– Локоть опусти! Я тебе говорю, локоть опусти! – разорялся во дворе Лис. – Хочешь, чтобы в схватке руку сломали?

«Сэнди тиранит, – догадался я. – Хотя это еще вопрос, кто кого тиранит…»

Я лежал в постели, вслушиваясь в окружающие звуки, включая рецепторную систему и мужественно готовясь к подъему.

– Эй, Жано! – раздался прямо под дверью бодрый голос Бельруна. – Что ты сегодня с утра сонный, как осенняя муха? Что, на перине не спалось?

– Мы, это… с хозяйкой всю ночь… – послышался неторопливый ответ. Кажется, Ролло сегодня соображал еще медленнее, чем обычно. В воздухе повисло предгрозовое молчание.

– Что вы с хозяйкой всю ночь? – с тенью угрозы в голосе переспросил Бельрун.

– Разговаривали… – закончил фразу Жано.

– Что-что?! – искренне изумился Винсент. – О чем?

– О жизни… – мечтательно вздохнув, пробасил Ролло.

– Да… – философски изрек владелец цирка после некоторой паузы. – Значит, сегодня тебе тяжелую работу поручать нельзя. Ты, должно быть, изрядно устал после такого непосильного труда. Насколько я тебя успел узнать, самой длинной твоей фразой было: «Ах, как же я хочу есть!» Кстати, иди распорядись о завтраке, мы скоро выезжаем.

Послышался тяжкий вздох и удаляющиеся по коридору шаги влюбленного слона. В дверь постучали.

– Эгей, мастер Черная Рука, просыпайтесь!

– Входи, Бельрун, я не сплю, – произнес я, садясь на кровати.

– Вы слышали, у нас в труппе завелся оратор, – входя в комнату, жизнерадостно сообщил мне Винсент. – Железный Цицерон! Никогда не подозревал за Жано таких способностей… Ну да ладно. Я к тебе по хозяйственному вопросу.

– Что случилось? – одеваясь, спросил я.

– Да ничего не случилось. Овса лошадям купить надо, – успокоил меня Бельрун.

– Сейчас, – я полез развязывать кошелек.

– Что, у нас опять отбирают деньги? – послышался возмущенный голос Лиса за моей спиной. «Начинается!» – с досадой подумал я.

– Куда ты солид даешь? У тебя что, меньше монет при себе не бывает? – брюзжал мой экономный товарищ.

– Не бывает, – я продемонстрировал ему содержимое мешочка. Лис присвистнул и тут же потребовал:

– Вот что. Сдавай-ка кассу, теперь деньгами буду распоряжаться я. А то до Арелата с твоими барскими замашками мы не доедем!

– Я так понимаю, – произнес Винсент Шадри, настороженно глядя на хозяйственного Лиса, – это новый артист нашего цирка?

– Да, это великий артист оригинального жанра, – не замедлил отозваться я, мстительно глядя на Лиса. – Он способен перетаскивать мешки с песком при помощи языка. В хорошем настроении он даже способен перекидывать их через крепостную стену.

Лис бросил на меня уничтожающий взгляд и, приосанившись, гордо изрек:

– Чтобы я, знаменитый гайренский менестрель, опустился до бродячего цирка?!

На лице Бельруна появилось вопросительно-изумленное выражение.

– Погодите-погодите… Как же это я сразу не подумал? Ведь вчера вечером вас за столом называли Рейнар?

Я, понимая, что из-за лисовской гасконской гордости мое инкогнито, стойко державшееся последние дни, летело ко всем чертям, с грустью ожидал продолжения. И оно не заставило себя ждать.

– О! Конечно! Какой я дурак! – Бельрун хлопнул себя ладонью по лбу. – Вы – Рейнар Д'Apco д'Орбиньяк! Я очень люблю ваши песни, особенно вот эту:

Как ныне сбирается герцог Ожье

Отметить сарацинским шакалам… —

запел он на мотив, и отдаленно не напоминающий тот, на который Лис впервые исполнил этот блестящий перевод с русского в ратуше Трифеля.

– Я очень рад встрече с вами! – мсье Шадри подскочил к слегка ошарашенному своей популярностью на «исторической родине» гайренскому соловью и затряс его руку в дружеском рукопожатии. Внезапно он, пораженный какой-то новой мыслью, выпустил ладонь глупо улыбавшегося Лиса и уставился на меня.

– Тогда, выходит, вы… – циркач замолчал, подошел к полуоткрытой двери и, выглянув за нее, проверил, не подслушивает ли нас кто. – Вы – Вальдар Камдил, – подытожил он, радуясь собственной догадливости.

Я церемонно поклонился.

– Честь имею.

– А я-то, болван! Еще рассказывал вам о ваших же собственных похождениях! – неожиданно весело рассмеялся Бельрун. – Вот это да! Я не очень много приврал? – все еще улыбаясь, спросил он.

– Самую малость, – отозвался я.

– Ну, – потирая руки в каком-то радостном возбуждении, проговорил Винсент. – Теперь-то я от вас ни на шаг – ив огонь, и в воду!

– Откуда такой порыв? – мрачно спросил Лис, видимо, чувствовавший себя слегка виноватым в том, что мы «засветились». Бельрун хитро поглядел сначала на него, а потом на меня.

– Насколько мне известно, всеаюди, сопутствующие вам в недавнем прошлом, в конце концов становились коннетаблями: герцог Честер – в Англии, граф де Меркадье – здесь… Я думаю, меч коннетабля при новом короле Людовике мне будет вполне по руке! Во всяком случае, по древности и знатности рода оно по добает мне более, чем кому-нибудь в этом королевстве! – Винсент задрал кверху и без того курносый нос, изображая на своем хитром лице высокомерное пре-зрерие и спесь. – Вперед, мои рыцари! Прогоните этих презренных циркачей! – закричал он, простирая вперед руку. – Нам не подобает… Что нам, кстати, не подобает?

– скосил он хитрый глаз в сторону Лиса.

– Оставаться на этом постоялом дворе, – ответил я. – А особенно после вчерашнего. Не хватало нам еще проблем со святыми отцами. Как говорят на родине Рейнара, язык до инквизиции доведет!

Бельрун мгновенно перестал паясничать и, посерьезнев, произнес:

– Да уж… Ладно, надеюсь, Жано с Мадлен уже договорились до завтрака… Только и вы поспешите – до часа третьего мы должны выехать.

Наскоро позавтракав, мы, стараясь не привлекать ничьего внимания, запрягли свои повозки, готовясь покинуть «Серебряное стремя». Во двор вышли брат Жан и семенящая по нятам его маленькая воспитанница. За спиной священника болтался тощий узелок, в руках он держал толстую суковатую палку.

– А, Орин, Жан! Доброе утро! – приветливо поздоровался с ними Лис. – Вы уже отправляетесь дальше?

– Да, дорога длинная, – отозвался брат Жан. – А с этаким скороходом далеко не уйдешь.

Орин смущенно улыбнулась, взмахнув пушистыми ресницами.

– А то, может, с нами? – вопросительно взглянув на меня, спросил Рейнар.

– Да нет, – пожав плечами, вежливо ответил монах. – Мы на юг, в Лангедок. Во Франции последнее время становится душно. Вот если подвезете до развилки на Орийяк, будем очень благодарны. Правда, Орин?

– Да-да, конечно, – как-то испуганно поспешила подтвердить девушка.