— Мы не можем научить тосевитов делать интегрированные цепи, — сказал Кирел. — Они находятся на таком примитивном уровне технологического развития, что просто не в состоянии производить для нас сложные детали. Но даже и в противном случае, я бы не рискнул знакомить их с этим искусством — если только через год мы не захватим контроль над планетой в свои руки.

— Да, придется решать вопросы импорта на Тосев-3, — проговорил Атвар. — Я восхищен предусмотрительностью прежних Императоров. — Он опустил глаза к полу, и Кирел последовал его примеру. — Именно благодаря им мы взяли с собой противоракетные снаряды. Мы же не предполагали встретить здесь технологически продвинутых врагов.

— То же самое можно сказать о наземном и любом другом оружии, — согласился с ним Кирел. — Не имей мы его, и нашим проблемам не было бы конца.

— Да, конечно, — сказал Атвар. — Но я не понимаю одного: почему, несмотря на превосходство, мы не смогли разрушить промышленность Больших Уродов? У них примитивное оружие, но они продолжают его производить.

Ему снова представился новый тосевитский танк, мчащийся среди руин после того, как в сражении погибла последняя бронемашина Расы. А может быть, им вскоре предстоит познакомиться с новой ракетой, летящей в клубах дыма и пламени в расположение армии Расы. И никакой надежды ее сбить, прежде чем она успеет причинить им вред!

— Наша стратегия, направленная на уничтожение предприятий, выпускающих топливо, еще не принесла желаемого результата, — проговорил Кирел.

— К сожалению, — ответил Атвар. — Просто поразительно, как быстро и ловко Большие Уроды умеют исправлять повреждения. В то время как их машины и самолеты заправляются бензином, в тяжелой промышленности дело обстоит иначе, что значительно усложняет наши задачи.

— Мы начали производить на тосевитских заводах, расположенных на территориях, которые мы контролируем, значительное количество боеприпасов для огнестрельного оружия, — сообщил Кирел хорошую новость. — Уровень саботажа настолько незначителен, что о нем и говорить не стоит.

— Ну, вот, наконец, хоть что-то положительное. До сих пор тосевитские заводы доставляли нам одни неприятности, — сказал Атвар. — Боеприпасы, которые на них выпускаются, эффективны и могут причинить нам серьезный урон, но их качество и точность оставляют желать лучшего — мы не можем их использовать. Кроме того, Большие Уроды производят гораздо больше боеприпасов, чем мы. Следовательно, наши должны быть намного лучше.

— Совершенно верно, благородный адмирал, — согласился Кирел. — С этой целью мы недавно превратили военный завод, который нам удалось захватить, в производство боеприпасов нужного нам калибра. Тосевиты делают корпуса и пирозаряды. Наше участие заключается в том, что на конечном этапе мы снабжаем снаряды электронным устройством для наведения.

— Уже неплохо, — повторил Атвар. — А что будет, когда иссякнет запас электронных устройств… — Уродливый, окутанный клубами дыма танк тосевитов, выползающий из руин, снова появился перед мысленным взором Атвара.

— Ну, до этого еще далеко, — успокоил его Кирел. — Кроме того, у нас имеются заводы в Италии, Франции и на захваченных территориях СССР и США, где начато производство тормозных колодок и других деталей для машин.

— Отлично. Вы продвигаетесь вперед, — похвалил Кирела Атвар. — Насколько быстро, станет ясно в скором времени. К сожалению, Большие Уроды тоже не стоят на месте. Более того, их прогресс носит качественный характер, а нам приходится радоваться тому, что удается удерживаться на своих позициях. Меня по-прежнему беспокоит, как будет выглядеть Тосев-3, когда прилетит колонизационный флот.

— Вне всякого сомнения, к тому времени мы закончим покорение планеты, — вскричал Кирел.

— Вы уверены? — Чем больше Атвар заглядывал в будущее, тем меньше ему нравилось то, что он видел. — Как бы мы не старались, капитан, боюсь, мы не сможем помешать Большим Уродам изобрести ядерное оружие. Я опасаюсь за судьбу Тосева-3.

