– Эх! зять ли про тещу да пиво варил,

Кум про куму брагу ставленую,

Выпили бражку на Радуницу,

Ломало же с похмелья до Иванова дня…

Затем один мужской голос прервал пение и заспорил с другим мужским голосом. Слышно было, как они стучали по столешнице донцами кружек. И тут снова затопали обутые ноги, раздались голоса женщины и ее детей. Загремел новый мужской голос. Еще один гость. Топали ноги, плескалось вино, выливаясь из кувшина в кружки. Голоса вновь запели:

– Не стучит, не гремит,

Ни копытом говорит,

Каленой стрелой летит

Молодой олень!

У оленя-то копыта

Серебряные.

У оленя-то рога

Красна золота.

Ты, олень ли мой, олень.

Ты, олешенька!

Ты куда-куда бежишь,

Куда путь держишь?

Я бегу ли, побегу

Ко студеной ко воде,

Мне копытцем ступить,

Ключеву воду студить!

Ты, Дунай ли, мой Дунай!

Дон Иванович Дунай!

Молодой олень!..

Анжелика напряженно вслушивалась. Пели стройно и звонко. Внезапно сердце Анжелики радостно забилось. Она услышала, что один из голосов поет с несколько странным выговором, совсем не похожим на то, как выпевали слова песни остальные певцы. Анжелика поняла, что один из поющих – не московит! Не московит! Конечно же, европеец! Должно быть, из того самого квартала Москвы, где живут иностранцы! Кто он? Итальянец? Немец? О, если бы француз!.. Но не обманулась ли она? Анжелика вновь принялась вслушиваться до боли в ушах! Нет, она не обманулась, не ошиблась! Один из поющих голосов явно выпевал слова песни с иным, нежели у московитов, выговором!

Анжелика вдруг поняла, что с ней нет топорика, насаженного на древко. Она безоружна! Но когда же она выронила оружие? Неужели ее все же заманили в ловушку? Она осторожно принялась водить руками в душной темноте. Нет, вот оно, древко, а вот и топорик. Она водила руками очень осторожно, чтобы не порезаться нечаянно. Итак, ее оружие было с ней. Она отложила оружие и, насколько это было возможно, привела в относительный порядок свои волосы и одежду. Как хорошо, что на ней европейское платье! И снова надо было решаться! Но, может быть, все же не спешить? Один из поющих голосов – явно голос иностранца, но остальные голоса – ведь это голоса московитов! И если Анжелика сейчас выберется из своего убежища, кто знает, не набросятся ли на нее эти московиты; кто знает, сможет ли защитить ее неведомый ей иностранец! А вдруг он – сторонник царицы Софии? Но нет, это маловероятно! Маленькая девочка с таким восторгом произносила имена Петра и Наталии… Нет, Анжелика не станет спешить показывать себя!..

Голоса шумели еще долго. Или Анжелике казалось, что это происходит слишком уж долго. Пелись песни, с плеском лилось вино, стучали о столешницу донца кружек… Но как долго ей еще ждать? Анжелика почувствовала, что ее глаза слипаются. Сказывалась усталость. Она столько испытала за эти дни!.. Анжелика сама не заметила, как заснула. Глубокий сон сморил ее.

Анжелика спала долго. Разбудило ее прикосновение к ее руке влажной детской ручки. Анжелика вздрогнула, но спала она все же чутко и тотчас очнулась от сна. Тоненький голосок девочки что-то говорил ей потихоньку. Девочка тянула ее за рукав. В открытую дверцу просачивался слабый свет из комнаты. Странная после грома пьяных песен тишина парадоксально оглушила герцогиню де Монбаррей. Нимало не колеблясь, Анжелика снова последовала за своей юной провожатой.

Очутившись снова в комнате, Анжелика зажмурила глаза, отвыкшие от света за недолгое время сидения в темной каморке. По-прежнему оплывала посреди стола сальная свеча. Столешница была усеяна кружками, многие из которых опрокинуты в лужицы вина. Но буйных певцов уже не было в комнате. Анжелика остановилась, удерживая в руках, то есть обеими руками, древко с топориком. Она невольно прикусила верхнюю губу, чтобы не рассмеяться. Должно быть, она выглядела в достаточной степени комично, в дамском наряде, но с грубым мужским оружием в руках. Мальчик и девочка что-то говорили тихими голосками, женщина, их мать, говорила громче. Все трое обращались к сидящему за столом одинокому человеку.

Анжелика посмотрела на него. Все ее существо тотчас охватили разочарование и тревога. Незнакомец был одет в московитский костюм. Значат, он не иностранец?! Что ждет ее? Боже! Ведь она не может говорить с этими людьми! Но как это мучительно: вдруг оказаться немой!..

Сидящий за столом поднял голову. Анжелика вздохнула. Она не настолько хорошо различала московитские лица. Глядя на этого человека, она никак не могла понять, кто же это, иностранец или коренной местный житель?..

Он смотрел на Анжелику. При свете сальной свечи она угадывала пытливость его взгляда. Она уже хотела было заговорить, но он опередил ее. И при первых же звуках его голоса она едва не расплакалась от облегчения!..

– Мадам?.. – произнес он с вопросительной интонацией.

– Боже!.. – воскликнула она. – Вы француз?..

– Нет, – отвечал он.

Тут Анжелика заметила, что он выговаривает слова иначе, нежели французы…

– Я не француз, мадам! – продолжил говорить он. – Позвольте представиться вам! И пусть вас не смущает мой московитский костюм. Я вынужден носить его, пока молодой царь Петр не одержит победу над своей сестрой Софией! Нет, я не француз. Я – швейцарец, родом из Женевы. Мое имя – Франц Лефорт! Я – старший друг молодого царя. Он доверяет мне. Теперь я принужден скрываться от царицы Софии, но я уверен, что ее правление не продлится долго! Я знаю, что Петр вернулся в Москву. Сейчас он также скрывается в надежном убежище. Я виделся с ним. Он рассказал мне о вас. Ведь вы – Анжелика, графиня де Пейрак, герцогиня де Монбаррей!.. – Тут он внезапно встал из-за стола и поклонился Анжелике придворным поклоном…

Анжелика заулыбалась. Придворный поклон показался ей очень забавным в сочетании с московитским кафтаном! Она в ответ присела в изящном реверансе. Женщина и дети смотрели с любопытством и жались к стенке подле стола.

– Вернитесь за стол, господин Лефорт, – спокойно сказала Анжелика. – Нам нужно о многом поговорить. – И с этими словами она обошла стол, но не увидела стульев. К столу были придвинуты две длинные скамьи без спинок, посреди одной из них вновь поместился Лефорт. Анжелика села на другую скамью, против него.

– Говорите все, что вам известно! – сказала Анжелика любезно, но твердо.

Лефорт улыбнулся. И глядя на его улыбающееся лицо, Анжелика поняла, что перед ней – европеец!

– Я поражен вашим появлением здесь! – проговорил Лефорт. – Царь Петр сказал мне, что вы – в плену у царицы Софии. Он известил меня также и о том, что вместе с вами в плен попали ваши сын и дочь, и – что несомненно чрезвычайно важно для него! – его младшая сестра Наталия! Царь также сказал мне, что в плену вместе со всеми вами находится некий человек по имени Андре Рубо, которого следует непременно задержать!..