пропаганды и агитации ЦК Савелий Павлов, помощник первого секретаря Григорий Вечерко и я. Ответы на вопросы надиктовывали стенографистке. Она их расшифровывала, печатала и возвращала. По машинописи велась и правка. Не поднимаясь из-за стола, без перерывов, проработали шесть часов. Я был потрясен: Машеров ни разу не вышел из комнаты, а я выбегал дважды.

Принесли начисто перепечатанный текст. Он еще раз его вычитал и решительно подписал. «Теперь вопросов нет. Моя беседа», — мягко сказал он.

Запомнилась в интервью неординарная мысль об «обюрокраченной коллегиальности». Он говорил: «Нужно только не прятаться за коллегиальность, а опираться на нее, не перекладывать дело друг на друга, а отвечать за него персонально. Ибо нередки случаи, когда под видом коллегиальности снимается личная ответственность, человек выходит из-под контроля, а в результате как бы подрубается деловитость и снижается результативность работы. Это уже, если называть вещи своими именами, обюрокраченная коллегиальность, несовместимая с ленинским стилем».

…Машеров пришел в восторг, когда его интервью наконец-то появилось в газете. Вечером он приехал к зятю и дочери Наташе, поднял их с постели, заставил тут же прочесть публикацию в «Правде» и высказать свои мнения.

Он никогда не брал деньги за статьи, опубликованные в печати. Принесут, бывало, в приемную денежный перевод, доложат ему, а он говорит: «Часть гонорара оставьте тем, кто помогал писать статью, а три процента - на партвзносы». Очень щепетилен был в таких вопросах. После публикации не забывал поблагодарить своих помощников, готовивших для газеты корреспонденцию.

Писатель Владимир Федосеенко как-то рассказал такой случай. Газете «Піянер БеларусІ» понадобилась передовая статья к пионерскому празднику. Он попросил, чтобы со статьей выступил первый секретарь ЦК комсомола. «Давайте вместе подумаем», - ответил на предложение Машеров.

Начали писать статью в 19 часов. Выкурили «машеровские» папиросы «Казбек», затем дошла очередь и до «Севера». В 2 часа ночи закончили работу над статьей. Вскоре она появилась в печати.

Выписали Машерову по тем временам небольшой гонорар - 400 рублей. Через некоторое время раздался звонок из ЦК комсомола: Федосеенко вызывали к Машерову.

Зашел он к нему, а тот достает из конверта 200 рублей и говорит: «Это твоя доля. Мы вдвоем работали».

Мне приходилось видеть многие рукописи, над которыми работал Машеров. На всех страницах были сделаны его рукой пометки, надписи, часто красными чернилами - давняя привычка педагога. Почти каждую мысль он корректировал по-своему.

Журналисты «Правды» задавали ему вопросы: кто он, деловой человек, и что же все-таки характеризует делового работника? Машеров отвечал: «Бесспорно, по-моему, вот что. Деловой человек обязательно владеет фундаментальными знаниями в своей сфере деятельности, высокими политическими и нравственными качествами. Он способный организатор… Считает обязательным советоваться с людьми, а в случае необходимости не боится взять ответственность на себя, проявить нужный риск. Наверное, знаете формулу: “Кто хочет сделать дело — находит средства, кто не хочет - ищет причины”. Так вот, настоящий деловой руководитель хочет делать и, главное, умеет делать, не ссылаясь на какие бы там ни было “объективные обстоятельства...“»

Этим принципом и руководствовался он в работе по подбору кадров, ценил деловых людей, был особенно требователен к тем, с кем рядом работал.

- Многим не хватает конкретных, конструктивных дел в работе, - повторял он. - А вот у Колоколова, зампреда Правительства, всегда эта часть деятельности в порядке. Вы послушайте его речи. У него не только критика, но и совершенно конкретная программа действий. И он ее потом строго и последовательно выполняет. Хороший он зампред, хороший строитель, - подытожил Машеров.

Нравились ему также стиль и методы работы Клецкова, первого секретаря Гродненского обкома партии, у которого сочеталась высокая требовательность к кадрам с полным доверием к ним. «На первом месте у Леонида Герасимовича при оценке людей - их профессиональные качества и честное, добросовестное отношение к делу. Он не потерпит краснобаев-болтунов, некомпетентных в свой области работников. Они на пушечный выстрел не подпускаются в Гродненской области к руководству коллективами. А какой результат? Вы видели, как ухожены там поля, какой порядок на фермах, как четко и слаженно работает азотно-туковый завод, другие промышленные предприятия, животноводческие комплексы», - говорил он.

И с этим нельзя не согласиться.

***

Среди массы квалифицированных специалистов он находил способных и выдвигал на ответственные посты самых талантливых организаторов и воспитателей. Он помогал раскрыться, расцвести таланту. И здесь были свои «машеровские» секреты, чрезвычайно деликатные и уважительные.

В 1979 году Нину Нерад, первого секретаря Ленинского райкома партии города Минска, рекомендовали на должность секретаря горкома партии. Ее пригласили к Машерову.

Попала она к нему в «кадровый» день, когда со всей республики съезжались для собеседований партийные, советские, комсомольские работники, назначавшиеся на новые должности. В приемной сидело много людей. Правда, ее, как женщину, будущего секретаря столичного горкома партии, пропустили первой.

Сев напротив за приставной столик, Машеров проговорил с ней около двух с половиной часов. В приемной многие переволновались, посчитали, что «первый руки выкручивает».

— Я знаю тебя столько лет, еще по работе в комсомоле. Ты мне как дочь, - сказал он своей собеседнице. - Понимаю: трудно тебе. Поможем. Но неужели ты думаешь, что то, какой ты стала, - это только твоя заслуга? Столько мы в тебя за эти годы сил вложили. Пришло время - нужно отдавать долги. Помоги нам и ты.

Беседу закончил комплиментом, которого, кстати, за двадцать пять лет работы в комсомольских и партийных органах, по ее словам, никто из мужчин не говорил:

- Всегда, когда тебя вижу, думаю: как же мы тебя не испортили? Ты не стала казенной, не поддалась бюрократической машине. Женщины, попадая в наше «номенклатурное течение», вскоре становятся официальными. Поверь мне и оставайся прежде всего женщиной.

— Но я много плачу. Даже перед вами не стесняюсь слез.

— Я знал только одну женщину, которая не плакала. Ну и плачь! Ты же плачешь не от того, что каша пригорела на сковороде, а потому что что-то не клеится, не удается. Как бы было хорошо, если бы побольше было таких «плачущих женщин» на нашей работе!.

— Петр Миронович, вы говорите просто для того, чтобы поднять мне настроение.

— Нет, это мое мнение. Жаль отпускать тебя в горком. Мне нравится смотреть с трибуны (на Октябрьской площади) на Ленинский район, когда идете первыми в праздничных колоннах. Всегда радуюсь, видя знакомые лица..

Полина Машерова вспоминала:

— Почти ни одного «своего» партизана он не выдвинул на работу в аппарат ЦК КПБ. На тех же должностях, на которых были до войны его соратники по оружию, и