Дункан неохотно отвернулся, глядя вперед, на реку, в то время как водовороты начали исчезать и река снова стала нормальной. Он проклинал это место. Ничто не причиняло ему большую боль, чем наблюдать за смертью своих людей, и быть не в силах что-нибудь сделать, чтобы предотвратить ее. Дункан знал, что такова цена за то, чтобы быть руководителем. Он теперь был не просто один из воинов – он нес ответственность за каждого из них.

«Мне жаль, друг мой», – произнес Сивиг мрачным голосом. – «Такова цена Тусиуса. Я уверен в том, что на суше подстерегают свои опасности».

Дункан заметил страх на лицах солдат на одном плоту с ним, включая двух его сыновей, и не мог не подумать о Кире. Он спрашивал себя, где она сейчас. Добралась ли она уже до Уайтвуда? Удалось ли ей добраться до моря?

Больше всего его волновало то, в безопасности ли его дочь.

У него засосало под ложечкой, когда он подумал о Кире, которая находилась там практически одна. Разумеется, Дункан помнил о ее силе, о ее невероятных способностях в сражении, но она была всего лишь девушкой, даже не женщиной, а Эскалон – безжалостное место. Она должна была отправиться в этот путь ради себя самой, но вместе с тем Дункан не мог избавиться от сомнений. Может быть, он совершил ошибку, отправив ее в путешествие в одиночестве? Что, если Кире не удастся его завершить? Он никогда не сможет жить с этим.

Больше всего Дункана мучил вопрос о том, кем станет Кира во время своего обучения. Какой она будет, когда вернется к нему? Он одновременно и благоговел перед силами, которыми обладала его дочь, и боялся их.

Дункан оглянулся по сторонам и окинул взглядом постоянно меняющихся пейзаж. Когда они приблизились к огромным горам, климат стал прохладнее. Травянистые берега, граничащие с рекой, постепенно уступали болотам по мере того, чем дальше они продвигались на юг. Здесь длинные участки реки граничили с камышами и болотами. Дункан видел ярких экзотических животных, поднимающих головы в камышах и щелкающих зубами, прежде чем так же быстро исчезнуть.

Час сменялся часом, Тусиус все продолжал поворачивать и петлять. Погода становилась прохладнее, брызги усиливались, и вскоре Дункан почувствовал, что его руки и ноги онемели. Горы теперь стали еще больше, все ближе и ближе. Казалось, что до них было рукой подать, хотя он знал, что до них плыть еще не один час. Дункан поискал взглядом своих лошадей, но ни одной не увидел.

Дункан не знал, сколько часов прошло. Сжимая в руках шест и рассматривая течение, он вдруг заметил, что Сивиг что-то показывает жестами на плоту рядом с ним. Когда они свернули за изгиб, Дункан обратил внимание на волнение в воде впереди. Что-то пенилось в воде, хотя здесь она оставалась спокойной. Казалось, что там может находиться стая рыб.

Дункан растерянно рассматривал воду и, когда они приблизились, ему показалось, что он заметил, как нечто выпрыгнуло из воды. Он оглянулся на Сивига и впервые с момента их путешествия увидел настоящий страх на лице своего друга.

«Речные акулы!» – закричал Сивиг. – «Пригнись!»

Его люди упали на животы, в тот время как сам Дункан стоял, сбитый с толку. До того, как он и его воины пригнулись, он вдруг с ужасом увидел, о чем они говорили: впереди находилась стая огромных акул тридцати метров в длину. Они выпрыгивали из реки, парили в воздухе высокой дугой и с плеском погружались в воду. Их были десятки и, когда они приблизились к пенящемуся участку, их всех понесло вверх по реке – прямо к акулам.

Как загипнотизированный, Дункан в ужасе посмотрел на акул и увидел их огромные челюсти, ряды острых зубов, их сверкающие красные глаза, наполненные яростью. Они проплывали в воздухе и двигались вверх по реке прямо к ним. Все внутри Дункана велело ему опуститься, но было слишком поздно. Все произошло слишком быстро, и когда он все понял, времени на то, чтобы отреагировать, не было.

Дункан посмотрел прямо в глаза акуле и, когда та начала опускаться на него, широко открыв челюсти, Дункан понял, что здесь, в реке, он, в конце концов, встретил врага, которого не может одолеть. Здесь, посреди этого течения, пришел его конец.

Кира сидела в пещере перед потрескивающим костром, облокотившись о теплый камень и тяжело дыша. Наконец, ей удалось расслабиться. В конце концов, они оказались в сухом, теплом месте, вдали от ветра и дождя, ее желудок был полон и она снова могла ощущать свои руки и ноги. Мышцы Киры изнывали от боли, постепенно возвращаясь в норму. Пещера наполнилась запахами жареных цыплят, а огонь в этом месте вырабатывал больше тепла, чем она ожидала. Впервые Кира смогла ослабить бдительность.

Рядом с ней сидела довольная и сытая Диердре, которая тоже облокотилась о камень. Лео, положив голову ей на колени, уже похрапывал. У входа в пещеру на страже стояли Андор и кобыла Диердре. Привязанные, они радостно жевали из своих мешков корм. К счастью, дождь уже прекратился. Кира пыталась завести Андора внутрь, чтобы он отдохнул, но тот не проявил к этому интереса.

Выбившись из сил, Кира на мгновение закрыла глаза. Она не знала, сколько дней провела без сна, и предалась размышлениям. Покинув ту таверну, они пересекли реку Танис и оказались в Уайтвуде, в другом лесу, полном красивых белых деревьев и листьев, в нем царила более мирная энергетика. Диердре называла его Лес Запада. Кира испытывала большое облегчение, оказавшись вне мрака Тернового Леса. Теперь они, по крайней мере, слышали вдали море. Девушка знала, что оно послужит ей ориентиром на протяжении всего пути в Ур.

Они продолжали свой путь через Уайтвуд до тех пор, пока Лео не заметил пещеру, и Кира поблагодарила за это Бога. Она не знала, сколько еще они смогли бы пройти без отдыха, без возможности высушить одежду и поесть. Кира хотела остаться всего на несколько минут, но они все, едва расположившись, найдя здесь прекрасное место для отдыха, ощутив мягкий земляной пол, потрескивающий костер у своих ног, захотели задержаться. Кира осознала мудрость того, чтобы остаться на месте: она не видела смысла продолжать путешествие ночью, когда каждый из них был истощен.

Кира закрыла глаза и позволила себе погрузиться в размышления. Сначала она подумала о своем отце, спрашивая себя, где он сейчас. Удалось ли ему оказаться на юге? Доехал ли он до Эсефуса? Сражается ли он прямо сейчас? Думает ли он о ней? Волнуется ли? И самое главное – будет ли отец гордиться ею?

А что с Эйданом? Он остался один в Волисе?

Кира очень устала, ее веки отяжелели и она позволила своим глазами на минуту закрыться. Она находилась в полусонном состоянии, когда ее разбудил внезапный шум. Девушка открыла глаза и поразилась, увидев, что уже начался рассвет. Она не могла поверить в то, что проспала так долго.

Кира узнала источник звука – Лео. Он стоял рядом с ней и рычал, ощетинившись, защищая девушку. Волк смотрел на вход в пещеру.

Кира тут же села, ее сердце бешено колотилось.

«Лео, в чем дело, мальчик?» – спросила она.

Но он проигнорировал ее и вместо этого пополз ко входу. Лео еще сильнее ощетинился, когда его рычание стало более зловещим. Кира села прямо, схватив свой жезл и прислушавшись. Но она ничего не услышала.