Мы почти успокоились, когда Ли вдруг остановился и прикрыл мне глаза.

– Итак, Эль. Ты знаешь, где мы?

– Эм, на променаде?

– Эль.

Я фыркнула, а потом прислушалась в электронному пищанию где-то впереди меня. И еще там что-то стучало, словно… футбольный мяч? По звуку походило и на карты, а потом раздалось: «Первый игрок победил!». Звон пластика и металла в воздушном хоккее. Я охнула, убрала руки Ли от своего лица и уставилась на игровой парк. А потом обернулась к другу – глаза его блестели. Похоже, его даже трясло – от предвкушения, конечно. Повсюду бегали дети. Огни в парке сверкали. Несколько подростков пытались достать что-то из автомата с мягкими игрушками, рядом с ними тусовались скучающие родители.

– Ли… мы в аркаде.

– Эль, – сказал он. – Мы не просто в игровом парке. Мы в том самом парке.

Мы замерли у порога парка и затаили дыхание. Мы словно пропутешествовали назад во времени. Когда мы были совсем маленькими, то ходили сюда с нашими мамами. В средней школе мы бегали в парк в одиночку – однажды даже прогуляли, чтобы сюда прийти. (Нас, конечно, поймали и посадили под домашний арест на две недели, но оно того стоило.)

Не помню даже, когда мы в последний раз здесь были… в какой-то момент мы, похоже, просто… выросли из нее.

Но любимую нашу игру забыть было невозможно: она гордо возвышалась прямо в центре площадки. «Дэнс Дэнс Мания». Серебристые поручни немного проржавели, но голубые и розовые стрелки сияли как никогда ярко.

Мы молча подошли к ней.

Я провела рукой по поручню. Уголком глаза я заметила, как Ли гордо улыбается.

– Мы был и здесь, когда устраивал и мини-гольф в стиле 80-х, – объяснил он. – Прошли мимо, я даже не вспомнил об этом парке.

– О, господи.

А что еще я могла сказать? Потому что… ох, господи. Она все еще стояла здесь. Сколько часов мы провели на этой машине? Не то чтобы у меня было так хорошо с координацией, но в этой игре мне не было равных. Нам не было равных.

Ли как по волшебству выудил из карманов своих шорт несколько четвертаков и передал мне так, словно они были настоящими сокровищами. В свете мигающих огней они и сияли, словно бриллианты.

– Готова, второй игрок?

– Еще бы!

Мы запрыгнули на машину и заняли свои старые места. Ли закинул четвертаки в автомат, и демо-видео на экране сменилось меню выбора песен. Ли остановился на «All Summer Long» Кида Рока. А потом одарил меня самой озорной улыбкой на свете и поставил сложность на «эксперт».

– Тебе не кажется, что мы пока не готовы, Ли?

– Квох-квох-квох-квох, – Ли заквохтал и замахал руками, как крыльями. – Цыпленком заделалась?

Я прищурилась и повернулась к экрану.

– Смотри не споткнись о две своих левых ноги, Ли. Настало время выигрывать.

Игра началась.

ТРИ.

Цыпленок? Я ему покажу. Да я его раздавлю!

ДВА.

Я ни за что не выиграю. Держу пари, Ли тоже будет отстойно играть. Вокруг нас было полно детишек младше нас раза в два, и сейчас мы на их глазах выставим себя на посмешище. И как? Сыграв на повышенном уровне сложности на танцевальном автомате.

ОДИН.

Я втянула воздух сквозь зубы и сжала руки в кулаки. Голову кружило от волнения и чистого, детского восторга, который вдруг во мне проснулся.

ВПЕРЕД!

По экрану побежали стрелочки, и я пустилась в пляс. Ли отплясывал рядом. Мы отчаянно пытались поспеть за темпом игры. Я не осмеливалась поднять на него взгляд – вместо этого полностью сосредоточилась на экране. Как и Ли.

К этой версии песни мы не привыкли: она была электронной и дико быстрой.

И слишком резко закончилась.

Я пыталась отдышаться. В боку закололо. Я облокотилась на поручень, а Ли опустился прямо на пол, держась за живот и тяжело дыша.

На экране появились результаты.

54 процента. НЕПЛОХО!

– Неплохо? – прохрипела я.

Черт подери, да я совсем растеряла форму, раз не могу поспеть за детской игрой! Я ведь была в команде по бегу! А Ли играл в регби.

– Неплохо? – повторила я.

– Шелли, – охнул Ли, схватив меня за щиколотку. – Похоже, мы с тобой не очень справились.

– Когда-то мы ставили рекорд за рекордом. Так, вставай давай. У нас с тобой еще два четвертака – хватит на две песни. Неплохо! Ха! Да мы просто уничтожим эту машину!

– Думаю, это она меня сначала уничтожит, – пробормотал Ли, но поднялся и встряхнулся. – Не помню, чтобы это было так трудно, Шелли.

– Зато теперь понятно, почему мы съедали по три хот-дога в день.

Двенадцать долларов и девять песен спустя мы, потные, но довольные, наконец-то заняли место среди рекордсменов.

Даже игра нами гордилась.

92 процента! ВАУ!

На экране появилась поздравительно видео, и я наконец присела.

– Эта песня… – выдохнул Ли, покачал головой, а потом нагнулся, чтобы отдышаться и начал заново. – Эта песня теперь несколько недель будет в голове крутится.

– Ну а что, как раз потусит с твоей единственной клеткой мозга. Вот и компания на лето!

Ли застонал и не глядя попытался меня зацепить.

– Не смеши меня, у меня нет сил смеяться. Ох, блин. И как только мы в детстве могли зависать тут целыми днями?

– Соберись, старичок, – я взяла телефон – он лежал прямо на полу, рядом с кошельком и кепкой Ли и моими солнечными очками – и сфоткала экран с рекордом.

* * *

Еще через девять песен мы наконец вошли в раж. Мускульная память, видимо, все еще в нас жила, потому что мы с Ли снова двигались в едином ритме. Мы даже смогли сделать несколько трюков. Ничего особенного, не как раньше, но и не совсем жалкие телодвижения.

Девяносто два процента на «эксперте». Это уже ничего.

– А я вас знаю, – раздалось позади нас.

Мы обернулись и увидели пожилого человека в красной кепке и красной рубашке поло, на кармане которой было витиевато вышито название игрового парка.

– Ну точно же знаю.

Мы присмотрелись к нему, а потом Ли наконец произнес:

– Погоди… Харви? Ох, чувак! Мы тебя еле узнали! Это мы… Эль и Ли! Мы сюда раньше часто приходили.

Он прищурился на нас в ответ.

– Это твою руку пришлось вынимать из автомата с игрушками?

Я улыбнулась и поднялась на ноги. А Ли покраснел и возвестил:

– Ага, это был я.