустился к морю, где первый шторм и разметал его судно.

— После разбою, что с нами приключилось, разжились собачьими упряжками у тамошних чукоч, и пошли берегом, — рассказывал Афанасий капитану Павлуцкому. — Нос там каменный на восток встреч солнцу как стрела в море дался. И дошли мы до самого краю того носа. Чудится мне в дали земля необъятная. Да не перелетишь птицей, добрая лодия для этого дела потребна.

Помолчал казак закусывая снедь что в угощение была предложена, хлебнул горячего брусничного отвара, и видя нетерпение слушателя продолжил.

— Не зная чего делать далее простояли на том носе до весны. Море взломало льды и унесло их в холодное море будто большая река в половодье. Тут и объявились на промысел иноземцы эскимосы. Охота на морского зверя у них в аккурат на то время приходится.