— Снова ты, раб.

Кстати, а вот и он. Давно не виделись, я тоже соскучился.

— Ты мне соврал!

Тяжелый вздох, оценивающий взгляд — кажется, сейчас мне снова попытаются сделать больно. Кстати, выглядел Аарам уже куда лучше, чем во время последней нашей встрече. Впрочем, для мага его уровня это было и не удивительно.

— Я. Никогда. Не лгу, — словно выплюнул он мне в лицо слова.

— Рианна… Она сказала, что во время ритуала не было никакой книги, только посох!

— Ты все еще носишься с этой дохлой девчонкой? Я думал, ты умнее, раб. Я разочарован.

И он отвернулся, вернувшись к своему занятию — вычерчиванию какой-то пентаграммы на полу.

— Ты уверял, что в книге было заклинание, но страница с ним вырвана.

Некромант снова тяжко вздохнул и наотмашь взмахнул рукой. Сильнейший удар отбросил меня к стене, припечатывая к ней так, что посыпалась каменная крошка. К счастью, все еще действующий "Щит Веры" поглотил урон.

— Книгу подарил своему щенку проклятый Каролис. Вероятно, предварительно вырвав эти страницы, чтобы заколдовать дочь Карла. Или чтобы мы не смогли обратить его проклятье.

— Но ритуал… посох…

— Заклятье из книги, это тебе не свиток, его можно выучить, можно заранее вычертить по схеме ритуальный рисунок, можно даже наложить на посох. Хорошо, что тебя не пришло в твою тупую башку учиться магии, раб.

А вот здесь он и впрямь меня уделал. Книга, это просто сборник заклинаний и схем. Выходит, вырванные страницы еще у Каролиса?

— Хм. Хорошая защита. Но легко снимается.

Некромант что-то пробормотал, и система сообщила, что эффект "Щит Веры" был развеян заклинанием. Второй магический удар Аарама снял с меня половину здоровья.

— Погоди! Да, ты прав, а я глупец. И если твоя мудрость и познания действительно столь велики, то только ты сможешь рассказать мне о кровавом ритуале!

— О каком из четырех сотен? — презрительная усмешка исказила разбитые, еще не зажившие губы колдуна.

— Бассейн с неровным краем, выложен камнями. Множество обескровленных трупов гворлингов, а их кровь — плещется и бурлит в этой яме. Вокруг — багровый ядовитый туман, убивающий все живое.

— Тела только гворлингов? — вопрос прозвучал необычайно быстро.

— Там был еще гном. Тоже с перерезанным горлом…

— Смешай кровь воды, кровь земли и кровь пламени с кровью воздуха, дабы наполнить страданиями и болью чашу. Чашу, испив из которой Багряный Орел воспрянет и вновь обретет плоть, — начал цитировать маг Смерти.

— Что это такое?

— Ритуал призыва одной весьма могущественной и кровожадной птички. Впрочем, если там были только гномы и гворлинги, то беспокоиться не о чем.

— Почему?

— Потому что нужна еще кровь эльфов — сок земли, и кровь человека, эссенция воздуха. Ритуал не завершен, а значит и птичка не появится.

— Я порезался о камень и пара камень попала в бассейн. Моя кровь может считаться человеческой?

Невидимая рука ухватила меня за шиворот, оторвала от стены и переместила к чародею. В его руке сверкнуло лезвие, и полоска моего здоровья опасно мигнула оранжевым, сократившись на треть.

— Не особо. Впрочем, для ритуала вызова Багряного Орла вполне сгодится. Ты уверен, что там не было тел эльфов?

— Уверен. Может, эльф как и я, просто капнул немного своей крови?

— Нет. Жертва должна быть мертва.

— Но я…

— Ты — труп. Ходячий, без меры болтливый и невероятный тупой, но все же труп. Мертвец. Нежить. Зомби. Монстр..

— Хватит, хватит! Я понял. А эта птица, что она делает?

— Ее призывают с какой-то целью. Сильный маг или целая группа. А вот для чего именно, это уже зависит от того, как наполнить чашу. Кровь пламени используется при призыва Птицы Разрушения. Смертоносное, но недолговечное оружие. Впрочем, вполне хватит, чтобы сровнять наш городок с землей. Кровь земли дарует стабильность, но и сильно ослабляет ее. Птица Страж — отличное ездовое животное. Летает, конечно, не так чтобы быстро, зато может неплохо сражаться.

— А кровь воды?

— Дарует изменчивость и призывает Птицу Отмщения. Она способна отыскать кого угодно и где угодно ради мести, изменяя свой облик и возрождаясь снова и снова. Убив назначенную жертву, Багряный Орел просто растворится, словно его и не было. Идеальный убийца, которого невозможно остановить. Правда, одноразовый.

Я вдруг вспомнил про украшение, которое нашел в руке гнома, и достал его.

— А что ты можешь сказать про этот предмет?

— Идентификация платная, две сотни монет.

— Чего? — не понял я. И лишь потом до меня дошло — он издевается! Просто решил подшутить, клоун заскриптованный.

— Это — потенциальные проблемы. Знак Ордена Веселой Пляски, одного из Десятки Весельчаков, как я понимаю. Это оппозиция нынешнего Императора, которая спит и видит его голову на троне отдельно от тела и конечностей. Если бы ты отыскал пару-тройку эльфийских трупов у бассейна, то нашего достопочтенного Императора ждали бы очень серьезные неприятности.

А я вдруг вспомнил несколько поваленных деревьев на той злосчастной поляне и слова одного почти дипломированного ботаника: "…Eam'la Bloore'a. Ее сок по составу совершенно идентичен крови эльфов! Настолько, что его можно использовать даже в ритуалах, вместо эльфийской крови!"

Похоже, что у Императора и у всей Империи действительно намечаются проблемы…

— И что же нам делать?

— Нам? — некромант усмехнулся, — Лично я и дальше собираюсь залечивать раны и копить силы для ответного удара. Этот мерзавец Каролис оказался слишком силен.

— Но Император…

— Надеюсь, что этот выскочка получит по заслугам.

Выходит, Аарам по каким-то причинам недолюбливает нынешнего правителя Империи. Впрочем, мне тоже не было дело до высокопоставленного "непися", если не считать полученного задания.

— Это все твои исключительно веские причины, чтобы вторгаться в мое тайное убежище и мешать проведению бессмысленных и глупых опытов, рискуя привести сюда врагов? А то что-то уж больно людно здесь стало в последнее время…

От ледяного тона некроманта у меня мурашки не просто побежали по коже, но еще ухитрились забраться и под нее. Наверняка здесь не обошлось без каких-то специальных методов воздействия.

— А если вдруг у меня появится что-то действительно важное? Как мне вас отыскать?

— Насколько мне помнится, ты умел копировать свитки, раб.

С этими словами, он сунул мне скрученный трубкой пергамент и внимательно наблюдал, как я прячу его в сумку.