– По-моему, пора испробовать твое орудие в деле.

– Сейчас? – просияла она.

Он выпрямился и встал.

– Мы ни на шаг не продвинемся вперед, пока не убедимся, что твой инструмент действует.

Естественно, Локлан и Кит тоже напросились с ними. Ройд не видел причин отказывать родственникам. Они получат возможность впервые взглянуть на поселок; возможно, им в голову придут какие-нибудь полезные соображения.

Сам же он собирался получше осмотреть частокол.

Они вчетвером вышли из лагеря и тихо и осторожно зашагали по основной тропе, которая приводила к воротам поселка. Как только Ройд увидел верхушку частокола – заостренные концы кольев выделялись на фоне горы, – они свернули в заросли.

Ройд повел всех цепочкой параллельно частоколу и остановился, когда решил, что они стоят напротив барака для женщин и детей. Он поманил к себе остальных и, когда все встали плечом к плечу и сблизили головы, прошептал:

– Часовые не патрулируют частокол снаружи. Мы не думаем, что часовые на вышке видят кого-то на тропе, которая идет вдоль частокола, – и все равно не будем рисковать. С этой минуты никаких разговоров – пользуйтесь жестами. Постараемся как можно дольше пробыть в укрытии.

Увидев, что все закивали, Ройд развернулся и повел спутников к воротам.

Прежде чем выйти из лагеря, Изабель снова завернула острую пилу с тройным рядом зубцов и осторожно спрятала ее в карман брюк. Прячась в тени у частокола, она дождалась, когда их с Ройдом догонят Кит и Локлан. Еще немного они постояли на месте, убеждаясь, что их не заметили. Никто не шелохнулся. Наконец она глубоко вздохнула, достала из кармана пилу и, развернув ее, дала Ройду подержать и саму пилу, и брезент. Затем она отступила на шаг от частокола и принялась осматриваться.

Остальные молча следили за ней. Калеб и Лассель все описали точно: лианы намертво скрепляли колья и доски и на вид казались вполне прочными. Изабель подошла ближе и провела ладонями по доскам, проверяя, не подастся ли какая-то из них.

Доски не сдвинулись ни на дюйм. Она поморщилась, прижалась к доскам и осмотрела лианы. Потянулась за пилой, взвесила ее в руке и приложила острые зубья к одеревеневшей лиане.

Пила разрезала лиану достаточно легко и тихо, но одной минуты хватило, чтобы все поняли: на то, чтобы распилить все нужные лианы, уйдет слишком много времени. Во время штурма поселка нельзя будет терять ни минуты. Значит, придется подготовиться заранее.

Изабель осмотрела зубья пилы, вытерла лезвие о брезент, снова аккуратно завернула свое орудие труда и убрала его в карман.

Кто-то положил руку ей на плечо; она круто развернулась и увидела вопросительный взгляд Ройда.

Она поднесла палец к губам, приказывая ему подождать. Потом снова шагнула к частоколу и задрала голову, озирая верхушки кольев. Верхний ряд лиан скреплял колья футах в десяти от земли, но фута на четыре ниже верха частокола.

Посмотрев на то место, где она испытывала пилу, Изабель нагнулась, взяла комок земли и замазала нужное место. Осмотрела результаты своих трудов: если кто-то специально не будет проверять прочность лианы, скорее всего, никто не заметит, что здесь что-то резали.

Наблюдение натолкнуло ее еще на одну мысль. Она подошла ближе к доскам и стала искать щели – зазубрины, наросты. Ей подошла бы любая дыра, через которую можно посмотреть и убедиться, что они в самом деле стоят за бараком для женщин и детей.

Остальные поняли, чем она занята, и поспешили на помощь. Наконец Локлан хлопнул ее по плечу. Когда она обернулась, он показал на доски и одними губами произнес:

– Барак!

Изабель опустилась на колени и увидела тыльную сторону деревянного строения, которое на несколько футов возвышалось над землей.

Она встала, улыбнулась Кит и одними губами произнесла:

– Превосходно!

Изабель сообразила, что разрезанная лиана может служить вехой для левого края будущей «калитки». Она вернулась к той доске, которую указал Локлан. При помощи жестов он дал понять, что барак тянется еще дальше.

Она снова достала пилу и обрезала лианы, скрепляющие эту доску, а затем замазала землей место распила.

Довольная, она посмотрела на Ройда, показала на себя, подняла руку и пошевелила пальцами. Потом показала вдоль частокола, в ту сторону, где находились ворота.

Он смотрел на нее сурово и непроницаемо, как всегда. Смотрел долго, но в конце концов все же кивнул.

Подал ей знак – ладонь параллельно земле и двигается вниз. Она истолковала его жест как приказ идти медленно и тихо. С трудом удержавшись, чтобы не фыркнуть, она зашагала за ним. Он первым стал обходить частокол.

Одного взгляда на петли ворот хватило, чтобы отказаться от мысли что-то здесь перерезать. Она осмотрела доски по обе стороны от ворот и выбрала два места – одно слева и одно справа от ворот. Как и раньше, быстро пометила лианы.

Наконец она отошла от частокола, посмотрела на Ройда и кивнула в сторону джунглей.

Как всегда, он шел первым. Изабель шла за ним по пятам, а за ней следовала Кит. Шествие замыкал Локлан.

Они не разговаривали, пока не свернули на центральную тропу и не приблизились к звериной тропе, ведущей к лагерю.

Ройд замедлил шаг и поравнялся с ней; Кит и Локлан подошли ближе.

– Выходит, резать лианы слишком долго, – заметил Ройд. – И все-таки ты, судя по всему, что-то придумала.

– Да, ты прав. – Пока они шли в лагерь, она объяснила свой план и рассказала, как ее предложения будут сочетаться с теми действиями, которые предвидел Ройд.

Хотя она прекрасно понимала, что Ройду не слишком нравится ее участие в спасательной операции, он не спорил, тем более не возражал. Ее замысел позволит прорезать жизненно важные проходы, которые им нужны, чтобы успешно штурмовать поселок.

Войдя в лагерь, они увидели, что их спутники уже легли спать. Все было тихо.

Несмотря на радость оттого, что она вносит весомый, важный вклад в общее дело, Изабель поняла, что трудный день сказался и на ней. Пока они шли по поляне, она с трудом подавляла зевоту.

Ройд это заметил, но ничего не сказал.

Кит и Локлан отправились к своим мешкам.

Изабель следом за Ройдом пошла туда, где они оставили свои вещи. Он присел на корточки и извлек из своего мешка кусок непромокаемой ткани.

Изабель отстегнула ножны и положила их рядом с сумкой, вместе с пилой.

Ройд расстелил на земле брезент, как простыню, и жестом пригласил ее ложиться:

– Ваша постель готова, миледи.

С трудом удержавшись, чтобы не хихикнуть, Изабель свернула куртку, положила ее под голову вместо подушки и, глубоко вздохнув, растянулась на импровизированной простыне.