– И курьера они велели убрать? Я хочу сказать, курьера тоже вы брали?

– Что еще за курьер? – Муса посмотрел на Банду – на этот раз его удивление было неподдельным, а потом покачал головой:

– Не знаю никаких курьеров.

– Московский курьер, с деньгами! – пояснил Банда, поняв, что его собеседник говорит правду. – Он сюда приехал, но до места не добрался.

– Московский? – переспросил Муса, вдруг оживившись. – Когда?

– Точного дня не знаю, но не позже прошлой недели, – помедлив, ответил Банда.

– Давай договоримся, – сказал Муса. – Парень ты, как я понял, крутой. Но один ты много не сделаешь. Так уж получилось, что своих ребят в это дело я впутывать не хочу и не могу. Я тебе подсоблю, а ты мне поможешь.

– Договорились. Так тебе что-то известно про московского курьера?

– Московский-то он московский, но курьер он или хер с бугра – не знаю.

Муса вдруг резко вскочил на ноги.

– А ну поехали!

– Куда? – удивленно посмотрел на него Банда. – Куда это мы поедем?

– Увидишь, – отмахнулся Корд и сказал, посмотрев на раскинувшего руки шофера, который, все еще бездыханный, лежал на пляже. – Сам его свалил, сам и в машину затаскивай.

Предложение выглядело справедливым. Банда схватил шофера за плечи, поставил на ноги, затем осторожно отпустил. Шофер еле стоял, покачиваясь, наконец сумел раскрыть глаза и с ненавистью посмотрел на Александра.

– Ты в порядке? – поинтересовался Бондарович.

– Пошел ты.. – процедил сквозь зубы едва пришедший в себя шофер.

– Значит, в порядке…

– Загружайся на заднее сиденье, – скомандовал Корд, – машину поведу я.

– Да ну его, пусть полежит, – сказал Банда. – На воздухе скорее отойдет.

– Ладно, оставайся, – бросил Корд водителю.

Уже светало. Сказочный ночной пейзаж уступал свое место дневному безобразию. Узкая расщелина, по дну которой текла речушка, оказалась завалена старыми покрышками, искореженными кузовами легковых машин и прочим хламом. Город надвигался быстро. Вскоре машина замерла возле казино «Золотой якорь». Охранник, убедившись сквозь триплекс окошечка, что перед ним сам Муса Корд, без дальнейших расспросов впустил ранних гостей.

Муса прошел в игровой зал, жестом пригласил Банду усаживаться. Корд задумчиво крутил колесо рулетки, провожая взглядом подскакивающий шарик, словно пытаясь остановить его в нужной лунке.

– Погоди, погоди, – минут через десять бросил он наконец Банде, – рано туда ехать.

– Куда?

– Увидишь. Недолго осталось.

Муса достал из кармана трубку радиотелефона и стал о чем-то договариваться со своей охраной.

Банда решил немного вздремнуть. Он положил голову на руки, а руки его лежали прямо на игорном столе, обитом плотным зеленым сукном.

Здание, возле которого остановил Муса –Корд свой лимузин на этот раз, оказалось не чем иным, как самым обыкновенным отделением милиции.

Они вышли из лимузина, который несколько абсурдно смотрелся среди потрепанных патрульных милицейских «жигулей», потому что Корд весьма благоразумно подъехал к отделению не со стороны главного входа, а со служебного двора, и поставил машину на служебную стоянку. Несмотря на то, что на стоянке находилось несколько милиционеров, это не вызвало ничьих возражений. По-видимому, Муса Корд был здесь своим человеком.

– Пошли, – сказал он Банде и, не дожидаясь спутника, направился к зданию.

Александр вслед за ним вошел в отделение, прошел по длинному скучному коридору мимо снующих взад-вперед милиционеров и посетителей и поднялся на второй этаж. Там Корд окинул взглядом длинную череду одинаковых, как близнецы, дверей служебных кабинетов, возле которых на неудобных жестких стульях сидело по несколько посетителей, и уверенно, без стука открыл нужную дверь.

– Пошли, – произнес он, махнув рукой Банде, и вошел в кабинет со словами:

– Можно войти, Александрыч?

Банда задержался в коридоре, потому что лицо одного из посетителей показалось ему знакомым и он хотел получше его рассмотреть. Однако Корд дернул его за рукав и втащил в кабинет. Там за столом сидел и что-то старательно писал пожилой подполковник в потрепанном кителе. Он поднял голову, улыбнулся и приветливо кивнул:

– Привет, Муса, заходи, садись. С чем пожаловал? Кто обидел?

– Кто меня обидит? – усмехнулся Корд, уселся и сделал Банде знак садиться рядом с ним. – Я ведь сам кого хочешь обижу.

– Это верно. Что-что, а это ты можешь, – кивнул Александрыч. – Но вот друг друга мы все-таки, слава Богу, не обижаем.

При этом подполковник многозначительно ухмыльнулся, но тут же опять принял официальный вид и с легким подозрением посмотрел на Банду.

Муса тут же рассеял его подозрения.

– И не обидим, Александрыч, не обидим, – заговорил он, кивнув при этом на Банду как на своего. – Дельце у нас к тебе есть небольшое.

– Дельце? Слушаю! Внимательно слушаю! – сказал подполковник и весь обратился в слух. – Что за дело?

– Ты говорил, что жмурик у тебя есть московский, – осторожно напомнил Муса.

– И правда есть, – кивнул Александрыч, – а что такое? Кто-то его знает?

– Ну, это я точно не скажу, – опять покосился Муса на Бондаровича, – только вот товарищ мой им интересуется. Расскажи-ка ему, Александрыч, то же самое, что и мне вчера рассказывал.

– А что рассказывать, – пожал плечами Александрыч, – даже и не знаю, что рассказывать. Его в туалете нашли, в казино «Золотой якорь».

Он порылся среди бумаг, вытащил несколько не очень качественных фотографий и протянул их Банде – Вот, смотрите, если хотите.

– Убили? – быстро спросил Банда, разглядывая фотографии мертвого мужчины. Лицо покойника показалось ему знакомым, но по такой фотографии, сделанной впопыхах, узнать его было трудно.

– Кто его знает? – равнодушно пожал плечами Александрыч, – может, и убили.

– Как это? – удивился Банда, – что значит – – «может, и убили»?

– А то, – Александрыч посмотрел на него: с раздражением. – Нашли его в туалете, в кабинке, вечером. Кабинка была заперта изнутри. Никаких ран или следов насилия. Что мы должны были подумать?

– Догадываюсь: меньше думаешь, меньше проблем, – ответил Банда.

– А как же? – хмыкнул Александрыч. – У нас тут курортная зона, приезжих больше, чем своих. У нас таких покойников, знаете, сколько по разным сортирам валяется?

Банда не стал спрашивать сколько. Его это не очень интересовало.