Наверное.

Я быстро шагнул к нему — он лёгкой, пританцовывающей походкой отступил на несколько шагов. Но моей целью был не Алекс.

Я прыгнул вправо, оттолкнувшись от поверхности Селены. Прямо на второго Слугу.

Тот ударил навстречу своим оружием, направив спицу куда-то в горло, в стык стеклянного шлема и скафандра.

Но я двигался слишком быстро, это был полёт, а не прыжок — спица скользнула по скафандру, вспарывая ткань, ключица отозвалась болью, левая рука ослабела.

А правая стегнула шпагой по рёбрам Слуги. Окружающее его поле удерживало воздух, но металл не отражало — я распорол рубашку, и брызнула кровь. Мы сцепились и упали — я почувствовал нормальную земную силу тяжести, выпустил шпагу и придавил его сверху, уткнув лицом в камни. Секунду мы боролись — он выворачивал руку, чтобы ударить меня в спину, это было совершенно невозможно для обычного человека, но его суставы уже начали гнуться вопреки человеческой анатомии. Шнур с явственным шипением уменьшался, втягивался в рукоять, превращаясь в длинный тонкий стилет, а сжимавшая его рука удлинилась и вывернулась под немыслимым углом.

Но в этот миг мои пальцы нащупали рукоять автомата, я дёрнул его на себя, упирая ствол в бок Слуги. И нажал тугую скобу спуска.

Автомат задёргался, выплёвывая свинец прямо в тело хозяина.

Я почувствовал лёгкость, будто поверхность Селены стала проваливаться под нами. Что бы ни создавало повышенную гравитацию, но она исчезала, когда Слуга умирал.

Стилет слабо ткнулся мне в спину, сжимавшая его рука ослабла. Я по-прежнему давил на спуск, вывернув локоть и водя стволом по телу слуги. Отдача ощущалась на удивление слабо. Во все стороны летели кровавые брызги, вскипая и выцветая за пределами воздушного пузыря. Он всё ещё был жив, его организм продолжал сопротивляться.

Краем глаза я скорее почувствовал, чем увидел, движение и перевернулся набок, закидывая Слугу на себя. Шнур в руках Алекса описал дугу и вместо моей шеи разрубил затылок его товарища. На шлем густо плеснуло красным — и притяжение вернулось к десятой доле земной нормы.

В то же мгновение я отшвырнул тело Слуги на Алекса и вскочил сам.

Плохо было то, что мне не удалось удержать в руках автомат, он остался на шее убитого.

Но зато Алекс, уворачиваясь от летящего в него тела, отступил назад.

Моя шпага всё ещё опускалась вниз, я поймал её у самой поверхности Селены. Глянул на Милану.

У неё всё было сложно. Она сражалась с Никой, и похоже, что женщина-Слуга холодным оружием владеть умела. Быстрые, чёткие движения, она дралась так, словно в руках у неё была спортивная рапира. Только колющие удары, но стремительные и обдуманные. Милана отражала натиск, но её сковывала слабая гравитация и необходимость всё время удерживать одну ногу на поверхности: она могла отступить, но не могла отпрыгнуть. Ника вела себя словно на Земле — двигалась, отпрыгивала, плела длинной спицей затейливый узор.

А я не мог вмешаться. Алекс наступал, похоже, он уже вполне понял, что я умею, а где только импровизирую. Сраженный нами Слуга медленно перекатывался по поверхности, словно невесомая кукла. Бок и живот были разворочены, оттуда выплескивалась кровь и вываливались какие-то куски, затылок рассечён, воздушный пузырь улетучился… но мне показалось, что парень ещё жив и даже пытается зацепиться за ледяные камни.

Вот фокус будет, если он оживёт, встанет, вновь покроется воздушной оболочкой и присоединится к схватке!

Впрочем, с меня хватит и Алекса.

Мой костюм мгновенно зарос там, где его разрезало оружие врага. И рука вроде как более-менее действовала. Но я всё же чувствовал лёгкую боль и скованность движений.

А мой враг ещё ничуть не пострадал.

Алекс больше не пытался вести диалог. Всё сказанное раньше тоже было лишь словесной шелухой — никаких серьёзных переговоров Слуги не планировали.

Неужели Инсек всерьёз рассчитывал, что мы справимся со шпагами в руках?

Хоть бы автоматы какие-то дал, раз уж они работают у Слуг!

А он вручил две шпаги! Два куска острого металла, который сотворил корабль из самого себя. Точно так же, как он строит стены и проходы из своей податливой металлической плоти…

Ну да.

Это же не просто килограмм металла.

Это килограмм субстанции, похожей на металл и принимающей любые формы.

Какая-нибудь смесь наночастиц. Точно так же в Гнезде этот «металл» превращался в двери. А в Представительстве, наверное, именно он формировал экраны, через которые можно было перенестись к Инсеку.

Если бы шпага была хотя бы длиннее…

Я взмахнул клинком.

Мне показалось, или шпага и впрямь вытянулась сантиметров на двадцать?

Алекс остановился. Значит, не показалось!

— Милана, клинок подстраивается! — выкрикнул я.

И тут Алекс кинулся ко мне. «Шнур» в его руке зазмеился, тоже удлиняясь и вытягиваясь в мою сторону.

Но главным было то, что он начал спешить. Значит, боялся, что я разберусь с возможностями своего оружия!

Я взмахнул шпагой, представляя, как клинок вытягивается, перехватывает шнур… утончается, рассекая его.

Клинок дёрнулся, направляемый уже не движениями моей руки, а посланной мыслью. И перерубил шнур посередине.

Остаток мгновенно втянулся в рукоять, будто почувствовавший боль червяк.

Впрочем, я бы ничуть не удивился тому, что этот шнур — живой.

Алекс не пытался больше стрелять и цилиндр тоже отбросил. Он подскочил ко мне, уклоняясь от клинка, стиснул железной хваткой. Лицо его было совсем рядом, за стеклом шлема, всё такое же спокойное и собранное, обтянутое тонкой воздушной плёнкой. Только в глазах читалась ярость.

— Не выйдет… — сказал он.

И меня рвануло вверх вместе с ним. Рвануло так сильно, что скафандр утратил сцепление с почвой.

Мы взлетали над поверхностью Селены, вцепившись друг в друга, скрючившись, как шестьдесят лет назад взмывали над Луной Нил Армстронг и Эдвин Олдрин в своей хлипкой палатке из фольги и дюралевых палок. Под нами темнел потрёпанный посадочный модуль «Орла», около которого лежали два трупа и дрались на шпагах две женщины. Чуть в стороне исполинским волдырём выпирал из грунта корабль Инсека.

Потом в одно мгновение всё исчезло — и ступень «Орла», и чужой корабль. Мы вышли за пределы маскировочного поля и видели теперь не больше, чем земные наблюдатели.

Мы взлетали всё выше и выше, в чёрное звёздное небо, где на фоне Лунного кольца застыл у горизонта бело-голубой шар Земли. Наша траектория начала изгибаться, мы мчались к горизонту на высоте нескольких сотен метров… если меня не подводил глазомер.