Первоначально растаманы поддержали гренадскую революцию, но сразу же принялись захватывать землю и сеять там коноплю, что никак не входило в планы революционного правительства Гренады.

В упомянутом выше интервью 10 октября 1979 года растаманы обвинили правительство Бишопа в преследовании секты, которое-де осуществляется по указке России и Кубы. Они обещали начать против властей кампанию массовых протестов якобы с целью добиться скорейшего проведения выборов.

Когда Бишоп вернулся на Гренаду, он выразил недовольство закрытием газеты, но подчинился партийной дисциплине.

Американцы начали проводить массированную компанию в защиту «свободной прессы» на Гренаде. Но революционное правительство возобновило «Торчлайт», поменяв собственников и отдав газету в распоряжение ее трудового коллектива. Согласно принятому «народному закону» ни один из собственников СМИ больше не имел права владеть более чем 4 % капитала любого средства массовой информации.

На защиту «Торчлайт» выступил и католический епископ Гренады Сидней Чарльз, пригрозивший, что наступление на свободу прессы вызовет «беспокойство и восстание» как при Гейри[144].

Но революционное правительство было не из робких, не сомневалось в поддержке населения и «восстания» ждать не собиралось. На другой день после закрытия «Торчлайт» силы безопасности провели аресты заговорщиков. За решетку попали Тедди Виктор и Уинстон Уайт, бывший капрал полиции Уилтон де Равиньер и несколько его коллег. В полиции было довольно много недовольных новой властью, так как после революции полицейских разоружили и «блюстители порядка» уже не могли, как прежде, заниматься рэкетом и издеваться над простыми людьми. У заговорщиков нашли взрывчатку, оружие и карты Гренады с указанием объектов нападения. Де Равиньер заявил на следствии: «Мы ждали лодок с американскими наемниками и дополнительным количеством оружия в нескольких местах на побережье острова рано утром на следующий день чтобы приступить к решительным действиям»[145].

9–10 ноября 1979 года несколько задержанных выступили на государственном «Телевидении Свободная Гренада» и дали признательные показания. Американцы назвали это фарсом и заявили, что оружие и взрывчатка были обвиняемым подброшены. И вообще правительство Гренады раздувает истерию вокруг планов Гейри вернуться на остров ради укрепления собственной власти. Уайта и Виктора держали в тюрьме вплоть до падения гренадской революции, остальных выпустили через несколько месяцев.

США могли спокойно разоблачить «истерию» гренадского революционного правительства, если бы выдали Гренаде Гейри. Но здесь они почему-то никакого энтузиазма не проявили, хотя еще 9 июня 1979 года посольство США на Барбадосе получило официальную ноту Гренады с требованием выдать беглого «дядю»[146]. В следующем месяце один из лидеров НДД Кенрик Рэдикс лично поднял этот вопрос во время своего визита в госдепартамент. Когда 23 июля 1979 года Бишопа посетила новый американский посол на Барбадосе Салли Шелтон[147], ее попросили ускорить решение вопроса о выдаче. Американцы потребовали доказательств виновности Гейри и получили с Гренады в августе-сентябре 1979 года соответствующие документы. После долгих проволочек в январе 1980 года США согласились послать на Гренаду специалиста по экстрадиции из своего министерства юстиции для «изучения вопроса».

«Изучив» дело, американец заявил, что Гейри обвиняют в преступлениях, совершенных более пяти лет тому назад и в США они уже подпали под срок давности. К тому же представленные народным революционным правительством доказательства не подходя для американских судов, так как являются политически мотивированными. Правда, США обещали генеральному прокурору Гренады Рэдиксу правовую помощь в формулировании «правильного» ходатайства об экстрадиции Гейри. В марте 1980 года, устав от американских проволочек, лидеры гренадской революции (Уайтмен и Коард) рассказали обо всей этой истории в СМИ, чем опять вызвали недовольство Вашингтона.

В конце концов, ничего из этой истории не вышло – выдавать Гейри, своего соратника по борьбе против мирового коммунизма, американцы не собирались. Понятно, что симпатий к США среди гренадского населения это не добавило.

В 1979 году на Гренаде сложились структуры власти, просуществовавшие с некоторыми модификациями в течение всего революционного периода.

Решения стратегического порядка принимались на политбюро Центрального комитета НДД. Если политбюро не могло достичь единства взглядов (а такое бывало), собирался Центральный комитет. В наиболее важных случаях созывали собрание всех членов партии.

Это было не трудно – ведь в НДД было всего 100–200 членов и примерно 300 кандидатов. Коард (отвечавший в принципе за организационную работу партии) считал, что она должна быть небольшим авангардом гренадского народа и объединять лучших и политических грамотных членов общества. Возможно, это была еще одна капитальная ошибка революционеров. С одной стороны малый численный состав обеспечивал участие практически каждого партийца в принятии решений – почти каждый член НДД занимал еще и какой-нибудь государственный пост. С другой стороны людей просто не хватало и одному человеку (в том числе и самому Коарду) приходилось работать на нескольких должностях. Отсюда хронический дефицит времени у гренадских руководителей и неспособность сконцентрироваться на решении самых важных вопросов.

К тому же кулуарность принятия решений в рамках небольшой «авангардной» партии, отчуждала от НДД массы населения. Люди иногда просто не понимали, чем вызвана та или иная мера. В конечном итоге все это привело к гибели самой революции.

У партии были свои «приводные ремни» – массовые организации-, с помощью которых она проводила свою политику в обществе.

Так как НДД всегда было сильно среди молодежи, то еще в 1974 году партия основала свою Национальную молодежную организацию (НМО, National Youth Organization). Во времена Гейри она позиционировала себя как независимая и была связана с НДД лишь на уровне лидеров (молодежные вожаки были членами ДЖУЭЛ). НМО проводила в основном спортивные мероприятия и старалась воспитывать в члена национальную гордость, любовь к истории Гренады.

В 1978 году контроль НДД над НМО укрепился, так как в партии для работы среди молодежи был создан специальный Молодежный комитет. НМО стала считать себя не просто молодежной, но и антиимпериалистической организацией, которая стремилась разъяснить молодому поколению «как империализм, будучи системой эксплуатации, является ответственным за высокую безработицу, как он мешает молодежи иметь адекватные спортивные и культурные учреждения, как он привел нашу нацию к бедности»[148].

После революции (крайне популярной среди молодого поколения) НМО быстро превратилась в самую массовую организацию страны. Ее ячейки были созданы во всех школах, и к середине 1981 года в рядах НМО было более 8000 членов, объединенных в 100 первичных организаций.

Не будет преувеличением сказать, что после революции 1979 года молодежь на Гренаде впервые получила реальный доступ к рычагам управления страной. Все члены революционного правительства сами были довольно молодыми людьми (что резко контрастировало с геронтократией всей прежней истории Гренады). Молодежь занимала самые ответственные посты в народной армии и органах безопасности. Одним словом, молодых