– Кого?

– Люди называют его Серым рыцарем. Это исчадие ада на земле – одна из самых страшных угроз нашему делу.

Стрелок говорит монотонно, не открывая глаз. Его глаза закрыты, он словно бы спит. Практически не делает пауз между словами, отчего я не сразу понимаю его слова.

– Почему тот, кто говорил с ним, убил себя?

– Он выполнил свой долг и заслужил единение с Незримым. Исчадие должно было видеть мужество нашего брата.

– Это было все, что ты должен был здесь делать? Ты не должен был уходить из замка?

– Нет. Мы должны были оставаться здесь. Ждать указаний, а до этого времени исполнять свою работу, на которую нанялись.

– Сколько вас тут было?

– Шесть человек.

– Где могут скрываться твои братья?

– В замке много таких мест.

– Их как-то можно отличить?

– Около входов обычно есть знак – спираль.

– Обычно?

– Есть и другие входы, я про них ничего не знаю.

– Как можно открыть двери в эти ходы?

– Надо нажать руками на два рычага. Один открывает запор, второй открывает дверь.

– В каком порядке надо на них нажимать?

– В любом...

– Твои братья ушли в сторону старой башни, что им там нужно?

Лорус молчит. Его тело еще больше обвисает в руках монахов.

Сидящий монах озабоченно наклоняется к нему и вслушивается.

Но даже со своего места я различаю, что пленный уже не дышит. Отпускаю рукоятку клинка, и обостренные чувства приходят в норму. Надо же! Какими свойствами обладает мое оружие!

– Он мертв, – поворачивается сидящий монах к брату Иану. – Жизненная сила покинула его. Это был крепкий человек – он долго сопротивлялся.

Все монахи встают в шеренгу и, наклонив головы, читают молитву.

Ну, ни хрена ж себе! Да уж... это будет покруче «испанского сапога»...

По пути в башню, не удержавшись, спрашиваю брата Иана об их методе допроса.

– Только немногие способны проводить этот ритуал, – вздохнув, отвечает он. – Это требует огромного расхода сил, и им теперь долго придется восстанавливаться. А в данном случае их еще ожидает месячный пост на хлебе и воде. И долгое молитвенное бдение.

– Почему?

– Допрашиваемый умер, и мы не сумели этого предотвратить.

– Это враг, он и так стремился к смерти.

– Прежде всего это человек! Наш долг – спасти его, а не покарать. Как бы то ни было, не проведи мы допроса – он бы еще жил.

– Боюсь, брат Иан, что недолго. Он почти перегрыз кляп. Еще немного – и мог откусить себе язык. И тогда он просто захлебнулся бы своей кровью. Я такие случаи знаю.

– Интересно! Не знал о таком способе самоубийства, учтем. Изначально я был удивлен вашей жестокостью – засунуть человеку в рот деревянный кляп! Теперь понимаю.... Но это не умаляет нашей вины.

И вот мы снова в башне.

Отсутствует только брат Манрике – уже спустился вниз. Ну, помогай ему бог!

Брат Иан подробно рассказывает о результатах допроса.

Некоторое время идет обсуждение, после чего мы решаем вплотную заняться поисками уцелевших злодеев. Заодно и замок прочешем на наличие тайников. Будем искать спирали на стенах или еще где-нибудь. Подробно рассказываю о том, каким образом мне удалось обнаружить рычаги, открывавшие дверь в святилище. Показываю, как искать следы в косопадающем свете. Первая в этом мире лекция по криминалистике имеет ожидаемый успех.

Сформировав из Котов, солдат барона и монахов группу поиска и захвата, топаем к стене, отделяющей старую башню от прочих строений замка.

Вот и будка привратника, в ней сидят солдаты барона.

Они выходят на улицу, и монахи начинают методично осматривать стены и пол строения. Минут через двадцать один из них поднимает руку – нашел!

Мелкие трещинки на полу образуют замкнутую фигуру – люк. После недолгих поисков обнаруживаем и рычаги, открывающие его.

Ломиться в подземелье в лобовую нельзя – крайне высока вероятность обнаружения в помещении двух покойников. Монахи это учитывают и соответствующим образом готовятся. Принесенными с собою кусками ткани они тщательно заделывают все щели в окнах и в двери.

После чего один из них разливает по полу какую-то жидкость и, зажимая мокрой тряпкой нос и рот, выскакивает на улицу. Дверь тут же закрывают и тщательно герметизируют мокрыми тряпками все щели.

– Что с ними там будет? – интересуется Лексли.

– Если внизу кто-то есть – уснет. Очень крепко и будет спать долго. Правда, голова у него будет после этого болеть...

– Главное – чтобы осталось то, что будет болеть, – философски замечает Кот.

Стоим и ждем. Из-под двери просачивается тяжелый запах, и мы отходим в сторону. Так проходит примерно полчаса, после чего старший монах (эту роль исполняет брат Рон) делает своим ребятам знак, и они сноровисто начинают раскупоривать и проветривать помещение. Один из монахов зажигает какой-то необычный факел и заходит с ним внутрь. Факел трещит и брызгается искрами. Но воздух очищается достаточно быстро.

– Ну, – говорит мне Лексли, – показывай! Никто из нас пока что не умеет отрывать эти двери.

Становлюсь около люка – один из солдат тут же выставляет между мною и крышкой свой щит, и кладу руки на рычаги.

Левый... не идет.

Правый – поддался!

Еще раз левый, ага, пошел...

Щелчок – и крышка приподнимается над полом. Совсем немного, но ее уже можно зацепить и приподнять еще выше.

Кто-то из монахов это и делает.

Перед нами спуск вниз, в стене колодца видны металлические скобы.

Из колодца несет таким же запахом, который только что мы ощущали наверху, значит, зелье туда все-таки попало.

Слышно, как внизу что-то звякает – сигнал? Монахи сноровисто разматывают веревку, и один из них пулей соскальзывает по ней вниз. За ним – второй. Лица их замотаны мокрыми тряпками, и второй, прежде чем спрыгнуть вниз, кидает первому свой хитрый факел.

– Полагалось бы плеснуть туда сонным зельем, – говорит мне брат Рон, – ведь подземелье достаточно глубокое, и мы не знаем, как далеко оно проникло. Но был звонок, и те, кто там сейчас сидит, могут успеть что-то сделать. Так что приходится действовать без подготовки...

Беру у него мокрую тряпку и обматываю себе лицо.

– Куда вы, милорд?

– А что, тут есть еще что-то, чего я не видел?

Не слушая протестующих возгласов, соскальзываю по веревке вниз.