На пороге стоял мастер Джозеф, и он был в ярости.

Колл отошел на шаг от Аарона и запнулся о какую-то книгу. Он еще никогда не видел мастера Джозефа таким – с совершенно дикими глазами и бордовым от гнева. На его руке был надет алкахест.

У Колла перехватило дыхание.

Раньше, даже когда мастер Джозеф сильно на него злился, он все равно всегда защищал Колла. В гробнице Врага Смерти он даже закрыл его собой, готовый пожертвовать жизнью ради него. Но сейчас он явно был готов убить его без раздумий.

– П-помогаем Аарону, – заикаясь, ответил Колл.

– Не смей портить то, что ты сделал! – брызжа слюной, закричал мастер Джозеф. – Без воскрешения мы ничто! Маги уничтожат нас! Только благодаря обещанию вечной жизни наша армия сможет одолеть Ассамблею!

Аарон сел на столе. Вопли его не впечатлили, он бесстрастно смотрел на мастера Джозефа.

– Хорошо, хорошо, – примиряюще поднял руки Колл. Алекс вжался в стену, как можно дальше от мастера Джозефа, и цвет его лица напоминал воск. Колл впервые видел Алекса таким, и это еще сильнее его напугало. – Не злитесь так. Все нормально.

Мастер Джозеф шагнул к Аарону, сгреб его за шею и принялся рассматривать его, как разъяренный владелец новенького «Мерседеса», пытающийся найти на нем хоть одну царапину.

– Коллам явно хочет доказать мне, что от него больше вреда, чем пользы. С самого начала от него сплошные разочарования. Он глумился над возложенной на него ролью. Превратил в фарс великую честь, что была ему оказана. Швырял мне в лицо мою преданность снова и снова, смеялся над всеми жертвами, на которые я ради него шел. Ну что ж, Коллам, думаю, с меня достаточно нарушенных тобой планов.

– Не принимайте это близко к сердцу, – сказал Колл. – Куча людей считает меня несносным. Не только вы.

– Колл пытался мне помочь, – пояснил Аарон, вырываясь из захвата. В выражении его лица появилось нечто такое, что почти внушало ужас.

– Тебе не нужна помощь! – рявкнул мастер Джозеф, схватив его за плечо. – В тебе уже нельзя ничего менять!

– Отстаньте от меня, – Аарон сбросил его руку. – Вы не знаете, что мне нужно!

Мастер Джозеф зарычал.

– Молчать! Ты не человек. Ты вещь. Мертвая вещь.

Рука Аарона метнулась к горлу мастера Джозефа. Все произошло очень быстро – слишком быстро, чтобы Колл успел хоть как-то среагировать, кроме как судорожно вздохнуть.

Мастер Джозеф вскинул ладонь, будто собирался призвать пламя, но Аарон одной рукой перехватил его за запястье и вывернул руку ему за спину. Пальцы другой руки Аарона сжимались на горле мужчины. Мастер Джозеф забился, хватая ртом воздух, его глаза начали закатываться.

– Нет! – закричал Колл, до которого с запозданием дошло, что намеревался сделать Аарон. – Аарон, нет!

Но Колл успел не один раз приказать другу никогда себя не слушать, и Аарон не стал. Его пальцы впились в горло мастера Джозефа, потом раздался странный хруст, похожий издает сучок, когда на него наступаешь.

Глаза мужчины погасли.

Колл ахнул, уставившись на Аарона и не в силах поверить в то, что натворил его друг, его лучший друг, тот, кто всегда был самым замечательным человеком из всех, кого он когда-либо знал. Впервые Колл испугался – не за Аарона, а его самого.

Алекс что-то невнятно бормотал, как будто без пауз повторял снова и снова слово «нет».

Аарон отпустил мастера Джозефа и сделал шаг назад, глядя на свою руку так, будто только сейчас понял, что наделал. Он выглядел растерянным. Тело мастера Джозефа мешком рухнуло на пол.

«Ты вещь. Мертвая вещь».

Мастер Джозеф лежал у ног Колла, как когда-то Дрю.

«Знакомство со мной закончилось неудачно для всей семьи мастера Джозефа», – пришло Коллу в голову, хотя в этом не было ничего смешного.

Алекс упал на колени. Он неотрывно смотрел на тело учителя.

– Ты… Ты можешь его вернуть, – сказал он.

– Но я не стану.

Эти слова сорвались с языка Колла прежде, чем он успел их обдумать. Его изумила просьба Алекса, ведь мастер Джозеф угрожал тому алкахестом, насмехался над ним и унижал. Но во взгляде Алекса, устремленном на труп, пылало отчаяние.

– Ты обязан, – настаивал он. – Кто-то должен нас повести.

Аарон пустыми глазами обозревал дело своих рук. Если он и испытывал сожаление, то этого не показывал.

Алекс подполз к телу мастера Джозефа. На лице юноши блестели слезы, но он не попытался коснуться мертвого мага. Вместо этого он стянул с его руки алкахест и прижал его к груди. И тогда Колл понял, что он был идиотом, почему он сам не схватил его в первую же секунду?

– Э-эм, Алекс? – спросил Колл. – Что ты делаешь?

– Я никогда не думал, что он может умереть, – ответил Алекс, но он говорил очень тихо, будто и не с Коллом, а с самим собой. – Он был великим человеком. Я думал, он поведет армию, и я буду рядом с ним.

– Он был злым человеком, – возразил Колл. – Все, что произошло – магическая война, смерть Джерико и даже смерть Дрю, – во всем виноват он. Он принес много горя.

– Это благодаря ему ты имел какое-то значение. Он в тебя верил. И ты просто оставишь его здесь?

– А как ты поступил со мной? – спросил Аарон, спрыгивая с каталки и вставая рядом с Коллом.

– Я сделал это не для того, чтобы показать, будто я лучше Врага Смерти! – огрызнулся Алекс. Он все еще прижимал к себе алкахест.

– Нет, – согласился Колл, – ты сделал это, чтобы показать, что ты точно такой же, как он. – Он пошел к двери, Аарон за ним. На пороге Колл обернулся. – Мы уходим. Слушай, я понимаю, ты расстроен, но ты можешь сделать много хорошего для мира со своей магией хаоса. Ты можешь стать знаменитым и могущественным, и при этом не быть на стороне зла. Теперь, когда мастера Джозефа нет, все может закончиться.

Алекс устало на него посмотрел.

– Добро, зло, – пробормотал он. – В чем разница?

Колл ожидал, что ему ответит Аарон. Что тот скажет, что Алекс и сам знает, в чем разница. Но друг молчал. Возможно, новый Аарон тоже этого не знал.

Колл и Аарон молча пошли по коридору. К ним, прижав уши, но виляя хвостом, бросился Хэвок. В особняке кто-то был, но никто не помешал им дойти до входной двери. Они вышли на лужайку.

– Куда мы? – спросил Аарон.

– Не знаю, – ответил Колл. – Прочь с острова. Прочь от всего.

– Я иду с тобой? – Похоже, Аарон сообразил, что убийство мастера Джозефа может что-то значить для Колла. Кто знает, вдруг какая-то часть Аарона тоже по этому поводу переживала. Возможно, он помнил то время, когда он бы ни за что никого не убил вот так, хладнокровно, голыми руками.