давно продуманному плану. Так что каждый раз, когда он прыгал по тропам, Кэйворрейну приходилось останавливаться и высчитывать, куда направился этот мерзавец.

К счастью, на вычисления времени уходило немного, хотя беглец и был, вне сомнений, достойным соперником. Но вот подобрать замену ингредиентам… при этом учитывая тот факт, что повторный проход по свежей тропе требует не аналогов, а симметрии…

Кэйворрейн поднялся, убрал блокнот и высыпал на ладонь мелкие осколки подземного хрусталя (конвергентного янтарю по свойствам), горсть лунного песка (всегда ловит клочки Сумрачного тумана) и щепотку пыльцы фей. Дополнил жареным кофе из Южных Нагорий (непременно вынюхает необработанный бразильский) и задумчиво посмотрел на невинно лежавшую на дорожке лаванду.

Так как поговорить было больше не с кем, Кэйр повернулся к клубку и спросил:

– Ну и что это может значить?

Артефакт на базе крови Филидэля продолжал как ни в чем не бывало сиять ровным светом и ответ давать, разумеется, не торопился.

А жаль.

В общем – лаванда тут, как говорила Элла, а до нее и Беата, “ни к селу, ни к городу”. Слишком диссонирует с остальными ингредиентами, но объяснить это Кэйворрейн мог разве что интуитивно. Логическую базу подвести не получалось.

– Ладно! – наконец-то определился Неблагой король.

Убрал лаванду, сдул с ладони лунный песок, и тот, вопреки всем законам физики, повис в воздухе искрящейся взвесью.

– Властью моей, магией племени великой Дану, заклинаю – откройся!

Песок мягко осыпался вниз, образуя очертания еще одного пути, поверх тропы на физическом плане бытия. Кэйворрейн швырнул на нее пыльцу фей, кофе и, словно играючи раздавив в пальцах прочный хрусталь, посыпал путь крошевом.

Искрящаяся дорога чуть пружинила под сапогами короля. Сторонний наблюдатель отметил бы, что его фигура с каждым шагом становится все дальше и все прозрачнее, но наблюдать было некому.

Когда марево перехода перестало застилать виды вокруг, Кэйр понял, что находится на бархане, состоящем из черного, как мрак, песка. По левую руку раскинулась зловеще выглядящая долина с не менее зловещим холмом в центре, а по правую – скалистый утес. Именно там, на высоте примерно трех метров, сидел искомый Благой посол. Бывший посол…

– Доброго времени суток, ваше прекрасное величество! – как мог куртуазно раскланялся Филидэль, для этого даже вскочив со своего насеста. – Я знал, я верил, что вы не поведетесь на этот ход с лавандой и сумеете перейти на следующий уровень нашего увлекательного… как там говорит ваша прелестная супруга? О, квеста!

– Чудесно, – мрачно произнес Кэйр, прикидывая, чем бы таким атаковать мерзавца, чтобы не убить… сразу. С другой стороны… Вот дивный народ и способы его убийства хорошо изучены, а на фоморах уже давно никто не тренировался. Тем более на полукровках.

Вообще, интересный вопрос, один ли такой Филидэль? Если дети Домну вполне скрещивались с племенами Дану, то полукровки просто обязаны быть до сих пор. Скорее всего, как и бывший посол Благого Двора, они предпочитают не светиться. Не все фейри видят своих близких на человеческом плане бытия, а фоморов в волшебной стране может выдать разве что специфическая пространственная магия, которую тоже далеко не каждый заметит, даже зная, что ищет.

– Надо сказать, что это место отчасти знаковое, – продолжал разглагольствовать златовласый посол, перепрыгивая с камня на камень и все приближаясь к черному, искрящемуся в свете луны песку.

– Чем же? – решил побеседовать с врагом Кэйворрейн.

Почему бы не поговорить, пока можно?

Тем более что, судя по странной дрожи песка под ногами, недолго им осталось непринужденно общаться.

– Долину Сен Маг, по сути, сотворило и ваше племя, и мое. Но расплатились за злодеяние лишь фоморы, что несколько несправедливо, не так ли?

– Оберон знал?

– Неожиданный вопрос. – В серых глазах блеснуло что-то непонятное, и Филидэль словно неосознанно потер свои запястья. – Вы же помните, чьей дочерью была прекрасная Эриу, которую совратил фомор Элата?

– Дочерью Оберона.

– Верно. Так что, если учитывать, что я его правнук, – знал, конечно. И достаточно долго пытался меня воспитывать, выбивая наследие отца и Элаты. Но, к сожалению, выражение “кровь не водица” соответствует фоморам как никому другому. Золотая кровь детей Домну! Говорят, что где-то на краю мира есть озеро, полное расплавленного Золота, и некогда именно из него родилась прекрасная Домну. И шла она по миру, пока не увидела море… Огромное, бескрайнее, прекрасное. И решила Домну, что отныне и она, и дети ее станут жить на островах или под водой, и горячая золотая кровь им в этом поможет.

– И? – осведомился Кэйр.

– И ничего. Сказка красивая. А в моем случае еще и правдивая. Кровь звала к Бездне. Звала к тем, кто там заперт.

– Предатель, – спокойно констатировал король.

– А вот это с какой стороны посмотреть. – Филидэль присел на очередном скальном уступе, обнажил меч и задумчиво погладил режущую кромку со змеящимся по ней узором лозы. – Просто обстоятельства бывают очень разными, о не мой король. Как вы думаете, почему трещат Печати?

– Риторический вопрос, – усмехнулся Кэйр. – Если ты пытаешься убедить меня в правильности своих намерений…

– Я пытаюсь достучаться, – перебил его Филидэль. – В мире должно быть равновесие, вы же слышали об этом, правда? Увы, но фейри понимают равновесие очень по-своему… Однако Печати иногда трещат не только потому, что изнутри в них бьется в кровь все племя фоморов. Или вас никогда не удивляло, что НИКОГО из них не осталось на воле? Не возникало вопроса, где же женщины, старики и дети?

– Возникало, – все так же спокойно признал Кэйр. – Но ты не хуже меня знаешь, сколько столетий назад это произошло. И тогда был сделан именно такой выбор. Между твоим и моим племенем – выбрали мое.

– Какая интересная считалочка на выживание, да? Сначала вы, мы и племя Партолона. Кто выбыл – тот умер. Или наоборот? Кто умер – тот выбыл? После людей выставили за пределы земли сидов. А потом и фоморов заперли в закапсулированном пространстве, поймали в ловушке их собственной силы…

– Филидэль, это напрасный разговор. Он ничего не изменит. Я не выпущу в мир орду дикарей, которая несколько тысячелетий назад едва не обратила народ Дану в рабство.

– Ну что ж… – Полукровка демонстративно развел руками. – Я честно пытался побеседовать. Жаль, что не получилось.

– Думаю, ты бы сам засомневался, если бы я сказал, что да, конечно, какой ужас» Немедленно идем сначала во дворец – обсуждать план освобождения фоморов, а потом мчимся срывать Печати! Сразу!

– Верно… Тогда к чему нам продолжать общение?

И песок позади короля взметнулся, выпуская из своих недр огромную, такую же черную змею, яростно раздувавшую капюшон.

Всей кожей король мгновенно понял, что это