Он понимал, что чиновники могут быть в криминале с головой. И деньги они могут миллиардами воровать, и конкурентов своих заказывать за милую душу. Но все-таки эти люди — ботва. А Жора признавал только братву. Тем более он никогда не слышал про этого Брагина, значит, он действительно ничего собой не представлял.

— Ну да, — кивнул Махаон.

— Выходит, Семен — его человек?

— Получается, так…

— Клен работал на него?

— Ну, не то чтобы работал… Так, помогал ему иногда…

— Чем этот Брагин занимается?

— В мэрии? Строительством, коммуникациями…

— А по жизни он чем занимается?

— Свои вопросы решает…

— Ворует?

— Распилы, откаты, все такое.

— А там, где распилы, непонятки иногда случаются, да? — ухмыльнулся Жора. — И Клен помогал ему эти непонятки решать?

— Ну, в общем, да… Хотя у него и свои люди есть.

— Семен, что ли? Не густо…

Видно, Семену помощь потребовалась, поэтому Брагин позвонил Клену и попросил у него содействия. И выбор пал на Жору… Не такая уж и крупная он шишка, этот Брагин, если у него нет своей команды. Тогда и говорить о нем — только время тратить.

Но может быть, его самого в оборот взять? Подъехать к нему, взять за жабры и выставить счет за исполненный заказ. Причем взять с него раз в десять больше, чем они хапнули с Семеном?..

— Ты знаешь, где этот хмырь живет?

— Нет, не знаю, — покрутил головой Махаон.

— Точно?

— А какой мне смысл врать? Я же сказал, где Брагин работает, его ведь выследить можно…

— Можно, — кивнул Жора.

— Только я бы с ним не связывался, — предостерег его Махаон.

— Не понял.

— Крутой он.

— Ну, если клоуны бывают крутыми, тогда может быть…

— Нет, я серьезно.

— И я серьезно… Запомни, чувак, в этом городе нет человека круче меня. И скоро все об этом узнают.

Планов у Жоры громадье, и он постарается их осуществить. И начать надо будет с Саморода… Хотя нет, для начала ему необходимо решить вопрос с ментовской следачкой. Это сейчас ему везет, но если он не сдержит свое слово, то фортуна отвернется от него.

Или все-таки сначала надо решить вопрос с Самородом? Зачем ему заморачиваться с какой-то сучкой, если у него есть Ира? Вот когда эта клофелинщица ему надоест, тогда можно будет заняться Демичевой. А если не надоест, то и напрягаться не следует. И без того дел выше крыше, и везде нужно успеть…

Да, решено, сначала он сделает Саморода.

Кто-то летом едет на юг, а кого-то несет на север, в сторону Москвы. Впрочем, понять Оксану можно. Она жила на берегу Черного моря, и южное солнце для нее — обыденность. С матерью она там жила, в однокомнатной квартире — и скучно ей там было, и условий никаких. А здесь она живет в роскошном особняке, серебром ест с тонкого фарфора, старшая сестра организовала ей культурно-развлекательную программу — театры, салоны красоты, шопинг, все дела. Отец на молодую жену денег не жалел, и Олеся могла позволить себе побаловать свою младшую сестру.

Олеся — красавица… Раньше Егору нравились брюнетки, а сейчас он вдруг понял, что блондинки гораздо более привлекательные и сексуальные. А сама Олеся стала казаться ему эталоном совершенства.

Оксана внешне чем-то похожа была на свою старшую сестру — такие же светлые волосы, большие глаза, точеный носик, пухлые губки, фигурка очень даже ничего. К тому же она совсем еще молоденькая — семнадцать лет недавно стукнуло. Олеся и приодела ее, и, что называется, причесала. И еще Оксана умела держать себя на людях, правильно вела себя за столом. И не «гэкала», как это принято в Украине… И все-таки что-то не то в ней. Не имелось у нее той изюминки, которая красила ее старшую сестру. И фигура при всех своих достоинствах не прельщала его. А хорошие манеры были искусственными. Видно, что Оксана готовила себя, так сказать, к выходу в свет. Она правильно держала вилку и нож, но в ее движениях чувствовалась скованность и даже неловкость. И если бы только это…

Оксана не пыталась заигрывать с Егором. С первой минуты их знакомства он понял, что ей от него нужно. Сначала обручальное кольцо, а затем уже любой каприз. А секс по зову души не для нее, во всяком случае с ним. Возможно, она бы с легкостью переспала по настроению с каким-нибудь мачо. Или просто с парнем, в которого бы влюбилась по уши. Но Егор не входил ни в то число, ни в другое. Для Оксаны он — выгодная партия, и не более того.

Он вывозил ее в ночной клуб, знакомил со своими друзьями-приятелями. Там она и запала на Вадима Смирнова. Нет, глазки она ему не строила и даже от свидания с ним отказалась, но Егор почувствовал проскочившую между ними искру. О Смирнове она не спрашивала, в ночной клуб больше не просилась, однако Егор почему-то был уверен, что Оксана переспала бы с Вадимом, окажись он на его месте.

Оксана вела свою игру. Она была мила и обходительна с Егором, но намеренно держала дистанцию. Заинтриговать хотела, раздраконить, только он давно уже не мальчик, и его таким примитивом не возьмешь. Да и не хотел он заводить роман с Оксаной… Нет, переспал бы он с ней с удовольствием, но жениться на этой девице желания точно не было… Олеся — другое дело…

Егор поймал себя на крамольной мысли, и у него загорелись щеки. Как бы не раскраснеться за столом…

Нет, с Олесей у него ничего нет и быть не может. Олеся для него — табу… И все-таки ему приятно сидеть с ней за одним столом, чувствовать тепло, исходящее от девушки. А еще ему нравилось получать от нее знаки внимания. После того откровенного разговора, когда они пили виски со льдом, Олеся больше не подпускала его к себе так близко. Если он был интересен ей, как мужчина, то она не подавала виду. Улыбалась она ему тепло, но без тайного умысла или намека. Однако с тех пор, как Егор побывал с Оксаной в ночном клубе, в ней что-то изменилось. Нет, она не хмурила брови, не покусывала губы и уж тем более не грызла с досады ногти, но в ее взгляде все-таки угадывались ревнивые искорки. И только из-за одного этого Егор готов был заигрывать с Оксаной дальше.

— Сегодня вечером у нас туса намечается, — негромко и как бы в виде одолжения сказал он. — Ты, Оксана, приглашена.

Завтрак уже заканчивался, отец допивал свой кофе, сейчас он поднимется, и все разойдутся кто куда.

— Спасибо, — стараясь скрыть радость, поблагодарила девушка.

Голос у нее тонкий, мягкий, но не было в ней той певучести, как у Олеси.

Отец поставил чашечку на блюдце, чинно поднялся, обвел взглядом всех, кто сидел за столом, и вышел из столовой. А спустя некоторое время он позвал к себе в кабинет Егора.

— Что там у тебя за туса сегодня намечается? — сухо, с плохо скрытым недовольством спросил он.