Через день или два он сговорился с Томо Тэрумото прогуляться к Нижней бухте. Там Каргин еще не бывал и не присутствовал при купаниях Патрика. Они совершались трижды в неделю под медицинским присмотром, с четырех до шести, когда дежурил Крис. Кроме телохранителя и врача, в сопровождающую свиту входили Спайдер и Гарольд Симс, шофер и личный камердинер. У каждого были свои обязанности: врач наблюдал, чтоб пациент не перегрелся, Крис и Спайдер сторожили и страховали, Симс держал наготове апельсиновый сок и полотенце. Машина тоже была на нем – за исключением случаев, когда купанья совмещались с конными прогулками.

Но Каргин и Том отправились в бухту на своих двоих.

Путь туда был недалек и нетруден, как все остальные дороги на Иннисфри: пара километров по Нагорному тракту до озера и еще полтора – до смотровой площадки, повисшей над Лоу бей. Здесь они остановились, чтобы передохнуть и оглядеться; день выдался знойный, и налетавший с моря свежий бриз приятно холодил разгоряченную кожу.

Перед площадкой, выложенной темными базальтовыми плитами, тракт разветвлялся: направо, вдоль побережья, шла дорога к Первому блок-посту, налево змеилась лента серпантина, ведущего к бухте и пляжу. Пляж был искусственным. Дальний берег разлома в кратерной стене очистили от камней и глыб, засыпали песком и насадили пальмы, но за истекшее десятилетие волны, ветер и дожди слегка подпортили картину. Песок частично смыло, а остальной перемешался с ракушками, панцирями крабов и сухими водорослями; ветер поразбойничал в пальмовой роще, принес семена кустов и трав, бросил на землю, полил дождями, и пальмы теперь сиротливо жались средь буйной и дикой зеленой поросли, смыкавшейся с чащобой мангр. Дальше, метрах в пятистах от рощи, внутренняя стена кратера осыпалась, похоронив деревья под гигантскими глыбами, и Каргин, рассматривая этот пейзаж с высоты, мысленно назвал его хаосом.

Не просто хаосом – Хаосом с заглавной буквы. Тут вздыбленная земля перемешалась с древесными пнями, вулканической пемзой и щебнем; над ней торчало воинство каменных глыб, будто покосившиеся монументы на разоренном кладбище, а у их подножий зияли щели и ямы, трещины и овраги – голые, бесплодные или заросшими колючкой и ядовито-зелеными столбообразныи кактусами. Шеренга утесов причудливых форм подпирала Хаос с моря; одни из них напоминали полуразрушенные башни и стены крепостей, другие – динозавров, прильнувших к почве или поднявшихся на дыбы, грозивших лапами с обломанными когтями, третьи – шлемы и копья великанского воинства, вбитого по уши в землю. Самая высокая из этих скал была похожа на ступенчатую пирамиду майя: четыре террасы в трещинах и выбоинах, осыпь, казавшаяся издалека проложенной к вершине лестницей, зев пещеры под нижней террасой, а наверху – огромный плоский камень, точно жертвенник для пленника-гиганта.

Живописно, но мрачновато, решил Каргин и, нахмурившись, повернулся к Нагорной дороге. Она была безлюдна; вдали сверкало озеро, а за ним, словно серый гриб на краю начищенной сковородки, высился Второй блок-пост. Пустой, как яичная скорлупа.

– Людей, что ли, не хватает… – с неодобрением пробормотал Каргин. – Где часовые? Непорядок!

– Хватает, – эхом откликнулся Том. – Но Патрик-сан велел убрать солдат от озера. Совсем недавно, недели три назад.

– Зачем?

Они медленно направились к берегу по извивавшейся змеей тропе. Под обрывом, облизывая подножия скал, рокотали волны.

– Зачем? Хороший вопрос… – По губам Тэрумото скользнула улыбка. – Если Керк-сан позволит, я бы сказал, что у старых людей свои причуды. Наш почтенный хозяин необщителен и нелюдим. Ему не нравится, когда на него глядят. А солдаты с блок-поста глядели. Каждое утро, когда он бегал к озеру.

– Даже кошка имеет право глядеть на короля, – вымолвил Каргин, подумал и добавил: – А как же мы? Ты, я, Арада, Симс и все остальные? Мы ведь тоже на него глядим.

– Мы – другое дело. Мы не чужие. Мы из его клана, из его дома.

– То есть принадлежим ему? Как самураи владетельному князю?

– Что-то вроде этого, Керк-сан.

За поворотом тропы открылся пляж – полоска желто-серого песка, стиснутая утесами, мотавшиеся по ветру кроны пальм, пара легких решетчатых домиков с натянутым между ними тентом и шезлонгами на деревянном помосте.

– Я бы не назвал старика необщительным. Случается, он даже разговаривает, – задумчиво произнес Каргин и покосился на японца. – С тобою тоже?

– Время от времени. Он… – Том, будто в нерешительности, опустил голову. – Если позволишь, Керк-сан, я расскажу… Наша семья знакома с ним давно и многим ему обязана. Еще с тех пор, как он работал в Токио, в американском посольстве… лет, должно быть, пятьдесят назад… Говорили, что он был близок с Кику-сан… с матерью моего отца… очень близок, но я подробностей не знаю. Кику-сан умерла, когда я был ребенком. А отец…

– Что – отец? – спросил Каргин, сбрасывая рубашку и шорты. Они ступили на помост. Доски его были гладкими, теплыми, сухими.

– Отец об этом не говорит. У нас не принято порицать родителей и тех, кто оказал благодеяние… К тому же отец – управляющий «Сумитомо Арсенал Индастриз», одной из компаний Патрика-сан. И он дал мне хорошее воспитание, традиционное, в древнем самурайском духе… классическая поэзия, веротерпимость, понятия долга и чести, бу-дзюцу и кэмпо…[32]еще – искусство благодарить и кланяться. Но Патрик-сан сказал, что этого не хватит.

– Правильно сказал. Не знаю, как в Японии, но в остальных местах кланяются редко. Еще реже благодарят.

– Теперь я это понимаю, – кивнул Том. – Мне двадцать восемь, и десять лет я прожил в Америке и еще немного – здесь, на острове. Теперь я понимаю… Мир – это вовсе не Япония. Хотя Япония – лучшая, самая прекрасная его часть.

Тоже парень не у дел, мелькнуло в голове у Каргина. Храбрый самурай в стране биг-маков и небоскребов…

Они опустились в шезлонги, помолчали, взирая на вышитый пеной шелк океанских вод. Ветер гнал по небу облака, напоминавшие танцующие девичьи фигурки – одна, похожая на Кэти, вдруг приковала взгляд Каргина. Он помотал головой, избавляясь от наваждения, и произнес:

– Десять лет на чужбине… И все это время ты был при старике?

– Нет, Керк-сан. Сначала – колледж, после – школа секьюрити, Гарвард и магистерский диплом… В школе учили стрелять, а в Гарварде – бизнесу, честному бизнесу, но когда научили, Патрик-сан сказал, что бизнес честным не бывает. Бизнес – это драка, в которой все дозволено. Занятие для настоящих мужчин. Для тех, кто не ведает жалости и не боится крови.

Знакомая песня, мелькнуло в голове у Каргина.

– И потому тебя определили телохранителем? Чтоб ты таскал пистолет и нож и не боялся крови?

Том невесело усмехнулся.

– Наверное. Может быть. Не знаю. Видишь, сколько ответов… Но стоит ли их искать? Патрик-сан сказал: будь при мне. Служи. И это все.