Отправился Глухарь в Зону, некуда ему деться. Пошел. Дойдет ли? Это другой вопрос. Но приложит все силы, чтобы добраться.

Кого другого Красавчик не ждал бы. Тут предполагалось простое решение возникшей проблемы – две пули. Если хотите, четыре – для полного контроля. Две девушке, за то что слишком много знает. Две лично Красавчику, практически за то же самое. И все. Расчет окончен. Нет свидетелей – нет проблемы.

Кто-либо иной так и поступил бы. Но не Глухарь, для которого сталкерский кодекс давно заменил все остальные принципы.

Кстати, другого сталкера Красавчик не стал бы и напрягать, а на Глухаря возлагал эти самые надежды.

В оконных дырах гас вечерний свет. Порыв ветра вздыбил кучи песка, лежащие у входа в сарай. По-прежнему капала вода. За последний день Красавчик перестал воспринимать стук капель не только как постоянный раздражитель, но и как звук вообще. Довод оказался простым и объяснил на пальцах обычную вещь: где-то существует и большой мир, всего километрах в пятидесяти отсюда. Там покой и нет аномалий. Но где он, а где ты? Взялся ходить в Зону, принимай ее правила. Ты же не задаешься вопросом, почему все аномалии не собраны на одном поле, а рассеяны на огромной площади. Так уж вышло. Не твое дело предъявлять претензии.

Красавчик вынул из кожаного чехла армейский нож, полюбовался зеркальным отражением. Он точно знал, что не было нужды проверять его остроту. Сталкер достал из контейнера игольное ушко – недорогой, но достаточно редкий артефакт. Тот и вправду напоминал игольное ушко, увеличенное во много раз. Серебристая окружность неправильной формы с отверстием посередине. Вот в него-то Красавчик и втиснул лезвие – просто нужно было чем-то себя занять. Такой остро заточенный нож не резал разве что металл, но глубокие царапины на камне оставлял – проверено.

Красавчик повертел в руках нож. Он не спешил убирать его в чехол. Воспоминание о том, где был найден редкий артефакт, заставило его надолго задуматься…

Это случилось сразу после ухода с фермы, на которой сталкер пережидал грозу. О чем он думал, когда шел по тропе, обегавшей редкий лес? Да ни о чем. Менее всего его занимала мысль о разборках между «патриотовцами» и мутантами. Пусть берет верх кто угодно – кого это волнует? Пока существует Зона и артефакты, всегда найдутся толпы желающих обогатиться на шару. Другое дело, что половина халявщиков, не принявших на веру зловещие рассказы о Зоне, сгинет сразу. Часть новоявленных сталкеров быстро протрезвеет и придет к неутешительному выводу: одно другого не стоит. А оставшиеся после двух-трех – да чего мелочиться? – пяти ходок неожиданно поймут, что уже не воспринимают обычную жизнь без драйва. Деньги, получаемые за добытые артефакты, лишь стимулируют выброс адреналина, напоминая дополнительный набор очков в какой-нибудь компьютерной игрухе.

После грозы Зона отдыхала, впитывала влагу, накопленную в лужах, всасывала капли, падающие с редких листьев на землю. До свежести, омытой ливнем, как бывало обычно, дело не доходило. Сырой воздух душил. Зона устало переводила дыханье, отрешенная на некоторое время от происходящего, прямо как иная особа женского рода после истерики – глупой и затяжной.

Последняя мысль и подвела Красавчика к воспоминанию о первом сексуальном опыте.

Ему вдруг вспомнился выпускной вечер после десятого класса. Тогда все и случилось, в первую ночь взрослой жизни. Они всем кагалом махнули к однокласснику на пустующую дачу. «Актив» из пяти отъявленных хулиганов, в число которых входил, естественно, и Красавчик, заранее озаботился непростым вопросом, вкратце сводящемуся к следующему: чтобы было чего выпить. Вполне логично предположить, что вопрос «чтобы было чего закусить» никого не волновал.

Выпить было чего. Запасов оказалось на порядок больше того, что могли вместить незрелые организмы, еще не поднаторевшие в застольных баталиях. Выпускники упились до животного состояния.

Надо обмолвиться, что в классе училась хорошая девочка. Не будем называть ее по имени, тем более что память его не сохранила. Девочка интересная во всех отношениях, за исключением одного. Имелся в девочке изъян. В детстве она неудачно упала с качелей и напоролась на какую-то штуковину, торчащую из земли. С тех пор девочка смотрела на мир единственным глазом. Второй был стеклянным.

Девочку недостаток нисколько не портил. Она оставалась жизнерадостной и отзывчивой. Да и одноклассники за десять лет приучились не обращать внимания на ее недостаток.

Не в том суть. Как угораздило Красавчика очутиться с этой девочкой в полутемной комнате загородного дома, точно он сказать не мог. Провал, вызванный неумеренным принятием спиртного, закончился в тот момент, когда он слился с девочкой в страстном поцелуе. Она потащила его даже не на диван, а на обеденный стол, где самостоятельно избавилась от одежды.

Красавчик, занимаясь тем же самым, путался в пуговицах, молниях, резинках. Он с трудом держался на ногах и, по всей видимости, пропустил то мгновение, когда девочка попросту вырубилась.

И вот в тот самый момент, когда Красавчик готовился стать мужчиной, в последний миг, когда проще продолжать, чем остановиться, он взглянул на девочку. Свет полной луны падал на белое мертвое лицо, по которому вдруг пробежала судорога. Девочка открыла один глаз. По кошмарному стечению обстоятельств это был именно стеклянный глаз.

Путаясь в приспущенных штанах, вопя от ужаса, Красавчик отступал к двери, упал и ударился головой о стену. Это несколько отрезвило его, и дальше все пошло как по маслу. Подбирая на бегу разбросанные тряпки, те, до которых удалось добраться, он выбежал на улицу, не помня себя от страха.

Долгое время после этого случая Красавчик мучился, постепенно приходя к мысли, что ему суждено навеки остаться импотентом. Представления о сексе вызывали у него не возбуждение, как это было раньше, а приступ ужаса. Он забыл о непременных атрибутах подростковой гиперсексуальности – долгих заточениях в ванной комнате и ночных поллюциях. Все кануло в прошлое. Он смирился, готовя себя к тому, что все, о чем говорят его приятели, так и останется для него тайной за семью печатями.

Возможно, прошло бы много времени, прежде чем Красавчик понял бы, что импотенция и он – две вещи несовместные, если бы не добрая девочка Шура, жившая в доме по соседству. Ее жарким поцелуям и ласкам Красавчик был обязан тем, что поверил в себя. Шура ободрила, поддержала и исцелила мужское достоинство, жаждущее воскрешения.

С такими мыслями Красавчик и подошел к ручью, искавшему дорогу среди бурелома. До бара «Сталкер» было рукой подать. А с чем он заявится к торговцу? С парой кошачьих глаз да безразмерных колец? Эту чепуху сталкер взял скорее от безысходности – не идти же с пустыми руками. Жучара на то и Жучара, чтобы ценить лишь одну валюту – артефакты. Любая иная – рубли, евро, доллары – принималась торговцем на веру, как досадная необходимость.

– Бумага, – морщился Жучара, рассматривая купюры на просвет. – Сунь такую в жарку – и пыли не останется. Другое дело – любой артефакт, хоть и самый дешевый. Брось браслет в комариную плешь. Не пробовал? Попытайся. Ничего с ним не станет. Так и будет лежать там как новый. А ты говоришь «евро».