Я жил в Скарсдейле. При моем доме был двор и гараж, и там, конечно, хранились разные веревки, которые могли бы мне послужить. Но нельзя было оставлять никаких следов.

Я, как мне кажется, разрешил проблему просто. Доехал до конца Бродвейского шоссе, а потом пошел пешком… За полчаса я обнаружил несколько кусков веревки, которые вполне могли подойти, но я был разборчив.

Та, которую я выбрал, валялась у конца земельного участка, неподалеку от дороги, – кусок веревки для сушки белья около трех футов длиной. В пределах сотни шагов не было видно никаких прохожих. И все же, подбирая ее, я наклонился, будто бы завязывал шнурок, и когда выпрямился, веревка, уже хорошо смотанная, находилась в моей руке.

Дьюди вновь прервала его:

– Признайтесь, что вы все это выдумали, Берни?

– Нет. Так оно и было. Я быстро сунул веревку в карман и оставил ее там до тех пор, пока не очутился один в своей спальне. Потом я осмотрел ее и с удовольствием убедился в том, что не ошибся: эта грязная и видавшая виды веревка – то, что мне надо.

Я пошел в ванную, вымыл бечеву с мылом и прополоскал. Но потом столкнулся с проблемой, где оставить ее для сушки? Я не мог повесить ее так, чтобы она попалась на глаза одному из моих двух слуг или кому-нибудь из гостей, приехавших к обеду. Но и запихнуть ее мокрую в ящик я не хотел. Мне вообще не нравилась эта мысль.

Поэтому, приняв душ, я повязал веревку вокруг талии, но чувствовал себя весьма неуютно с влажной бечевой, плотно прижатой к моей коже. Но положи я ее еще куда-нибудь, я чувствовал бы себя не менее неуютно.

Позже, после того как мои гости ушли, а я раздевался перед сном, голова моя была занята уже другой проблемой. Придется ли мне ударить чем-нибудь свою жертву, прежде чем я воспользуюсь веревкой? Я считал, что гораздо предпочтительней использовать лишь одно оружие – веревку, если бы это только было возможно.

Сняв бечеву с талии, я стал накидывать ее на различные предметы: ручки кресел, книги, подушки и крепко затягивать. Но это не дало мне ответа на целый ряд вопросов. Мне нужно было знать, какие условия необходимы для того, чтобы парализовать дыхание, заглушить крик и сделать свою жертву беспомощной. Поэтому я накинул веревку себе на шею, ухватился за нее и стал затягивать.

Взгляды все присутствовавших были теперь прикованы к Квесту. А он поднял руку, чтобы дотронуться до шрама под подбородком, и медленно опустил ее.

– Никто не вошел ко мне в этот момент, я рухнул на пол и пролежал там без сознания несколько минут, не знаю точно сколько. Я и теперь не уверен, была ли потеря сознания результатом психологического воздействия или причиной ее послужило удушье. Впервые в жизни в моем мозгу промелькнула мысль о самоубийстве. Не тогда, когда я набрасывал веревку, но уже после, когда пришел в себя.

Какие-то секунды я вообще ни о чем не думал. Я сидел на полу, глядя на веревку, и внезапно все свершившееся вдруг обрушилось на меня, как будто прорвало плотину. Я серьезно и тщательно готовился к убийству, и доказательством тому служила веревка! А может быть, это просто был кошмар?

Я поднялся, подошел к зеркалу и увидел, что вокруг моей шеи образовалась синевато-багровая полоса. Если бы в этот момент у меня под рукой было какое-нибудь доступное оружие, ну, скажем, заряженный пистолет, я, наверное, убил бы себя.

На следующее утро я решил, что все это был дурной сон. Да, я в это поверил. Вот так закончилась эта история.

В течение десяти лет эта веревка, аккуратно сложенная, лежала на крышке моего туалетного столика. Днем и ночью она всегда была перед моими глазами.

Я часто спрашивал себя, почему она здесь? Но никогда не давал ответа на этот вопрос до сегодняшнего дня. Я…

– И она все еще там? – спросил Вульф.

Квест вздрогнул:

– Конечно!

– И лежала там все эти годы?

Квеста еще раз передернуло, но он ответил положительно:

– Конечно!

– И вы действительно не убирали ее оттуда?

Голова Квеста опустилась, подбородок отвис, что сразу сделало его намного старше. Когда он заговорил, голос его уже был иным.

– Я не знаю, – выдавливал он из себя слова, – я не был дома с понедельника. Я оставался в городе с сыном… Я хочу позвонить. – Он встал. – Где здесь телефон?

– Вот он, – сказал я и пододвинул ему аппарат.

Квест подошел, сел на стул и набрал номер. После долгого ожидания ему ответили.

– Делла?.. – сказал он. – Нет, это Квест. Простите, что заставил вас встать… Нет, нет, со мной все в порядке. Я просто хочу, чтобы вы для меня кое-что сделали. Вы помните тот кусок старой бельевой веревки, которая лежит на моем туалетном столике? Сходите и посмотрите, там ли она и лежит ли так же, как лежала.

Я подожду у телефона… Нет, не трогайте ее, просто посмотрите, там ли она.

Он вытер пот со лба и стал ждать. Все смотрели на него и на Вульфа, который снял трубку своего аппарата и тоже слушал. Прошло две полных минуты, прежде чем Квест поднял голову и заговорил:

– Да, Делла… Там? Вы уверены? Нет, я просто хотел знать… Нет, нет, со мной все в порядке… Спокойной ночи. – Он аккуратно положил трубку на рычаг и повернулся к нам: – Я мог бы воспользоваться этой веревкой, мистер Вульф, это правда, но вернуть назад я уже ее не смог бы, поскольку не возвращался домой.

Квест выпрямился, достал из кармана кошелек, вынул оттуда несколько монет и положил их на мой стол:

– Это плата за разговор по таксе. Благодарю вас. – Он вернулся к креслу и сел. – Думаю, будет лучше, если я теперь ограничусь ответами на вопросы.

Вульф хмыкнул:

– Вы их все предвосхитили, сэр. Все было сказано весьма убедительно и исполнено великолепно, независимо от того, вздор это или нет. Вам нечего добавить?

– Нет.

– Значит, вы всегда знаете, когда нужно остановиться. – Вульф переместил взгляд вправо. – А вы, мистер Питкин? Вам тоже дается слово.

Оливер Питкин высморкался в сотый раз. Очевидно, он слышал где-то о том, что если во время разговора вы опускаете голову так, что подбородок покоится на вашей груди, и смотрите на собеседника вверх из-под насупленных бровей, то это выглядит более впечатляюще. Может быть, так оно и было, но ему такое явно не удавалось.

– Я совсем не уверен, что твердо знаю, о чем говорить.

– Вернемся к вопросу, который я в свое время задал мисс Дьюди. Что вы можете сказать в свое оправдание? Доказать, что не вы убили Присциллу Идз?

– Но, простите, так дело не пойдет, это же совсем не по-американски. Вначале найдите улики, на основании которых меня можно подозревать, а потом уже я отвечу. Вот это будет по правилам.

– У меня нет улик.

– Значит, нет и подозрений.

Вульф внимательно посмотрел на него: