Я обреченно посмотрела на Дмитрия Ерохина, который выжидательно улыбался. «Хороший мужик, – с тоской подумала я, – но ничего у нас не получится. Опять ничего не получится!» Можно, конечно, внушить себе острую симпатию к нему, можно броситься в омут головой вниз, не думая о возможных последствиях. Жаль, что я совсем не умею притворяться. Ну как я могу всерьез задумываться об отношениях с человеком, который настолько меня не чувствует! Которому непонятно, что я терпеть не могу лилии и мидии, что благородному шампанскому я предпочитаю недорогое вино, а то и вовсе пиво, что мне неловко находиться в такой опасной близости с незнакомцем, что я… Короче, он ничего обо мне не понял, ничего. Скорее всего, он просто эгоцентрист. Послал секретаршу за букетом и полностью доволен собой.

Козел.

Жаль.

Во-первых, упущена возможность сладкой мести Эдику и Леке. А во-вторых… Во-вторых, каждый раз, когда я встречаю симпатичного мне мужчину, я неизменно надеюсь, что это и есть долгожданный Он (с большой буквы «О»). Так обидно в очередной раз разочаровываться. Особенно если тебе почти двадцать девять лет.

На чем я остановилась?

Ну да, спаржа…

Что ж, делать нечего, сама виновата. Я мужественно подцепила вилкой коричневый стебель и – эх, была не была! – отправила его в рот. Ну вот, все не так уж и сложно. Нужно просто умудриться проглотить скользкий росток, проигнорировав процесс жевания. Тогда я не почувствую ни специфического неприятного вкуса, ни изобилия специй. Ну а потом можно будет принять лекарство от гастрита – и, считай, дело сделано!

Зажмурившись, я попробовала проглотить спаржу, но кусок оказался слишком большим. Как бы не подавиться, а то Ерохину придется возвращать меня к жизни путем искусственного дыхания. Наверное, он не имел бы ничего против. Но лично я предпочитаю более формальные разновидности поцелуя.

Я осторожно раскусила росток на две части и быстро проглотила сначала одну, потом другую. Ну вот, все легко и просто, а я боялась.

– Вкусно? – с улыбкой спросил Дмитрий.

– Не то слово, – ответила я, отодвинув подальше тарелку, – просто объедение. Только вот…

Я замолчала, потому что во рту у меня вдруг проснулся непонятно откуда там взявшийся огнедышащий дракон. Язык стал тяжелым и горячим, дыхание застряло в горле тугим комочком. На лбу выступил холодный пот, из глаз хлынули слезные реки. Как же остро! Как же… Нет, это невозможно описать, это было невыносимо!!

– Саша! – перепугался Ерохин. – Саша, что с вами?

Он интеллигентно похлопал по моей спине. Вот дурак.

– Понял, спаржа была слишком острая! – наконец догадался он. – Сейчас-сейчас! Вот! Возьмите и выпейте залпом.

В моих руках оказался бокал с вонючим шампанским. Я плохо соображала, что делаю. В конце концов, Ерохин был дипломированным врачом, поэтому я решила послушаться его совета и в одну секунду опорожнила бокал.

А потом у меня закружилась голова.

А потом…

Потом…

* * *

Если вам приснился бывший начальник, значит, это не к добру.

Во всяком случае, примета действует, если речь идет о моем экс-боссе, Максиме Леонидовиче Степашкине. Удивительные штуки иногда выкидывает наше подсознание. Вот, казалось бы, уволившись из газеты, я ни разу, ни одного разу не вспомнила о милейшем Максиме Леонидовиче. Правда, на моем кухонном столе до сих пор находится его фотография, но я – честное слово – в ее сторону даже и не смотрю.

И какого, спрашивается, черта ему вздумалось мне сниться? И ладно бы явился в ночном кошмаре – по крайней мере, все было бы логично. Так нет – то был эротический сон!

На Степашкине была белая шелковая рубашка с глубоким вырезом, обнажающим его – ха-ха-ха! – мускулистую грудь. Вот умора – я уверена, что в реальной жизни он никогда не заглядывает в тренажерный зал. Его руки блуждали по моей голой спине. А я-то – тоже хороша! – нашептывала в его благодарно подставленные уши многочисленные надрывные «да-а!».

– Саша… – бормотал Степашкин, – Саша…

Я разлепила ресницы, чтобы рассмотреть его повнимательнее, и вдруг с ужасом увидела, что это и не Степашкин вовсе. А герой моего последнего интервью, прославленный пластический хирург, Дмитрий Ерохин. Ну и сон!

Я подскочила на кровати и потянулась рукой в сторону, чтобы схватить с тумбочки будильник и посмотреть, который час. Но Ерохин не исчез, более того – лицо его обрело еще более четкие очертания.

– Саша, – с улыбкой сказал он, – все замечательно.

Не без некоторой опаски я огляделась по сторонам и обнаружила, что мы находимся в полутемной, скудно обставленной комнате. Я сижу на металлической больничной кровати, рукав моего костюма закатан выше локтя. А рядом с кроватью, на металлическом штативе, стоит капельница, в которой плещется некая подозрительно зеленоватая жидкость.

– Что здесь происходит? – Я спустила ноги с кровати, но подняться не смогла.

Какая странная слабость! Как будто бы я две недели провела в бредовой горячке. Но что же произошло? Вроде бы мы находились в палате, ужинали, пили отвратительное шампанское (то есть, простите, божественный нектар), а потом… Потом я ничего не помню, кроме идиотского сна о Степашкине.

– Мне стало плохо? – догадалась я.

– Не совсем, – Ерохин взял меня за руку и доброжелательно пояснил: – Сначала вы выпили шампанского, в котором была небольшая доза снотворного. А потом я сделал вам укол.

– Укол? – тупо переспросила я. – Какой еще укол? Зачем?

– Хотел проверить, как подействует на вас наркоз, – с невозмутимым видом ответил он.

Я похолодела.

– Какой еще наркоз?

– Не волнуйтесь, Саша, все в порядке. Я просто решил сделать вам подарок.

– П-подарок? Дмитрий, говорите прямо, я и так уже чувствую себя полной дурой, – я начала нервничать. Особенно неприятным казалось то, что я была абсолютно беспомощна. Ноги словно вовсе не мне принадлежали.

– Вы же сами сказали, что мечтаете об идеальном лице. Вот я и решил вам его подарить. Саша, это будет выгодно и мне и вам. Вы получите желанную красоту, ну а я буду оттачивать новые операционные методики.

– Оттачивать методики, – нервно хохотнула я, – на мне?! Признайтесь, что вы шутите! Это розыгрыш?

– Да нет.

Только в тот момент я заметила, что улыбка Ерохина не соответствует его взгляду. Губы улыбаются, а глаза пустые. Странное впечатление – кажется, что верхняя часть лица принадлежит одному человеку, а нижняя – совершенно другому. И как я могла не обратить на это внимания?

– Вы же сами сказали, что мечтаете быть красивой. И готовы на чудо, на то, чтобы вдруг проснуться совершенной. И вы толком не могли сформулировать, что именно вам хотелось бы изменить. Я решил, что вы – идеальный пациент.