Кавур считал необходимым продолжать движение Пьемонта в сторону современного цивилизованного гражданского общества и четкого разделения сфер ответственности государства и церкви. Иными словами, он желал реализации в полной мере формулы, ставшей впоследствии известной как Chiesa libera in libéro stato[226]. Католическая церковь на территории королевства оставалась реликтом Средневековья, проводником интересов Святого престола, критически относилась к любым подвижкам в сторону усиления роли государства и настраивала прихожан против либеральных устремлений правительства. В некотором роде церковь была государством в государстве, обладавшим силой, богатством и влиянием.

Провал закона о гражданском браке больно воспринимался главой правительства, но и любые другие поползновения государства в отношении церкви вызывали ожесточенное сопротивление как консерваторов и клерикалов внутри королевства, так и Римской курии за пределами.

Результаты выборов в декабре 1853 года стали сигналом для консерваторов, почувствовавших смертельную опасность. Они начали процесс мобилизации своих рядов, одновременно переходя в широкое наступление.

Кавур и его сторонники, получив поддержку вновь сформированной палаты депутатов, решили активизировать процесс реформ, в том числе в отношениях с церковью. Либералы не без оснований полагали, что дальнейшее затягивание процесса преобразований приведет к неминуемому падению правительства Кавура и сдвигу в развитии Пьемонта в консервативном направлении.

С учетом этого в конце ноября 1854 года было принято решение внести на рассмотрение парламента законопроект о монастырях и конфискации их имущества. Этот закон не только мощно бил по клерикалам и консерваторам, выбивая идеологическую и финансовую подпорку из-под их ног, но давал и прямую экономическую выгоду государству.

Несмотря на реформы и усилия правительства последних лет, государственный бюджет так и не был сбалансирован. На фоне участия Пьемонта в большой войне на востоке континента дефицит финансов тормозил развитие экономики и препятствовал продвижению Пьемонта в разряд развитых европейских государств.

Проведенные расчеты, как пишет Смит, показали, что «чрезмерное количество монахов и священников поглощало слишком большую часть национального богатства. В Пьемонте было десять тысяч священников и почти столько же монахов и монахинь, по одному на каждые двести человек населения, на острове Сардиния соотношение составляло один к ста двадцати семи, и из них лишь около шести процентов духовенства были зарегистрированы как грамотные. Тем не менее все священнослужители требовали освобождения от воинской повинности. Кавур был уверен, что освобождение от повинности было главной причиной, что их число было так велико. Епископы были одними из самых богатых в Европе, зарабатывая иногда в тысячу раз больше, чем жалованье приходских священников, и этот дисбаланс правительство считало своим долгом исправить. Около десяти тысяч религиозных организаций владели обширной земельной собственностью, и тем не менее государство в период огромных финансовых затруднений вносило почти миллион лир в год в дополнение к доходам церковных служащих. Кавур хотел не только использовать некоторые монастырские постройки в качестве тюрем и военных казарм, но и намеревался перераспределить расходы за счет сокращения числа епархий. Он также намеревался отменить ежегодную субсидию в размере миллиона лир и надеялся получить 5 миллионов от продажи церковного имущества, чтобы покрыть часть дефицита государственного бюджета»[227].

В начале 1855 года законопроект был направлен в парламент. В нем предусматривалось запрещение в Сардинском королевстве всех религиозных организаций, за исключением занимавшихся оказанием помощи больным и вопросами образования. Прежде всего подверглись нападкам нищенствующие ордена, которые были определены как вредные для морали страны и противоречившие современной трудовой этике. Активы этих организаций должны были составить специальный церковный фонд, его целью была бы выплата пенсий священникам и монахам упраздненных организаций.

Пикантность ситуации заключалась в том, что Кавур, убежденный сторонник частной экономики и незыблемости собственности, в данном вопросе стал проповедником политики внесудебного изъятия имущества у целого класса населения. Перед депутатами нижней палаты выступили Кавур и министр юстиции Раттацци. Народные избранники с пониманием отнеслись к аргументам правительства. Законопроект поддержал президент палаты депутатов Бонкомпаньи. В ходе обсуждения большинство депутатов отвергли предложение левой стороны зала упразднить все религиозные организации. 2 марта 1855 года нижняя палата большинством 117 голосов против 36 одобрила законопроект. Однако дальше закон о церковном имуществе столкнулся с серьезным препятствием.

Первоначально Виктор Эммануил II был не против законопроекта, но подвергся мощному давлению со стороны ближайшего окружения — церковников и аристократии. На протяжении ряда лет король был вынужден отбивать атаки на либеральное правительство и лично Кавура, исходившие от матери, Марии Терезы Тосканской, жены, Адельгейды Австрийской, и младшего брата, Фердинанда Савойского.

В январе — феврале 1855 года, к ужасу сардинцев, поочередно скончались мать короля, его супруга и младший брат. Папа Пий IX в письме королю, упоминая несчастья августейшего семейства, пригрозил самыми ужасными карами всем, кто поддержит закон и не прекратит нападки на церковь. Виктор Эммануил II ответил понтифику и пообещал, что не допустит принятия закона о церковном имуществе, как ранее не одобрил закон о гражданском браке, и даже готов сменить нынешний кабинет министров, как сделал с правительством Д'Адзельо.

Кавур был осведомлен о конфиденциальных посланиях между понтификом и королем, но решил идти до конца, поскольку считал, что в противном случае все разговоры о реформах можно будет закончить. Предстояло рассмотрение законопроекта в Сенате, который при содействии короля даже и не думал давать зеленый свет документу. Сенаторы полностью блокировали вопрос о церковном имуществе. Если и мог появиться на свет закон, то полностью утративший свое наполнение.

Более того, в апреле сенатор Луиджи Калабиана, епископ Казале, выступил с альтернативным предложением, чтобы государство ежегодно перечисляло около одного миллиона лир для поддержки бедных приходских священников, делая их существование более независимым. Вместо экономической выгоды, по мнению Кавура, теперь закон становился дополнительной обузой для государственного бюджета. Однако это предложение нашло полную поддержку со стороны Пия IX и Виктора Эммануила II. Калабиана стал символом для всех, кто не желал дальнейших реформ в либеральном духе.

24 апреля 1855 года Кавур отверг закон в редакции сенаторов и пригрозил уйти в отставку, если первоначальный законопроект правительства не будет принят. На следующий день Виктор Эммануил II поручил генералу Джакомо Дурандо рассмотреть вопрос о формировании нового правительства, придерживающегося правых взглядов.

Выяснив позицию короля и не видя возможности проведения закона о церковном имуществе в Сенате, Кавур и его правительство подали в отставку. Уход Кавура вызвал волнения в обществе. Люди расценили последние события как вмешательство церкви в дела государства. Начались масштабные демонстрации, а политические деятели сомневались в эффективности государственного управления в таких условиях.

Массимо Д'Адзельо написал своему племяннику Эмануэлю: «Не уходи дальше от дороги, по которой ты пошел… Интрига монахов уже однажды преуспела в разрушении дела своего королевства, взвинчивании страны, переворачивании Statuto и