Картина национал-социалистической Германии становится тем бледнее и безличнее, чем меньше описаний конкретного личного опыта и переживаний она содержит. Многое доказывает сосуществование претензий нацистов на политическую мобилизацию населения и стремления иных немцев замкнуться в частную жизнь. Кроме того, история обыденности Третьего Рейха опровергает широко распространенное убеждение в том, что нацизм утвердил свое господство исключительно с помощью репрессивных органов — на самом деле нацисты активно использовали многие рычаги социальной политики, которая в таких масштабах распространилась в остальной Европе только в 50–70-е гг. Большинство немцев были тесно привязаны к нацизму материальным интересом — доходы по сравнению с временами Веймарской республики выросли, социальная стабильность укрепилась. Оживление экономики, общественные работы, строительство автобанов, расходы на военную- промышленность имели следствием подъем конъюнктуры и резкое падение безработицы, на что положительно повлияло и введение всеобщей воинской обязанности. При этом доллар обесценивался, так как президент США Франклин Рузвельт отменил золотой стандарт, и таким образом Германия одним махом освободилась от значительной части своей внешней задолженности. Провозглашенное Брюнингом (после банковского краха) сокращение окладов и пенсий при нацистах было отменено; уже никто не вспоминал, что некогда гитлеровцы провозгласили лозунг: «Когда наступит Третий Рейх, то никто не будет получать больше 12 тыс. марок в месяц».

После прихода Гитлера к власти хозяйственные дела у простых немцев хоть и медленно, но шли на поправку; так, в 1934 г. (по калькуляции референта по экономическим вопросам имперской канцелярии) расходы семьи из 5 человек с недельным заработком в 25 рейхсмарок составляли: налоги — 11%, питание — 54%, квартплата, отопление, электричество — 30%, одежда — 2%. В остатке было 73 пфеннига, при этом расходы на транспорт, образование, отдых или проценты по кредитам вовсе не предусматривались. Питание было очень скромным: в неделю на 5 человек — полкилограмма жиров, 0,7 кг мяса, а сыр, яйца, овощи и фрукты не предусматривались. К тому же, как семья в 5 человек одевалась на 2 рейхсмарки в месяц, референт также не пояснял. Через два года, однако, общая картина несколько улучшилась — зарплата выросла до 32 рейхсмарок. При этом нужно учитывать, что региональные отличия в Германии имели существенный характер: так, в Гамбурге в 1935 г. зарплата была в два раза выше, чем в Познани (Восточная Пруссия), у силезских горняков — на 20% ниже, чем в Руре. Оплата труда интеллигенции (в отличие от Советской России) была довольно высокой по сравнению с рабочими: зарплата доцента составляла 800 рейхсмарок в месяц (при зарплате рабочего около 130–140 рейхсмарок), а пенсия доцента — около 400 рейхсмарок (в зависимости от выслуги).

Простых людей, однако, радовало то, что после долгих лет беспросветной нужды и безработицы имели место хоть и небольшие, но улучшения. Даже когда в 1936 г. в связи с неурожаем начались ограничения и были введены карточки по жирам, большинство немцев отнеслось к этому философски. Партийные же боссы, со своей стороны, стремились предотвратить нежелательные реакции населения. Заместитель Гитлера по партии Рудольф Гесс произнес по поводу продовольственных ограничений проникновенную речь, которая была опубликована на первой странице партийной газеты ФБ 13 октября 1936 г. Гесс отдавал должное усилиям крестьян: «Мы добились того, что немецкий народ на 100% снабжает себя хлебом и мукой, картофелем, сахаром и молоком. Отстают по этому показателю овощи и мясо, яйца и сыр, а с жирами мы очень зависим от импорта. Отсюда — и сложности в снабжении. Но нас это не должно расстраивать, ибо гораздо важнее импортировать необходимое для промышленности сырье, чем жир, ведь промышленность — это работа для миллионов, это вооружение. Мы готовы и в будущем, если надо, есть меньше жира и свиного мяса, меньше на пару яиц, так как мы знаем, что это жертвы на алтарь свободы нашей страны. Мы знаем, что валюта, которую мы экономим, идет на вооружение страны. Лозунг “Пушки вместо масла” актуален до сих пор. Мы заботимся о том, чтобы желание напасть на нас было как можно меньше. Ныне в Германии живут 6,5 млн. человек, которые при Гитлере получили работу, а немец стал расходовать в среднем на 85 марок в месяц больше, чем до 1933 г.». В самом деле, потребление мяса на душу населения в Германии было на четверть ниже, чем в Великобритании: между 1927 г. и 1937 г. в рабочих семьях Германии увеличилось потребление ржаного хлеба на 20%, а потребление мяса за тот же промежуток времени снизилось на 18%, жиров — на 37%, белого хлеба — на 44%.

Для верхушки Третьего Рейха существовало иное измерение благосостояния: если в Веймарской республике существовал закон, запрещавший совмещение (Doppelverdienen) административных постов и предпринимательство, то в нацистские времена это стало обычным делом; многие акционерные общества и банки предпринимали усилия, чтобы заполучить в свои правления нацистских бонз.

Режим предпринимал всё возможное для консолидации немцев разного имущественного положения: так, с осени 1933 г. все немцы каждое воскресенье трех зимних месяцев вместо обычного обеда из нескольких блюд получали обед из одного блюда («Eintopfgericht»), за который должны были платить ту же, что и за обычный обед, цену. Акция имела добровольный характер, а средства переводились на нужды социальной благотворительности. В этой церемонии принимал участие сам Гитлер, ведущие политики, спортсмены и актеры. Когда согласно требованию партии все германские семьи перешли по воскресеньям на похлебку, даже у Гитлера в обед стали ставить на стол одну только супницу, одновременно на стол клали список, в который можно было внести сумму своего пожертвования.

Для достижения искомой социальной унификации и создания ощущения единства нации годились все средства, а не только обеды из одного блюда. Так, по мысли нацистских идеологов, если политическая и духовная свобода были ущемлены или ограничены, то природа и техника должны были компенсировать эту потерю. Символами повседневности постепенно стали множество новых предметов потребления: телефон, современная мебель из стальных труб, 8-мм фотопленка, холодильники, электропечи, фены, обтекаемой формы автомобили, аэродинамические формы паровозных локомотивов и самолетов. Немцам льстили перспективы расширения потребления — радио, телевидение (массовое производство телевизоров началось в Германии при нацистах), перспективы приобретения собственного жилья и автомобили. На автомобильной выставке 1933 г. Гитлер указывал на большое значение автомобиля и автобанов для будущего Германии. Эти слова вскоре были подкреплены отменой налога на автомобиль — все препятствия для моторизации страны были сняты. Хотя обещание личного автомобиля каждому осталось обещанием, и в конце войны сотни тысяч немцев имели только облигации КДФ (после войны «Фольксваген» принимал эти облигации и учитывал их при приобретении автомобиля), а не сам автомобиль, но магическая картина «народа на колесах» долгое время казалась большинству немцев реальностью. Руководитель строительства автобанов инженер Фриц Тодт говорил: «В автомобиле и маленький человек, склонности и возможности которого не располагают к дерзновенным мечтаниям, может ощутить тягу к маленьким открытиям».