* * *

Вячеслав Молотов терпеть не мог летать. Вот одна из причин, по которой он люто возненавидел ящеров, если не считать, конечно, патриотизма и идеологии. Разумеется, на первом месте стояла идеология. Он презирал империализм и возмущался тем фактом, что ящеры намеревались сбросить все человечество — ив особенности Советский Союз — в яму древних экономических отношений, когда инопланетяне будут играть роль господ, а остальные станут рабами.

Но если на время забыть о законах марксистско-ленинской диалектики, Молотова переполняла жгучая ярость из-за того, что именно ящеры вынудили его отправиться в Лондон. Путешествие оказалось не таким ужасным, как предыдущее, когда ему пришлось лететь в открытой кабине биплана из Москвы в Берктесгаден, чтобы встретиться с Гитлером в его берлоге. Сейчас он проделал весь путь в закрытой кабине — но нервничал не меньше.

Конечно, бомбардировщик, на котором он перелетел через Северное море, гораздо удобнее маленького У-2. Но и уязвимее. Казалось, ящеры просто не замечают крошечный У-2, в отличие от машины, доставившей его в Лондон. Молотов знал, что если бы они свалились в серые холодные воды Северного моря, ему тут же пришел бы конец.

Но он все-таки благополучно прибыл к месту своего назначения и сейчас находился в самом сердце Британской империи. Для пяти держав, продолжавших оказывать сопротивление ящерам — и воевавших друг с другом до появления инопланетян — Лондон оставался единственным местом, где могли спокойно собираться их главы. Огромные территории Советского Союза, Соединенных Штатов, Германии и некоторых европейских стран находились в руках ящеров, в то время как Япония, остававшаяся свободной, была практически недосягаема для представителей Британии, Германии и СССР.

Уинстон Черчилль вошел в конференц-зал министерства иностранных дел, кивнул сначала Корделлу Халлу, американскому госсекретарю, затем Молотову, а потом Иоахиму фон Риббентропу и Шигенори Того. Поскольку до вторжения ящеров они были врагами, Черчилль ставил их на более низкую ступень, чем руководителей стран, объединившихся в борьбе против фашизма.

Однако вслух он обратился ко всем без исключения:

— Я приветствую вас, джентльмены, во имя свободы и по поручению Его величества короля Великобритании

Переводчик повторил Молотову слова Черчилля. Заседания Большой Пятерки проходили на трех языках: Америка и Британия говорили по-английски, Риббентроп, занимавший пост посла Германии при королевском дворе, тоже свободно им владел. Получалось, что Того и Молотов оказались в лингвистической изоляции. Впрочем, к такой расстановке сил Молотов привык — будучи министром иностранных дел единственной марксистко-ленинской страны в мире, где правит капитализм, он прошел хорошую школу.

Послы ответили на приветствие. Когда подошел черед Молотова, он сказал:

— Рабочие и крестьяне Советского Союза просили меня передать вам, что они солидарны с рабочими и крестьянами всего мира в борьбе с общим врагом.

Риббентроп одарил его злобным взглядом. Однако Молотов никак на него не отреагировал, он считал Риббентропа простым торговцем шампанским, которому удалось занять положение, не соответствующее его способностям и возможностям. Зато круглое розовое лицо Черчилля оставалось непроницаемым. Молотов неохотно признавал, что министр иностранных дел Великобритании заслуживает некоторого уважения. Конечно, он классовый враг, но это не мешает ему быть талантливым и очень решительным человеком. Если бы не Черчилль, Англия сдалась бы фашистам еще в 1940 году. Кроме того, он без колебаний выступил в поддержку Советского Союза, когда, годом позже, Германия вероломно нарушила границы первого в мире государства рабочих и крестьян. Встань он на сторону Гитлера в крестовом походе против большевизма, СССР ни за что не смог бы выстоять.