– Обязательно, – усаживаясь в «Мерседес», ответил Крячко. – Прямо с чая и начнем.

Светлов сел за руль, сказал:

– Ключики, пожалуйста! – Он нагнулся под приборный щиток, вставил выдернутый провод. – Вот и я на старости лет на «мерсе» прокачусь.

– Знал ведь, не надо брать эту тачку! – Задержанный длинно выругался.

Стало ясно, что преступник признается в угоне, скорее даже покупке ворованной машины, все остальное будет категорически отрицать.

Гуров включил рацию, сказал:

– Мы закончили, направляемся домой.

– На нары бы тебя, Лева, определить, – ответил Орлов. – Не хотел мешать, третий час меня расстреливают из главного калибра, требуют твой скальп. Наш министр, ихний, из аппарата ВС и госсекретарь – лично.

– Ну у меня башка хоть здоровая, но на всех скальпа не хватит, – философски ответил Гуров. – Конечно, мне следует с задержанным работать, но, раз тебе так плохо, а я твой друг, спешу на помощь!

– Нет слов! Тебя у министерства могут перехватить.

– И куда поволокут?

– Думаю, к госсекретарю.

– Ничего, прорвусь, – усмехнулся Гуров. – Нам надо парой слов перекинуться. Значит, пресса заговорила об убийстве Ильи Егорова?

– Заговорила? Они орут в матюгальники, и начали западники. Час назад включились наши. – Орлов неожиданно рассмеялся: – В передаче о приватизации упомянули твою фамилию.

– Хотят меня на ваучеры разменять? – поинтересовался Гуров. Оставил машину за квартал до министерства и вошел в здание не через главный вход, а через бюро пропусков.

Когда Гуров вошел в кабинет Орлова, тот вызвал секретаря и сказал:

– Меня нет, я ушел обедать, – но этим не удовлетворился, запер дверь на ключ, указал другу на телевизор.

Следователь прокуратуры Гойда давал интервью, точнее, отбивался от стаи журналистов.

– Господа, я сообщил вам заключение экспертов, начальник охраны был отравлен, самоубийство инсценировано, больше мне вам сообщить нечего.

– Но на территорию проникнуть извне невозможно: электронная защита, охрана… Следовательно, убийца разгуливает у вас под носом! Сколько там всего работает человек?

– Не много.

– И вы не можете его обнаружить? Проверьте всех на детекторе лжи.

– Господа, – Гойда сцепил пальцы, – мне известны две области человеческой деятельности, в которых разбирается каждый. Это футбол и расследование убийств.

Журналисты засмеялись, кто-то захлопал.

– Убита горничная, затем начальник охраны, какую цель преследует убийца?

– Считаю вопрос неэтичным.

– Это почему же?

– Потому что вы меня, рядового следователя, заставляете сказать миллионам людей то, о чем каждый думает. И вы, господин журналист, в том числе. Вот вы и скажите.

– Вы считаете, что охотятся за спикером парламента?

– Я оперирую фактами, – ответил спокойно Гойда. – А факты таковы, что нагнетается обстановка истерии. Мол, ежели в резиденции спикера парламента убивают безнаказанно, то как жить остальным людям? И данная передача, организованная по инициативе Верховного Совета, кроме вреда, ничего не принесет. И я хочу сказать землякам: дорогие друзья, как человек родился, так он начал убивать. И президент это или дворник, он человек, личность, и жизнь его бесценна…

– Я сожалею, – перебил ведущий, – но наше время истекло.

Орлов выключил телевизор и сказал:

– А прокурорский молодец! Большой молодец и умница. Попрут его из прокуратуры, надо не забыть забрать к себе… Задержали наемника – молодцы, так ведь и ежику ясно, что он ничего не знает и никуда не приведет.

– Если эксперты установят, что ручка – орудие убийства, а на ней его пальчики…

– Глупости, он заявит, что ручку нашел, что отравлено – не знал, и руби концы.

– Не скажи, Петр, не скажи.

За дверью раздались голоса, дверь дернули:

– Обедать ушел! А почему дверь заперта? И ключ изнутри торчит?

– Два лучших сыщика России, едрена корень! – Орлов добавил и другие слова, повернул ключ, распахнул дверь: – Какого черта?

В кабинет вошел министр.

Гуров расхаживал по кабинету госсекретаря и бесстрастно говорил:

– Час мне полоскал мозги министр. Теперь вы, господин госсекретарь, душу мотаете… А кто, разрешите спросить, будет преступников разыскивать?

– Лев Иванович, вы не понимаете.

– Я все отлично понимаю! – перебил Гуров. – Судя по вашему лицу и сцепленным рукам, встал вопрос о вашей отставке. – Он быстро взглянул на по-птичьи скособоченную голову госсекретаря и утвердительно кивнул: – И вы пригласили меня, чтобы президенту доложили, как вы прочистили мозги инициатору розыска. Я сейчас преступника допрашивать должен, а не по коврам чиновников расхаживать.

– Вы задержали? – Госсекретарь привстал и безвольно опустился в кресло.

– Мы задержали человека, которого послали убить меня, вашего покорного слугу. – Гуров поклонился.

– Значит, вы ухватили нить! – Лицо чиновника порозовело. – Это результат! Да, вы рисковали… Мы вас отметим!

– Тогда отметьте всех оперативников России. Хватит кашу по тарелке размазывать. Раз уж я к вам попал, надо, чтобы хоть какая-то польза была. Я вас в прошлый раз спрашивал, кто из кандидатов, кроме первых двух, имеет шансы на выборах?

– Никто.

– Ну, заболели они, допустим, корью и в одночасье померли. Ведь кого-то изберут?

Чиновник махнул вялой рукой:

– Ну, Бесковитый. Шут гороховый, но у него повадки фюрера. Тем более что к нему по совершенно непонятным причинам примкнула партия Сергея Сабурина. Эдакий холеный интеллигент и краснобай.

Гуров приехал на Петровку, зашел в кабинет Светлова и Вакурова:

– Как дела?

– Станислав у себя, работает с задержанным, думаю, пустое дело, – ответил Светлов.

– Извините, ребята, выйдите в коридорчик, – Гуров снял телефонную трубку и набрал номер полковника службы безопасности Гранина.

Трубку сняла секретарь, Гуров представился и тут же услышал спокойный, несколько ленивый голос:

– Здравствуйте, Лев Иванович. Я весь внимание.

– Здравствуйте, Иван Сергеевич. Новости по моей просьбе есть?

– К сожалению, есть, начали работать. Ну, я вам скажу, и нюх у вас.

– Нюх у собаки, у меня извилины, – усмехнулся Гуров. – Вот такое дело, Сергеич. – Он вздохнул и замолчал.

– Ну, раз я стал Сергеич, значит, дело дерьмовое. – Голос Гранина повеселел. – Выкладывай, Иваныч.