Я слышу шаги Макарова за спиной.

Он идет в том же направлении.

Я надеюсь, что он свернет к подъездной дорожке и нырнет в свой внедорожник.

Но нет.

Он заходит в дом следом.

— Добрый вечер, Алексей Дмитриевич, — отзывается Маргарита, которая умеет появляться в первое же мгновение. — Я подала ужин в столовой.

Макаров ничего ей не отвечает.

Но я замечаю, как с лица женщины исчезает вежливая улыбка. Она сгибается и быстро разворачивается, чтобы через мгновение исчезнуть из комнаты.

— Ты ужинала? — приходит в спину вопрос Макарова.

Непробиваемый.

Я молча иду к лестнице, но он ловит меня за локоть. С силой сжимает, не давая сдвинуться с места, а через секунду вовсе дергает на себя. Я упираюсь бедром в ограждение, чтобы хоть как-то отодвинуться от него.

В его глазах плескается что-то темное и нехорошее.

Он злится.

Того разговора, который он себе придумал, не вышло. Видно, по его плану я должна была принять все объяснения и начать послушно кивать.

— Ты можешь уехать? — я перевожу взгляд на его переносицу. — Твой помощник сказал, что я могу выбрать дом. Я выбрала. Я думала, я смогу переждать здесь бурю.

А что выходит на деле?

Мы будем выяснять отношения?

Он будет приезжать, делая вид, что его женитьба с Полиной ничего не поменяла?

— Я хочу, чтобы ты нормально поговорила со мной, — отвечает Макаров. — Я много прошу? Или ты хочешь закрыться в комнате?

— Я уже хочу уехать.

— Подальше от меня? — язвит.

— Да, — я киваю. — Если ты не видишь границ, то мне придется справляться самой.

— Тебе не нужно справляться самой, — он не повышает голос, но в нем прорезаются властные острые ноты.

Макаров поднимается на ступеньку и становится выше. Он возвышается и смотрит на меня как на несмышленого ребенка.

— Я все дам тебе, — добавляет он, кладя вторую ладонь на перила так, что запирает меня в тесную коробочку. — К чему эта показная гордость? Я знаю, что тебе плевать на мое состояние и возможности. Тебе не нужно что-то доказывать мне.

— Макаров, вселенная не крутится вокруг тебя.

Я шумно выдыхаю.

Мне хочется уже просто-напросто закатить истерику. Может, он понимает только такие методы? А ровный женский голос для него — всего лишь помехи.

— Я прошу тебя уехать, — я предпринимаю последнюю попытку и вытягиваюсь на носочках, чтобы наши тела не соприкасались. — Хватит, Макаров! Я разве заслужила такое отношение?! Я согласилась на твой договор, я исполняла его и подыгрывала тебе. Я выполнила все, что там было написано! На этом мы закончим!

— А когда я целовал тебя, ты дрожала тоже по договору?

Он заводит ладонь мне за спину. По-хозяйски приобнимает, обдавая жаром, и смотрит прямо в глаза. Словно ждет, что я “скажу” ему что-то другое, минуя слова.

— Зачем ты все ломаешь? — добавляет он, понижая голос. — Я помню, как ты плакала на моих руках, когда тебя привезли от Артура, ты тянулась ко мне по-настоящему, тебе было хорошо со мной… Это невозможно сыграть, ты была самой нежностью. И не только тогда.

Он касается моего лица. Мягко проводит, вдруг находя в своих прикосновениях деликатные полутона. В его же глазах вспыхивают искорки то ли надежды, то ли искреннего тепла.

— Ты совсем запутался, Макаров, — произношу на выдохе. — Помнишь ты говорил мне, что тебя учили не обижать девочек? Отпусти меня. Ты сейчас самым банальным образом распускаешь руки.

Я выдерживаю его взгляд.

— Мне тошно от этого, — добавляю.

Наблюдаю, как потухают те неразгаданные искры.

Проходят всего пара секунд, но они ощущаются, как вечность. Макаров разжимает ладони, и я поспешно делаю шаг в сторону. Забираюсь на следующую ступеньку, а потом вовсе разворачиваюсь и ухожу на второй этаж.

Когда оказываюсь в своей спальне, на меня накатывает усталость и тошнота. Целый день без еды все-таки сказывается. Хотя — это не самая большая моя проблема. Я снова и снова оказываюсь в положении, когда нужно придумывать, что делать дальше. Мне ведь правда придется уехать, если Макаров останется в доме. Нужно будет искать жилье и прикидывать варианты, как сохранить свою анонимность.

Я ведь не готова отбиваться от журналистов. Совершенно. Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что расшатана. Мне хотя бы пару дней отдыха.

Неужели, я так много прошу?

После похищения у меня была всего одна ночь в относительном спокойствии. А дальше, как снежный ком…

Все веселее и веселее.

Через открытое окно доносится рык мощного мотора.

Я подхожу ближе и вижу, как яркие фары выжигают тропинки в темноте. Внедорожник Макарова вместе с двумя машинами охраны покидает участок.

Макаров

В салоне джета не работала система кондиционирования.

Вернее, стюардесса уверяла, что дело в норме, система работает и вообще это лучший самолет в своем классе, здесь не может быть никаких неисправностей.

Только вот дышать все равно было нечем.

Алексей дорвал галстук и одним взглядом прогнал ассистента, который подскочил, чтобы снова объяснить за свежий воздух. Его уже нагрузили температурами, потоками вентиляции и прочей ересью.

Достаточно.

Наслушался.

В самолете находилось двенадцать человек, если не считать экипаж. Охрана, отдел сопровождения сделки и его новоиспеченная жена с доктором.

Полина.

Полина Макарова.

Она напряглась, заметив его пристальный взгляд. Горделиво вздернула подбородок и встретилась с ним глазами.

Ее алые губы тронула деланная улыбка. Она по-кошачьи потянулась, положив ладони на ручки, обитые кожей, и поднялась со своего места.

— Не вставай, — грубо бросила она доктору.

После чего повернула к мягкому дивану, на котором сидел Макаров. Она небрежно шагнула вперед и задела коленом бедро Алексея.

— И долго он будет ходить за мной? — спросила она у него, встряхнув головой. — Он действует мне на нервы.

Она протянула ладонь к квадратному бокалу с янтарной жидкостью. Алексей заказал порцию, но не притронулся к ней. Полине тоже не дал, отодвинув бокал к стене.

— Сколько будет нужно, — произнес он и посмотрел на женские тонкие пальцы, которые перестали охотиться за бокалом и переключились на его запястье. — Я решил, что к тебе нужно кого-то приставить на постоянной основе.