Он успел пройти метров десять – «белчер» рыкнул мотором(судя по звуку, нестандартно мощным для серийной малолитражки) и стал пятитьсясо скоростью пешехода. Савин плюнул и вернулся к «гарольду».

– А если это полиция?

– А на кой черт мы полиции? – спросилСавин. – Зачем ей следить за собственным «специальным констеблем»…Выполняйте завет Оккама – не умножайте сущностей сверх необходимого…

Они въехали в Монгеруэлл, и «белчер» исчез.

– Странно, – сказал Савин. – Какая-то догадкакрутится в мозгу и никак не может перелиться в слова… Ну что ж, показывайте,где обитает ваш бессменный оруженосец…

Они вошли в холл отеля «Роберт Брюс», небольшой и неблещущий роскошью, как и само скромное трехэтажное здание. Портье со скучнымлицом поднял на них взгляд от растрепанного детектива, Савин кивнул Гралеву, итот, как и было условлено, сказал спокойно, даже чуточку вяло:

– Мы хотим видеть мистера Кетсби. Тридцать второй.

С лица портье словно смахнули сонную одурь, он подобрался исказал сухо:

– Простите, кем вы приходитесь мистеру Кетсби?

– Я же был у него два раза… – начал было Гралев,но Савин, ничего еще не сообразив, однако ощутив нехорошее напряжениепроисходящего, отодвинул Гралева, рывком выдернул из кармана удостоверение «специальногоконстебля» и взмахнул бланком, разворачивая:

– Полиция! Нам необходимо….

– Если не возражаете, я хотел бы взглянуть, –прервал его уверенный голос.

Савин оглянулся. Его с интересом рассматривал невысокийчеловек средних лет, скромно, но элегантно одетый. Второй стоял поодаль, междугостями и входной дверью.

– Простите. – Незнакомец ловко выдернул из пальцевСавина бланк, бегло просмотрел. – Кто вам выдал удостоверение? Ещекакие-нибудь документы у вас есть? А у вас?

– Пожалуйста. – Савин достал удостоверениеГлобовидения. – А с кем имею честь?

Незнакомец раскрыл бордовую книжечку.

– Ричард Стайн, старший инспектор уголовной полицииМонгеруэлла, – прочитал Савин вслух для сведения Гралева. Что-тослучилось, что-то плохое. Только бы они не вздумали допрашивать нас порознь,ничего хорошего из этого не получится…

– Итак, кто вам выдал удостовере-ние? –невозмутимо повторил Стайн. Выслушав Савина, кивнул своему спутнику и жестомпригласил Савина: – Прошу в тридцать второй. И вы, разумеется, тоже, мистерГралев.

– Не говорите ничего лишнего, – сказал СавинГралеву по-русски, – ни слова о здешних чудесах. Я искал его, потому чтоработал над фильмом о вас, а вы… ну расскажите все, как было.

Инспектор Стайн шел впереди. Не оборачиваясь, он сказалпо-русски почти без акцента:

– Пожалуй, вы правы, Савин, – чудеса интересуютскорее церковь, чем полицию, к чему о них упоминать…

Савин споткнулся от растерянности. Инспектор обернулся и,даже не скрывая иронии, добавил опять-таки по-русски:

– А еще лучше было бы немедленно потребовать адвоката иотказаться давать любые показания. Ваше право – вас ровным счетом ни в чем неподозревают, вы не задержаны.

– В чем, собственно, дело? – спросил Гралев.

– В трупе. – Инспектор открыл дверь. – Прошу.

Они вошли в небольшой номер, и с порога бросился в глазамеловой контур на полу – очертания распростертого человека, старинный способфиксации позы трупа, до сих пор применяющийся наряду с голограммой в таких вотзахолустных городках. И бурые пятна на полу.

Следом за ними вошел молодой блондин – «моряк торговогофлота в отпуске», тот, что сидел тогда в «Лепреконе», а на другой день увивалсявокруг очаровательной почтмейстерши. Сейчас он, правда, был в штатском.

– Инспектор Пент, – сказал блондин. – Все впорядке, Дик. Самодеятельность Лесли. Итак, специальный констебль Савин, чтовас интересует? А вас, мистер Гралев-Гролл?

Савин молчал. Ничего удивительного не было в том, чтошотландский инспектор полиции знал русский, что он знал в лицо Гралева, и всеже… Создавалось впечатление, что за душой у этих двоих нечто большее, нежелиудостоверение уголовной полиции. Или он ошибался?

– Что с ним случилось? – спросил Гралев.

– Застрелился в четыре часа утра, – сказалПент. – Такие вот дела… Я с удовольствием выслушаю рассказ мистера Гралевао его встречах и разговорах с покойным в Монгеруэлле, но это подождет. Сначалая хотел бы задать вам, Савин, несколько вопросов. Что побудило вас, всемирноизвестного репортера Глобовидения, стать, пусть на короткое время, специальнымконстеблем? Уж наверняка не мальчишеское желание поиграть в сыщика… Зачем ваморужие? У вас пистолет во внутреннем кармане. Можете вы объяснить, чтопроисходит в городке, где вы поселились? Чем вызвано и чем обоснованостремление сержанта Лесли привлечь вас к сотрудничеству?

– Это допрос? – спросил Савин.

– Ну что вы…

– Следовательно, я могу не отвечать?

– Ваше право. Но в таком случае немедленно возникаеточередной вопрос: почему добропорядочный человек, уважающий закон, отказываетсяпомочь полиции? Это по меньшей мере странно, не так ли?

– Как знать… – сказал Савин. – Скажите, какваша контора относится к очень странным – скажем так – заявлениям, неподтвержденным никакими доказательствами?

– С недоверием, – ответил Стайн без особыхраздумий.

– Вот видите. Если бы у меня были доказательства, я срадостным воплем бросился бы вам на шею…

– Вот как? Вы намекните, мы постараемся понять.

– Ну что ж, – сказал Савин. – Как выотнесетесь к тому, что неподалеку от вас открылся – или существовал снезапамятных времен – проход в иномерное пространство, которым пользуютсяконтрабандисты?

Савин смотрел в глаза Стайну и увидел в них именно то, чегобоялся: отстраненность, недоверие, вежливую скуку.

– Определенные свойства человеческого мышления… –сказал Савин. – Что ж, мне нечего больше сказать.

Он прошел к распахнутому настежь окну, выглянул наружу. Окновыходило на балкон. С него можно было без труда перелезть по фигурной литойрешетке на балкон второго этажа, оттуда спрыгнуть на землю с высоты не болеедвух метров, преспокойно уйти лабиринтом проходных дворов.

Савин обернулся и встретил взгляды обоих инспекторов –профессионально ухватистые, настороженные. Нет, что-то неладное было с этимсамоубийством…

– Он всегда держал окно открытым? – спросил СтайнГралева, на секунду опередив Савина.

– Да, – сказал Гралев. – Старая привычка.

– Это запутывает дело… – невольно подумал Савинвслух, и снова на нем скрестились взгляды инспекторов. И ему показалось, что в глазахПента мелькнуло что-то похожее на понимание. «Он же сам живет в городке, –подумал Савин, – не мог совсем ни о чем не слышать…»